Энтрери стоял на выступе скалы, скрывающей кладбище для нищих, и глядел на развалины Дома Защитника внизу и лениво стелющийся над ними дым. За спиной послышалась возня, но он не обернулся.

Сполна утолив жажду мести, он чувствовал теперь, что в душе ничего не осталось, кроме пустоты.

Он обернулся к Джарлаксу, который успел уже развернуть свой черный лоскут и прилепить его к валуну, и теперь он вместе с Атрогейтом что-то высматривал в глубине мрачной дыры.

– Ты лучше сам уж выходи, а то я влезу внутрь, гляди! - продекламировал дворф. - Поверь мне, будет только хуже - я вытяну тебя за уши!

Энтрери устало провел ладонью по лицу и двинулся к ним. В это время в черном провале возникло покрытое синяками лицо благочинного Гозитека.

– Я смерти не боюсь, - срывающимся голосом заявил он, трясясь всем телом.

Джарлакс обернулся к убийце, уступая ему слово.

– Тогда убирайся отсюда, - велел Энтрери.

Гозитек изумленно открыл рот.

– Что ж, великодушно, - отметил дроу.

– Я бы сказал, странно, - вставил дворф.

Гозитек поглядел на них и поспешил к лестнице на склоне, но Энтрери преградил ему путь и, схватив беднягу за шиворот, поволок к обрыву.

– Нет, умоляю, не надо! - возопил не боявшийся смерти жрец.

– Если хочешь остаться в живых, то смотри! - прорычал Энтрери ему прямо в ухо. - Хорошенько запомни развалины Дома Защитника! Ты ведь снова отстроишь храм со своими собратьями?

Гозитек молчал, боясь сказать не то, что нужно, и Энтрери подтолкнул его вперед, едва не сбросив в пропасть.

Ошалевший от ужаса клирик выпалил:

– Да, да!

Убийца потянул его обратно.

– И больше ни одно из имен этих несчастных не будет забыто, - продолжал он. - Ни одно. Ты и твои братья будете каждый день приходить сюда и молиться за души тех, кто покинул бренный мир.

– Да-да, - лепетал Гозитек.

– Ты все понял? - грозно спросил убийца, вновь подталкивая жреца к обрыву.

– Понял, понял! Мы все сделаем! - прокричал тот.

– Я тебе не верю, - промолвил Энтрери, и благочинный залился слезами.

Однако убийца потащил его обратно и бросил на землю.

– Хорошенько запомни это зрелище, - предупредил он, - ибо тебе придется еще раз его увидеть, если ты забудешь то, что сейчас мне пообещал. Тогда над развалинами отстроенного вами храма снова поднимется дым. А тебя самого я сброшу со скалы.

Мелко тряся головой, Гозитек пополз прочь. Добравшись до лестницы, он, наконец, встал на ноги и пустился наутек.

Энтрери, стоя у верхней ступеньки, смотрел ему вслед.

– Теперь ты доволен, дружище? - спросил Джарлакс.

Убийца, глядя в землю, усилием воли заставил себя сдержаться. Когда он обернулся, его лицо ничего не выражало.

– Так часто случается, - пожав плечами, проговорил дроу. - У многих из нас в душе кипят страсти, требующие утоления, но часто оказывается, что потом не остается ниче…

– Заткнись! - оборвал его убийца. Атрогейт засмеялся.

– Но нам пора ехать, - заметил Джарлакс.

– Меня не волнует, куда вы поедете, - сказал Энтрери, вынимая из кармана флейту Идалии.

Глядя в глаза Джарлаксу, он сломал ее пополам и бросил к ногам дроу.

Джарлакс невесело усмехнулся и, нагнувшись, поднял обломки.

– Такая ценная вещь.

– Будь она проклята!

– Ах, Артемис, - сказал дроу,- я понимаю, ты зол, тебе больно сейчас, но потом ты поймешь, что так для тебя лучше.

– Может, ты и прав, но это ничего не меняет.

– То есть?

Вместо ответа Энтрери достал и бросил на землю обсидиановую фигурку, и почти сразу явился яростный жеребец, беспокойно переступая огненными копытами.

– Знать тебя больше не желаю, - сказал убийца. - Езжай своей дорогой, и если даже она приведет тебя к вратам ада, мне плевать.

– Артемис, будь же благоразумен,- попытался урезонить его Джарлакс.

– Никогда в жизни я еще не был столь благоразумен, - ответил Энтрери, вставляя ногу в стремя и вскакивая на черную спину жеребца. - Будь здоров, Джарлакс. Или не будь. Мне все равно.

– Но кто же станет твоим вдохновением?

– Обойдусь без твоего вдохновения! - огрызнулся убийца, поворачивая коня к лестнице.

– И куда ты собрался? - Энтрери молчал, и Джарлакс добавил: - Я ведь все равно узнаю.

– В Калимпорт, - горько усмехнувшись, сказал наемник. - К Двайвел. Можно считать, там мой дом.

– А, госпожа Тиггервиллис! - оживившись, протянул дроу. - Что же, постараешься вернуть себе прежнее положение в этом славном городе?

Отвернувшись с презрительным смешком, убийца поглядел на далекий дым.

– Артемис Энтрери умер. Погиб в Доме Защитника Мемнона, гоняясь за призраками.

И он пустил коня вниз по лестнице.

– Может, нам лучше за ним? - спросил дроу Атрогейт. - А то еще натворит чего-нибудь. Он без этого не может.

Джарлакс, глядя туда, где только что стоял приятель, покачал головой:

– Нет и нет. Подозреваю, что Артемис Энтрери и в самом деле умер, друг мой.

– А по мне, так он кажется вполне живым.

Джарлакс расхохотался, не желая вдаваться в объяснения и подозревая, что дворф все равно не поймет.

Но Атрогейт негромко добавил:

– Умер так же, как я, когда орки захватили Фелбарр.

– С тех пор прошло уже три века?

– Три с половиной, эльф.

– А ты молодо выглядишь.

– Может, долгая жизнь - не дар, а проклятие.

– И кто ж тебя так проклял?

– Тебе никогда не случалось разозлить чародея до чертиков, эльф?

Джарлакс засмеялся.

– Он мне сказал: «Что долг не вернул, ты еще пожалеешь, да только поделать ничего не сумеешь. В членах твоих хворь пусть гнездится: жизнь, что слишком долго продлится. И, как солнце в зените режет глаза, память твоя будет ясной всегда».

– Это и есть проклятие?

– Знаешь, прожив три века, могу сказать, что оно сработало.

Джарлакс помолчал, а потом, повинуясь внезапному порыву, нахлобучил на лохматую голову дворфа плоскую черную шляпу, которую раньше носил Энтрери.

– Э, ты чего? - возмутился Атрогейт.

– Нет, нет, тебе идет! - восхищенно сказал дроу и, опустив руку в карман, нащупал обломки флейты.

Сколько придется заплатить, чтобы восстановить ее?

Он недовольно поморщился, сразу сообразив, что Атрогейт вряд ли сумеет извлечь из нее хотя бы одну ноту.