Сенния — наследница от дома Дзура

Ибронка — ее дочь

Клари — служанка Ибронки

Рёаанак — Тиаса

Малипон — его жена

Рёаана — их дочь

Харо — их слуга

Принц Тавель — наследник от дома Ястреба

Ритзак — наследник от дома Лиорна

Джами — текла в Стране Туманной Долины

Марел — владелец магазина

За все двести лет моей деятельности как издателя в издательстве Знаменитая Гора, я никогда не видел такого возбуждения наших сотрудников при публикации книги, которую вы сейчас держите в руках, Виконт Адриланки.

Конечно, все мы читали Пятьсот Лет Спустя Паарфи Раунвудского. Какая из книг, написанных в последнем Цикле, была так же невероятно популярна и, на удивление, хорошо продавалась, как этот прелестный рассказ о Лорде Кааврене и его верных друзьях, и о их роли в трагических событиях Катастрофы Адрона? Так что глядя в прошлое мне представляется почти невероятным, что эта книга не окажется одним из самых популярных романов-бестселлеров.

Но Пятьсот Лет Спустя на самом деле является научным трудом в форме исторического романа. Она была выпущена в свет издательством Университета и написана в стиле, который некоторые обозреватели назвали «ретро» (а другие, насмехаясь над своими собратьями, обозвали «в чистом виде эгоцентричное пустозвонство»). Безусловно редакторы Паарфи в Университете понятия не имели о том, чему они помогают появиться на свет.

Потом, как и некоторые, всем знакомые, Восточные сказки, роман разошелся по всему миру и завоевал множество поклонников для своего ученого автора. О нем говорили даже в кабачках Адриланки. А в салонах и магазинах, торгующих шелком, на войсковых парадах и дворцовых балконах, люди любого Дома только и обсуждали битвы на мечах, интриги… и, конечно, любовь. Даже грамотные теклы покупали эту книгу, представляя себя храбрым, хотя и немного комичным слугой Микой и его возлюбленной. Пошел слух, что среди почитателей Лорда Кааврена появились даже высокопоставленные члены Императорского двора. (Никаких имен — это было бы нескромно — но некоего прославленного драконлорда видели с книгой, выглядывающей из-под его плаща!)

За одну ночь Паарфи Раунвудский превратился из серьезного историка в знаменитость. И какой же элегантной и достойной знаменитостью он стал! Кто сможет когда-нибудь забыть его потрясающее появление на открытом приеме в Императорской Академии Изящных Искусств, когда он был одет во все белое, от шляпы до сапог? — Художники, — объявил он, — не принадлежат ни к одному Дому и одновременно являются членами всех Домов. Так что я предпочитаю носить одежду согласно первой идее, потому что одеваться так, как подобает по второй, было бы слишком вычурно.

Он стал — и остается — самым желанным гостем на любой вечеринке. Именно его аплодисменты хочет видеть любая молодая начинающая актриса на вечернем представлении. Величественный поэт, Ахадам Худлайнский, сказал о Паарфи, — Он всегда приобретает Вино. И он дьявольски изящный писатель. — Что за великолепное свидетельство художественных достижений Паарфи и его личной щедрости!

Издательство Университета, далекое от восхищения и, особенно, подчеркивания новой славы Паарфи, пошло на попятную. Любой мог бы предсказать, что суть неглубоких замечаний и обсуждений в Университете просочится наружу. В конце концов, где вы можете найти очаг пустопорожней болтовни, как не в академическом учреждении? Детали ухода Паарфи из Университета строго конфиденциальны (как и можно было ожидать от такого вежливого, воспитанного и профессионального художника), но слухи не могут быть совершенно беспочвенны.

Автор, который принес так много славы и — не будем забывать и о материальной сфере — денег своему издателю, конечно должен быть награжден не только какими-нибудь жалкими привилегиями, но и простым увеличением гонорара.

Но этого не произошло. Вот почему, когда Виконт Адриланки и его автор были вынуждены искать нового издателя, Знаменитая Гора оказалась в состоянии принять их обеих, а заодно и честь, которая пришла вместе с ними, выиграв нешуточное соревнование у других достойных книгоиздательств города. (Все мы в Знаменитой Горе испытываем глубочайшее уважение к Зеррану и Болису и сожалеем о необъяснимом наводнении затопившем их склад. Конечно оно имело самые тяжелые последствия для них и нам даже немного стыдно использовать преимущество, появившееся из-за этого несчастья.)

Популярный автор, вроде Паарфи Роунвудского, всегда имеет определенные обязательства перед своими читателями и поклонниками. Ему приходится участвовать в таком великом множестве вечеринок, присутствовать на чтениях, читать лекции и заниматься благотворительностью, что почти не остается времени для того, чтобы писать самому. Но я уверен, что ни один из его читателей не будет жаловаться на то, что ему потребовался лишний десяток лет после уже объявленной нами даты публикации для того, чтобы закончить эту книгу. Во всяком случае мы здесь, в издательстве, отнеслись к этому с пониманием, и уверены, что наши кредиторы поступят точно так же.

Паарфи уже начал работы над следующим томом этой эпохальной серии, и нет никаких сомнений, что подобных задержек больше не будет. Тем не менее он тратит время и на другие проекты, обогащающие нашу культуру. Например Театр Орба поручил ему переделать эту замечательную книгу для сцены, и главную роль будет играть великий Валимер. В различных городских академиях Паарфи читает лекции о том, как надо писать книги, цель которых главным образом вдохнуть мужество в юных женщин, чьи голоса пока совсем не слышны в нашей литературе.

До Пятьсот Лет Спустя мало кто из издателей соглашался издавать исторические романы, тем более никто не соревновался за право выпустить такую книгу. Теперь исторические романы вошли в моду, и даже вполне посредственные произведения в мгновение ока улетают с полок магазинов. Что же сделало их так привлекательными в глазах умудренного современного читателя?

Ностальгия, скажет циничный критик — и да, есть кое-что в его словах. Наш мир движется вперед слишком быстро и помешан на эффективности в ущерб красоте и грации. Телепортация доносит нас от дверей нашего дома до друзей в считанные мгновения, не давая возможности насладиться счастливым дорожным пейзажем. Прямая передача мыслей крадет у нас как чувственное удовольствия от пера и бумаги, так и наслаждение от выбора совершенной фразы еще до того, как мы посылаем наше сообщение по адресу.

Мы стоим лицом к лицу с социальным переворотом, которого избежали наши предки. Мы имеем дело с людьми с Востока, с восставшими Теклами, с совсем не рыцарским поведение некоторых из наших самых благородных домов. Как приятно быть перенесенным, хотя бы на несколько часов, в мир, где было время для размышления, созерцания и наслаждения красотой, где естественный порядок вещей был внятен и надежен!

Но историческая литература не является только бегством от настоящего. Своим лучом она освещает то, что у нас общего с нашими предшественниками. И они, тоже, стояли лицом к лицу с новой наукой, новыми людьми и новыми ситуациями в обществе. Их решения этих проблем должны подсказать нам современные ответы.

И, конечно, наши переменчивые времена делают для нас намного более интересными как катаклизмы, последовавшие за Катастрофой Адрона, так и головокружительные зигзаги Междуцарствия. Великие нравственные проблемы, поставленные этими событиями, еще живы, хотя и оделись в другую тунику. Тем людям, которые без большого успеха обсуждают современность и нынешних правителей, стоит порекомендовать проверить события, которые спокойно почивают в прошлом. Делая так, они придут в согласие с нашим иногда болезненным настоящим.

Можно было бы из скромности не касаться еще одной особой причина для успеха Пятьсот Лет Спустя: скандала. Лично я не могу отрицать, что всегда стремлюсь прочитать книгу, из-за которой разразились криком члены семейств некоторых исторических личностей, протестуя против данной Паарфи интерпретации действий их предков.