– Благодарю вас! – Детектив выглядел довольным. Хотя его вопросы следовали один за другим, Джиму казалось, что он получал именно те ответы, которых ожидал. У него был вид человека, скорее выполняющего неизбежную формальность, чем скрупулезно проводящего расследование. – В котором часу, мадемуазель, вы вернулись домой?

– В двадцать минут второго.

– Вы в этом твердо уверены? Вы посмотрели на ваши часы или на часы в холле? Откуда вам известно, что вы вернулись в Мезон-Гренель именно в это время?

Ано слегка придвинул стул вперед, но ему не пришлось дожидаться ответа.

– Часов не было ни у меня, ни в холле. Мне не нравятся наручные часы, которые носят некоторые девушки. Ненавижу, когда что-то сжимает мне запястье. – Бетти махнула рукой, словно стряхивая раздражавший ее браслет. – И я не ношу часы в сумочке, потому что часто ее теряю. Я не была уверена, сколько времени я заставила ждать Жоржа – нашего шофера, – поэтому я извинилась, объяснив, что не знаю, насколько задержалась.

– Понятно. И Жорж сообщил вам время в момент вашего прибытия?

– Да.

– Несомненно, это тот шофер, которого я видел за работой, идя через двор?

– Да. Он сказал, что рад видеть меня немного повеселевшей, а потом достал свои часы и показал мне их.

– Это произошло у парадной двери или у больших железных ворот? – спросил Ано.

– У парадной двери. У нас нет сторожки, и ворота остаются открытыми, когда кто-то уходит.

– А как вы вошли в дом?

– С помощью своего ключа.

– Превосходно! Ваши ответы точны, мадемуазель.

Однако удовлетворенный тон Ано не смягчил Бетти. Хотя она отвечала без задержек, ее голос звучал дерзко.

«Ей следовало быть поосторожнее, – с тревогой подумал Джим. – Она не успеет оглянуться, как наживет себе опасного врага». Но, посмотрев на детектива, Джим успокоился. Ано наблюдал за Бетти с чуть насмешливой, но дружелюбной улыбкой, которая сразу обезоружила бы менее обидчивую молодую леди.

«В конце концов, – сказал себе Джим, – подобная неосторожность сильнее говорит в ее пользу, чем расчетливость. Виновные так себя не ведут». И он с облегчением стал ждать следующей стадии беседы.

– Итак, вы вернулись в Мезон-Гренель незадолго до половины второго ночи, – подытожил Ано. – Что вы сделали потом?

– Сразу поднялась к себе в спальню, – ответила Бетти.

– Ваша горничная ожидала вас, мадемуазель?

– Нет. Я сказала ей, что вернусь поздно и разденусь сама.

– Вы весьма обходительны. Неудивительно, что слуги были рады, видя вас повеселевшей.

Но и этот комплимент не умиротворил оскорбленную девушку.

– В самом деле? – осведомилась она, не скрывая враждебности. Однако это не рассердило Ано.

– Когда вы впервые услышали о смерти мадам Харлоу? – продолжал он.

– В семь утра моя горничная Франсина вбежала ко мне в комнату. Сиделка только что обнаружила тетю мертвой. Я надела халат и поспешила вниз. Убедившись, что это правда, я позвонила двум врачам, которые лечили ее.

– Вы обратили внимание на стакан с лимонадом?

– Да. Он был пуст.

– Ваша горничная все еще с вами?

– Да. Ее зовут Франсина Роллар. Она в вашем распоряжении.

Ано пожат плечами и улыбнулся.

– Если понадобится, мы побеседуем с ней позже. Главное, мадемуазель, что вы сообщили нам о ваших передвижениях. – Он поднялся со стула и поклонился. – Боюсь, я был назойливым, мадемуазель Харлоу. Но ради вас самой необходимо, чтобы не оставалось никаких неясностей, способных возбудить подозрения. Мы уже приближаемся к концу этого испытания.

Джим насторожился – он лелеял надежду, что утомительный разговор закончен. Но Бетти выглядела равнодушной.

– Как вам будет угодно, мосье, – отозвалась она.

– Тогда осталось прояснить еще два пункта, и, надеюсь, вы поймете, что я не задал вам ни одного лишнего вопроса.

– Спрашивайте, – кивнула Бетти.

– Пункт первый. Насколько я понимаю, вы наследуете все состояние мадам?

– Да.

– Вы этого ожидали? Вы знали о ее завещании?

– Нет. Я ожидала, что значительная часть денег отойдет мосье Борису. Правда, я не помню, чтобы мне говорила об этом тетя. Я так думала, потому что мосье Борис постоянно твердил об этом.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Ано. – Мадам при жизни была щедра к вам?

Суровость исчезла с лица Бетти, сменившись горем.

– Да, – тихо отозвалась она. – Я получала годовое содержание в тысячу фунтов, а для Дижона это большая сумма. Кроме того, если мне требовалось больше, достаточно было попросить.

Бетти всхлипнула, и Ано отвернулся с неожиданной для Джима деликатностью. Подойдя к книжным полкам, он начал вынимать одну книгу за другой, давая девушке возможность успокоиться.

– Можно легко догадаться, что это была библиотека мосье Саймона Харлоу… – Детектив внезапно умолк, так как дверь распахнулась и в комнату вбежала девушка.

– Бетти… – начала она и умолкла, уставясь на визитеров.

– Это мосье Ано, Энн, – представила Бетти, и девушка побелела как бумага.

Значит, это Энн Апкотт, подумал Джим, – девушка, которая писала ему и знакомство с которой он дважды отрицал, хотя сидел бок о бок и даже говорил с ней.

– Значит, вы приехали! – воскликнула Энн, подбежав к нему. – Я знала, что вы это сделаете!

Джим видел перед собой хорошенькое личико, пару сапфировых глаз и густые золотистые волосы.

– Конечно, – неуверенно отозвался он.

Ано посмотрел на него с улыбкой, говорящей яснее слов: «У этого молодого человека будет много неприятностей, прежде чем он покинет Дижон».

Библиотека представляла собой большую продолговатую комнату с двумя высокими окнами, выходящими во двор, и маленьким окошком в дальнем конце над тротуаром. Дверь рядом с ним вела в смежную комнату, а большой камин располагался напротив высоких окон. Стены были уставлены книжными полками. Ано вернул на место том, который держал в руке.

– Можно легко догадаться, что это библиотека Саймона Харлоу – знаменитого коллекционера, – повторит он. – Я всегда думал, что наилучший способ узнать правду о человеке – изучить и сравнить книги, которые он покупает и читает. Но, увы, на это никогда не хватает времени. – Детектив повернулся к Джиму. – Подойдите сюда, мосье Фробишер. Даже взгляд на корешки может поведать многое.

Джим занял место рядом с Ано.

– Смотрите, вот книга о старом английском накладном золоте, а вот… пожалуйста, прочтите название.

– «Марки и монограммы на керамике и фарфоре», – прочитал Джим.

Ано повторил название и двинулся дальше. С полки у окна, где сидела Бетти, он снял книгу в бумажной обложке и стал просматривать иллюстрации. Это была брошюра о бэттерсийской эмали.[19]

– Очевидно, должен быть второй том, – сказал Джим Фробишер, глядя на полку.

Его замечание было праздным. Он думал не о книге, а о том, почему Ано подозвал его. Не рассчитывал ли детектив, что девушки обменяются быстрым взглядом, свидетельствующим о том, что они состоят в заговоре? Если так, то его постигло разочарование, ибо ни Бетти, ни Энн не подали друг другу никакого знака.

– Да, похоже, – ответил Ано на предположение Джима. – Но эта брошюра – полная, продолжения не предусмотрено. – Он поставил книгу на полку, положив палец на свободное место рядом с ней, но его мысли явно блуждали далеко.

Спокойный голос Бетти вернул его к действительности:

– Мосье Ано, вы упомянули о втором пункте, насчет которого хотели задать мне вопрос.

– Да, мадемуазель, я не забыл о нем.

Он быстро повернулся к обеим девушкам. Бетти сидела на подоконнике слева от него, а Энн Апкотт стояла справа, с благоговейным страхом глядя на детектива.

– После того как Борис Ваберский предъявил свое обвинение, мадемуазель, – осведомился Ано, – не получали ли вы анонимных писем, которые распространяются по всему Дижону?