— Нет, я тебе просто слушаю, — и перебросил трость из одной руки в другую. — Элизабет знает о твоей… проблеме?
— Нет! Что ты! Это же разобьет ей сердце! — он вскочил и начал мерить шагами гостиную. Не такую уж и маленькую. — Она же у меня утонченная леди… — а потом словно опомнился и воскликнул. — Но это не я покушаюсь на ее жизнь! Мы же столько лет вместе. Я для нее хочу всего лучшего! Я бы ни за что… Да мое сердце разрывается от того, что я заставлю ее страдать!
— Но если ты овдовеешь, то при небольшой потере магии сможет жениться еще раз. Тем более, если эта девушка тоже маг, но еще ни разу не была замужем.
Его приятель был искренен. И когда с горящими глазами говорил о влюбленности в Джейн Брукс. И когда беспокоился за жену.
Особенно, если она что-то подольет в чай или коньяк специальное, чтобы угасшие чувства вспыхнули с новой силой…
— Но зачем мне тогда тебя вызывать!?
— Отвлекающий маневр?
— Ты мне лучше скажи, кто пытается ее убить?! Я силой клянусь, что не причастен к этим покушениям.
Но искру своей магии, подтверждающую клятву не вызвал. Не хотел? Или не сумел?
— Что с твоей силой?
— Это место такое, — отмахнулся Джек. — Нестабильное. Вот она и шалит в последнее время. Ты разве за собой этого не замечал?
Оскар на всякий случай кивнул. У него-то были другие причины. Которые, он надеялся, скоро исчезнут.
— И еще вопрос.
— Да сколько ж можно?! — Джек поднял очи гору, в надежде, что Небо вразумит настырного мага и тот прекратит издевательства.
— Что делала Джейн Брукс вчера ночью?
— Ну… — лицо Лэнгфорда залила густая краска. Не каждая девица умеет так краснеть. — Я читал сказку, она вязала. Потом мы говорили. Немного об успехаха Элены. И что ей нужен врачебный уход, девочка очень сильно ослабла в последние месяцы. Еще о литературе. Я ей выписал несколько интересных работ. О живописи. Она поблагодарила за акварель и масла, что привезли из города. Потом мы попрощались и она ушла готовиться к к занятиям на завтра и заснула, наверное.
А потом Джек словно задохнулся от возмущения.
— Да не думаешь ли ты!? Да как тебе такое в голову пришло! Она же ангел!
— И помыслы чисты, словно их крылья. Угу.
— Да ты сам с ней поговори!
— Не откажусь. Но наедине.
Джек Лэнгфорд помялся, но потом все-таки решился: позвонил в колокольчик, чтобы служанка позвала мисс Джейн.
Гувернантка пришла быстро, покорно кивнула на просьбу ответить на несколько вопросов.
Да, она все время была с маленькой леди. Это ее обязанность. Она ее учит языкам и математике, занимается музыкой и живописью. Еще сопровождает девочку на прогулки, помогает укладываться спать, следит за расписанием и питанием.
Да, хозяин почти каждый вечер приходит читать сказку.
Да, она знает, что хозяин относится к ней «по особому», но она девушка честная, поощрять его не намерена. И если бы не весьма хорошая плата, то она бы уже уехала.
Возможно, мисс Брукс хотела бы сказать про сложного ребенка, к которому привязалась всей душой, но чувствовала, что для столичного мага чувства не аргумент. В прагматизм и звонкую монету емуповерить намного проще.
Оскар же смотрел на Джейн Брукс и … Ничего не понимал. У его кузин гувернантка была строгой, безэмоциональной и очень умной. За его сестрой присматривала девица чопорная, знающая пять языков и обладающая не просто железной волей, но и блестящим воспитанием.
Эта же… Была милой. Даже не так. Она просто светилась каким-то особым светом. Каждому становилось ясно, что личность она неординарная, с внутренним стержнем, принципами. Такая не предаст. Будет верной, но и молчать не станет, если посчитает, что ее спутник ошибается.
Гувернантка маленькой леди Ленгфорд обладала всеми теми качествами, которые когда-то пленили подающего большие надежды мага.
И которые он теперь старательно не замечал в своей фальшивой невесте.
И красота у нее особенная. Чистая, как утренний солнечный свет.
У кого? У Джей Брукс или же Кристе Эванс
Оскар потерял головой, прогоняя наваждение, прижал ко лбу холодную ручку трости. Серебро помогает.
— Скажите, а «очарование» — это основная ваша способность или вы умеете что-то еще?
Собираясь к ужину, выбирая наряд, подбирая украшения и прическу, Кристабель все вспоминала, кого же она видела.
Это не шелки. В этом она была уверена.
В тот раз, когда она их увидела в первый раз, они вели себя … более дружелюбно.
Танцевали на берегу озера в лунном свете. Смеялись. Даже не прятались. Разрешили посмотреть, как они набрасывают свои тюленьи шкуры, превращаются в животных и уплывают в море.
Им была забавна хромая человеческая девушка, которая стала приходить и смотреть на их развлечения.
Каждое полнолуние. Хотя, Кристабель подозревала, что они-то веселятся каждую ночь, но показываются только при ярком свете ночного светила.
Так красивее.
А однажды, когда шелки набросили на себя шкуры, превратились в тюленей и нырнули обратно в воду, одна из них, кареглазая, с вьющимися каштановыми волосами, как и все они, перед тем, как уйти, протянула ей конверт из плотной бумаги.
А там приглашение.
И предложение, столь заманчивое, что отказаться было невозможно.
Особенно, когда по ночам вспоминаешь, как танцуют на берегу шелки. И как захватывает дух от свободы и возможности так же легко и грациозно двигаться.
Конечно же она пришла на ту встречу!
И согласилась.
И плата до сегодняшнего дня не казалась такой уж тяжелой.
Живут же многие без волшебной силы. Для большинства бытовых благ, что делают жизнь и проще, и комфортнее, не обязательно пользоваться магией. Часть можно заменить амулетами: не зажигать светлячок, а использовать кристаллы, вместо замков, запитанных на заклинаниях, использовать механические. Швейцарские весьма надежны. Их, кстати, магией и не вскрыть. Можно обойтись без лекарей и целителей, слишком зависимых от своей зелени. Все равно она ничем серьезнее насморка не болела.
А если и случится казус, то есть же таблетки. Всего один флакон. Но она редко пользовалась ими. Например, юная некромантка захочет помочь с платьем и зашнурует корсет магией.
И как же не вовремя лекарство закончилось.
А ведь уверяли, что пузырек тоже волшебный. И таблетки будут там до тех пор, пока они нужны.
Значит ли это, что контракт закончен? Спросить бы…
— Вы прекрасно выглядите, — заискивающе сказала Марта, поправляя только ей видимые складочки на юбке платья.
Криста молча кивнула. Впереди ее ждала пытка под названием ужин.
Кристабель тянула время как могла, но пришла все равно одной из первых. Лишь леди Элизабет сидела в гостиной и ждала остальных гостей. Красивая и элегантная, как статуэтка.
— А вот и вы! — хозяйка дома приветливо поздоровалась. — Мой муж решил показать гостям свою коллекцию ружей. Там даже есть боевой буменранг, привезенный с континента каторжников. Понять не могу, как такие милые вещички могут быть такими опасными!
Что-то такое отразилось на лице Кристы, что заставило исчезнуть улыбку леди Элизабет. Женщина вздохнула и немного сварливым тоном начала оправдываться.
— Я всего лишь хотела привлечь к себе внимание! Джек, понимаете, очень увлекающийся человек, — она смотрела прямо в глаза Кристы. И пусть тон ее голоса был немного заискивающим и жалобным, но взгляд оставался твердым. Вот не должно быть такого взгляда у домашнего ангела, воплощения кротости и уюта. — Сначала он увлекся преподаванием, потом вот реконструкцией этого жуткого дома. А жизни бы здесь не жила, но он старался, так гордился! Затем охота и исследование истории наших семей. Но ему этого было мало. И… Сначала появилась эта девочка. Ей же едва семнадцать исполнилось. Сущее дитя порока! Горничная! Пришлось ее уволить и проследить, чтобы ее больше не взяли ни в один приличный дом. Но затем он обратил внимание на какую-то безродную модистку. Слава Небу, ничего то не было. Просто цветы, конфеты, какие-то глупые стихи. И перегорел он быстро. Едва она исчезла, и месяца не прошло, как нашел новую пассию. Бедная молодая вдовушка, которой хватило ума просчитать, что лучше небольшой счет здесь и сейчас, чем какие-то туманные перспективы. А ведь надеялась же! Если бы не ее дети, не знаю, смогла бы я ее уговорить?
