Атрогейт с ненавистью воззрился на изящного вельможу: да по сравнению с этим даже перспектива быть повешенным покажется приятной! У дворфа дрожь пробежала по спине при одной мысли о том, как разгневается Нелликт!

– Возможно, тебя даже произведут в рыцари. Раньше ты был героем Ваасы, а теперь тебя станут величать героем всего королевства, - продолжал Селедон.

– Ах ты мерзавец! - сплюнул дворф.

Селедон расхохотался и вышел, но в дверях обернулся:

– С завтраком тебе пришлют складную лесенку. - И он поглядел на высокое окошко. - Все-таки удобнее, чем койка. Публичная церемония справедливого воздаяния состоится, когда прибудет король Гарет.

– Вот удовольствие-то, да, эльф?

– Нет, любезный дворф, твердость закона, да еще практические соображения. Камер у нас мало. К тому же держать этих преступников в камере и вести следствие ни к чему, они же напали на рыцаря Ордена - пусть и младшего, - так что дело ясное, разве нет?

– Ты и сам знаешь, сколько грязи здесь намешано, - пробурчал Атрогейт. - Всем известно, что произошло в замке и какими связями замарала себя племянница вашего короля.

– Ни о чем таком мне не ведомо, - ответил Селедон. - Я знаю одно: Орден нерушим и Цитадель Убийц сама себя наказала.

– И все-таки госпожа Эллери мертва.

– А Гарет все-таки король.

И с этими словами Селедон вышел, с грохотом закрыв дверь.

Однако лестницу Атрогейту, как он и пообещал, прислали вместе с обильным завтраком. Дворф громко жевал и чавкал, поглощая еду, чтобы не слышать звуки, доносившиеся из окна. Там громко зачитывали обвинения, требовали раскаяния, и многие обвиняемые плаксиво и жалко каялись.

– Фу, хоть бы постыдились; умирать - так уж достойно, - бормотал Атрогейт и еще громче хрустел сухарем.

Но ему все же не удалось совладать с любопытством. Он приставил к окну лестницу и выглянул как раз в тот момент, когда под семью преступниками опустилась платформа и их тела закачались на веревках. Большинство, и среди них Джуримо Паскадедл, умерли быстро, но двое, среди которых Атрогейт узнал и Киникипа Короткого - мастера Киникипа, как его называли при жизни, - еще некоторое время дергались.

«Да, мастер Киникип,- думал Атрогейт, возвращаясь к завтраку, - один из самых уважаемых членов Цитадели»

Он вдруг содрогнулся, вспомнив угрозу Селедона о публичном чествовании. И, пожалуй, впервые в жизни кусок не полез Атрогейту в горло.