Самое смешное, что меня (!) поставили рулить всем этим бардаком, который по недоразумению назвали диверсионным отрядом. Да хоть ротой конных парашютистов – принципиально ни на что это не влияло.

Нет, формально всей нашей группой командовал капитан Горшенин. Но еще по прибытии он зазвал меня к себе в комнату и кивнул на стул:

– Короче, старшина. Сопли размазывать не стану, скажу прямо. Дронов меня предупредил, что идея твоя и ты за нее отвечаешь. Головой, ежели не ясно еще.

– Ясно, товарищ капитан.

– В таком разе – воюй! Все хлопоты и хождения по начальству – моя работа, туда не лезь. Что нужно – рапорт мне на стол. В процесс подготовки приказано не соваться и тебе не мешать.

Но тем не менее Горшенин мне помогает, и весьма ощутимо. Сидеть на попе ровно он не может – не тот человек. Да и вообще здесь подобрался народ грамотный и понимающий. Командир минометчиков лейтенант Василенко вообще спец, как говорится, от Бога. Как он стреляет! Думаю, что может уложить мину прямо в печную трубу. Аж с полуверсты.

Снайперы.

Тут вообще молчу.

Куда там мне со своими потугами лезть!

Их четверо, трое мужиков и миловидная девушка. Такой же стрелок, как и все остальные.

Старший лейтенант, лейтенант и два старших сержанта.

Эти приехали под вечер, привез их лично Дронов.

Вызвал меня к себе, познакомил нас и коротко объявил:

– Свою задачу вы знаете. А старшина ознакомит вас с обстановкой на местности. Лучше него там никто не ориентируется.

С ними я засиделся далеко за полночь, ребята оказались хваткие и внимательные. Выпотрошили меня своими расспросами аж до самой… гм… словом, выпотрошили всего.

Неделя – больше времени нам не дали. Спали мы все хреновато, не успевали сделать почти ничего. Порою мне казалось, что вся моя хитромудрая затея в какой-то момент вдруг затрещит по швам и рухнет, как карточный домик.

Мы не укладывались во временной норматив, действовали несогласованно. Связь, как это всегда и бывает, рвалась в самый ответственный момент. Группы опаздывали с развертыванием на местности… Словом, бардак был еще тот.

Подполковник, наблюдавший все это безобразие, мрачнел с каждым днем все больше. И однажды, после феерического ляпа одной из групп – ребята ухитрились опоздать аж на полчаса (как? да хрен его знает!), он в сердцах высказал мне свое неудовольствие:

– Смотри, Красовский, облажаемся мы по твоей вине – Особый отдел курортом покажется!

И вдруг…

Именно что вдруг!

Очередная тренировка прошла ну прямо как по маслу. Дронов не поверил своим глазам.

Я тоже…

Но второй заход дал еще более ощутимый результат – ребята ускорились так, что это было видно невооруженным глазом.

Делаем перерыв – скачу к парням, надо побалакать с их командирами.

На полпути меня встречает капитан – морда как у довольного (и сытого!) кота.

– Удивлен?

– Не то слово!

– То-то же!

Ребятам, как я узнал впоследствии, рассказали в тот день о нашей неудавшейся попытке… О том, как уходила рота, вытаскивая на руках своих раненых. О том, как давили гусеницами тех, кто не успел или уже не смог уйти с поля. Наш замполит рассказал о предыдущей попытке. Даже не сам рассказал – привез из нашей роты Казина и Ляпунова из первого взвода, они и говорили. Даже Казин, который обычно отмалчивался, – его словно прорвало… Каким образом все это подействовало на бойцов? Не знаю, откровенно говоря. Те вроде бы и так не были кабинетными креслопросиживателями, все мужики воевавшие и видевшие такое, что я и представить себе не всегда могу. Или все дело было в словах замполита, который, вместо того чтобы толкнуть собравшимся громовую речугу, просто сел рядом и спокойно поговорил? Что уж он такое рассказывал, чего спрашивал и как отвечал – не ведаю, я рядом не сидел. А выяснить у остальных просто не хватило времени.

Да и не сошелся я тут ни с кем близко.

Какая-то отчужденность чувствовалась между мною и всеми остальными. Ведь свои вроде бы все, а что-то такое было…

– Который раз тебе говорю, старшина, – не будь таким злым! – говорит мне подполковник. – Боятся тебя люди, злость твою чувствуют.

А сегодня он инспектирует нас в последний раз.

Все в который уже раз проверено, все проинструктированы и заинструктированы по самое не могу – но Дронов еще и еще раз проверяет знание каждой мелочи.

– Второй этап! – обращается он к Василенко. – Даю вводную – сигнал не прошел, связи нет. Ваши действия?

– Открываю огонь по квадратам шестнадцать и восемнадцать. Одним минометом обрабатываю позиции зенитной артиллерии в квадрате пять…

– Ваши действия? – перебивает его подполковник, поворачиваясь к командиру снайперов.

– Выдвигаю одну пару вот в эту точку. – Палец старшего лейтенанта касается карты. – Еще одна пара блокирует проход подкреплений вот из этого района…

– Видишь ли, Максим… – говорит мне потом Дронов. – Я консультировался по поводу твоего плана со знающими людьми. Разумеется, без привязки к конкретным реалиям. Мнение было двоякое. Одни – преимущественно строевые командиры – высказались однозначно: авантюра! Но!

Подполковник поднимает палец вверх. Мы сидим одни, всех командиров подразделений отпустили готовиться к выходу.

– Но есть и другое мнение. Его высказали люди, которые хорошо знают порядки в немецкой армии, знают их тыл, принципы организации управления и схему прохождения информации.

Делаю малость удивленное лицо – не очень-то мне сейчас охота показывать знание мной столь специфических терминов.

– Не совсем понял вас, товарищ подполковник.

– Не суть! Так вот, они, напротив, были очень сильно удивлены самой идеей. С их точки зрения, вероятность успеха крайне велика. Они настойчиво интересовались, кому вообще могли прийти в голову такие мысли? Более того, от меня потребовали! От меня! – Дронов удивленно пожимает плечами. – Предоставить автора данного плана. Причем – незамедлительно.

– Э-э-э… – Даже не знаю, что ему ответить.

– Так что, Максим, по возвращении – готовься! В гости поедем…

Да, видал я такие «гости»!

Переступив порог своей комнаты (мне отдельную выделили!), расстегиваю ремень и, не глядя, бросаю его на койку.

– Ой! Аккуратнее надо!

Это тут еще кто?!

Нина!

Не понимаю как, но я одним прыжком перемахиваю комнату и подхватываю ее на руки.

– Ты?! Откуда?

– За мной заехал подполковник. Незнакомый, я его раньше не видела никогда. Сказал – собирайтесь, поедете со мной. Даже главврач не возражала! Это кто ж такой? Чтобы наша Инга Семеновна не спорила – я даже и припомнить такого не могу.

– Он из штаба фронта. Я и сам толком не знаю, как его должность называется. Но дядька суровый!

– Ты что-то натворил? Мне говорили, что тебя арестовали особисты, я даже пробовала выяснить… Но никто ничего не знает…

– Арестовали. Но приехал Дронов и дал им по шапке. Забрал меня с собой. А в роту возвратиться не дали. Там, поди, до сих пор думают, что я под арестом сижу? Казина да Ляпунова – сюда привезли, а больше никого не видел. Да и их, думается мне, в роту не возвернули пока…

– Так я ребятам расскажу!

– Не надо. Лучше я сам… потом, когда вернусь. Но что мы все про меня говорим? Я тебя столько не видел!

– Подполковник сказал – два часа. У нас с тобой есть только два часа. Впрочем, уже меньше…

Нам не хватило бы и суток.

– Итак, Олег Иванович, вы совершенно уверены в успехе операции? – Сидевший у стола начштаба Волховского фронта генерал-лейтенант Шарохин наклонил чуть набок голову, всматриваясь в своего посетителя.

– Уверен, товарищ генерал-лейтенант! Мы проверили – немцы до сих пор держат у склада дополнительные подразделения, опасаясь нападения. А в пяти километрах оттуда стоят их танки. Нас ждут, Михаил Николаевич.

– ПВО объекта?

– В прежнем состоянии. Усилили охрану орудий, разместили несколько дополнительных пулеметных гнезд для того, чтобы простреливать подступы к их позициям.