Янка молчала с широко открытыми глазами и видимо тоже переживала наше приключение. Я стала наблюдать за людьми и поняла, что одеты они прилично, то есть не видно черепов разных или других странных знаков, говоривших об их вкусовых пристрастиях к поеданию себе подобных, то есть, что они каннибалы. А что… это наверно самый большой страх всех попаданцев, оказаться в чьём — нибудь желудке.

— Вы чего здесь, — вдруг раздался голос над нашими головами, — чего прячетесь?

Видимо рассмотрев нас красавиц, мужик замер со стеклянными глазами. Потом чуть помешкав еще раз нас осмотрел и сказал:

— Сидите тихо не дай боги Олдеры вас учуют, беды не оберетесь, и чего поперлись в эту сторону дуры.

Как — то жалостливо посмотрел на нас и пошел в сторону своих:

— Я скоро приду, тихо сидите, принесу тряпки бабские, чтоб хоть не так вас видно было, потом поговорим. Ох и лихие времена… — проговорил уже скорее для себя. Мы с Янкой переглянулись.

— Это что сейчас было? — раскрыв от удивления глаза спросила девчонка.

— Ждем, — сказала я, — вроде мужик нормальный, ты на наш прикид посмотри, потом удивляйся, почему он нас сразу в дурку местную не отвел. Видишь пару баб там ходит, а в чем они ходят, видишь?

Янка внимательно посмотрела на шевелящийся муравейник из людей и кивнула:

— Дааа, — оглянула наши джинсы и футболки с короткими рукавами, на ней она еще и просвечивается, видны ореолы и стоящие то ли от прохлады, то ли от страха соски.

— Мы не тренде, — сказала я, чтоб ей еще понятней было, — мужик видимо решил нам таких же юбок до пола, да платки с куртками принести. Не будем выделяться, а вот с этими Олдерами не понятно, то ли местные полицаи, то ли бандиты. Давай немного в сторону пройдем, чтобы если он кого звать начнет линять по — быстрому— закончила свою речь шёпотом.

Янка, конечно, лишь кивнула, к сказанному не добавишь, все ясно. Мелькнула даже мысль вообще смыться от греха подальше, но я хоть и росла в деревне, огонь без спичек разжечь не смогу, и вообще страдаю топографическим кретинизмом, в двух соснах заблужусь. Но всё — таки спросила у Янки:

— А ты как, с природой, дружишь? — Янка непонимающе скривилась, стараясь понять, что мне надо, — умеешь корзины плести, кроликов разделывать, огонь разводить без спичек, ну или на худой конец по разным ориентирам в лесу ходить.

Девчонка округлила от страха глаза, замотала головой и выдавила из себя:

— Нет…

— Я так и подумала, — вздохнула, — тогда идем чуть в сторону, главное больше никому на глаза не попасть.

Мужик вернулся не скоро уже стало смеркаться. Нашел нас на удивление быстро и обрызгав какой — то водой кинул в нас тюком с тряпками. Я так быстро давно не одевалась. Потом он повел нас в лагерь, платки были так надеты, что лицо почти скрывали, он еще нас наклониться заставил, так и шли, словно монеты потеряли. Потом он затолкал нас в одну из палаток, а сам пошел дальше, что — то насвистывая. В палатке шатре, сидело две женщины. Одна уже в возрасте с седыми волосами, вторая рыжая, прям огненная. Они молча нас разглядывали, а мы их.

— Вот вы какие, — усмехнулись седая, — гости из других миров.

Я поняла, что здесь можно поживиться информацией и сразу сделал самое простое и располагающее лицо, на которое была способна:

— Здравствуйте, — наклонила голову обозначая поклон, — а мы значит не первые, раз вы так спокойно об этом говорите.

— Садитесь, — кивнула на выделанный узорами войлок, — вы не частые гости, но мы знаем. Не повезло вам.

— Почему? — спросила Яна, она быстрее меня села на подстилку и сейчас с интересом рассматривала молодую девушку.

— Это земли Олдеров, а они обращаются с женщинами, как со скотом, если она не избранная.

У нас одновременно округлились глаза, а женщина переменила тему:

— Вы наверно голодны, поешьте, никогда не знаешь, что может случится через минуту и лучше всегда иметь сил про запас.

Отказываться от еды не стали. Девушка принесла маленький столик поставила перед нами и стала выставлять еду на деревянных дощечках и в глиняных пиалах. Мясо, варенные овощи какая — то каша с мелко нарезанной зеленью. Я с сомнением посмотрела на Янку, которая уже уплетала в обе щеки и подумала, а не ядовиты ли для нас эти продукты.

— Вы нормально принимаете нашу еду. — Проговорила седая.

— Как вас зовут? — все — таки решила быть до конца приветливой, — меня Горелова Ольга Николаевна.

— Меня Яна Самохина. — Тут же дополнила землячка.

— Вам мое имя не к чему, — махнула рукой женщина — если выберемся из лесов Олдеров, тогда и скажу.

Я чуть не подавилась:

— Что с такими как мы, делают Олдеры.

— Они делают это со всеми женщинами, которые попадают на их территории и не имеют мужа или отца, другое родство для них не важно. Все становятся рабынями, а рабыни у них долго не живут.

Меня передернуло, я живо представила, что могут сделать с рабыней, фантазия у меня работала хорошо.

— Откуда вы про нас знаете, часто люди приходят из других миров? — все — таки решила не оставлять свой пока единственный источник знаний.

— Не часто, но приходят, не все про вас знают, но видимо судьба вам на нас нарваться, — потом она посмотрела на Яну, — девушки в основном приходят, такие старые как ты, нет.

Я опять чуть не подавилась. Себя я старой не считала, поэтому хотела возмутится, но посмотрела на себя, на Яну и поняла, что по сравнению с этой юной девушкой, конечно, выгляжу умудренной и побитой жизнью матроной. Фигура у меня с лишними килограммами, так как пробовать свою продукцию любила. Волосы давно крашу в русый, потому что после смерти сына резко стала седеть, да и лицо сколько за ним не ухаживай обрастало и морщинками, и отеками.

— Понятно, — глухо сказала я, потом вдруг подумала, а ведь я не должна была сесть в это лифт, вот же невезение. Посмотрела на Янку, которая перестала есть и видимо тоже пришла к этому же выводу, даже побледнела.

— Хорошо, что вы со мной поехали, — проговорило это наивное дитя, ага ей хорошо, а мне то, как прекрасно.

Больше с нами не разговаривали постелили у стенки пару тряпок и сказали спать, выезжать будем рано. Спать так спать, ничего сделать мы все равно не сможем, будем делать, что все.

Утром нас и вправду разбудили рано. Кричали животные похожие на ослов, но намного крупнее. Ругались люди, не поделившие место на телеге. Но вскоре все успокоились и тронулись в путь. Нас четверых, посадили в повозку и почти полдня мы сидели словно мумии, боясь поднять голову и вообще пискнуть. В обед сводили в туалет и дали кусок сыра с хлебом, на запить, какой — то сок с привкусом бражки, от которого меня разморило, и я уснула. Спала без сновидений и проснулась резко словно кто — то рядом хлопнул в ладоши.

— Что бы не случилось не слезайте с телеги, — прошипела старшая, — и сразу скажу, если от того, что мы вам помогаем будут зависеть жизни моих близких, мы вас отдадим.

По крайней мере честно, но Янка рядом всхлипнула. Мне хотелось не всхлипывать, а чуть поорать, потому что сидеть целый день на попе и молчать, для меня невыносимо, по телу словно горячая волна прошла и сразу стало как — то легче. Перестало саднить не привыкшее к таким перегрузкам тело, да и разум словно очистился от постороннего, поражая кристальной ясностью, что со мной не было наверно со школы.

Телеги, ехавшие до этого по дороге, резко разошлись по сторонам давая путь конному отряду. Всадники сидели на странных лошадях, которые, конечно, ими не были, лишь внешнее сходство, а так зубастые и бешеные бестии, которые рычали и пытались куснуть запряженных в телеги настоящих лошадей. Сами наездники были все как на подбор крепкими мужчинами и даже в сидячем положении было видно, что высокого роста. Они почти все проехали, но, когда остались последние несколько, один вдруг резко остановил свою «лошадь» и как зверь повел лицом по ветру принюхиваясь.