Я с удивлением посмотрела ему в след, значит он всё — таки понял, что я та, кого ищут оборотни и все равно не отдал, да хотел, но удержал свою алчность. На душе потеплело. От избытка чувств я обняла стоящего рядом Турана и улыбаясь, как блаженная, заскочила на облучок, чтобы побыстрей убраться от границы земель оборотней.

От границы наш караван отъехал прилично, потом решили дать животным и себе отдых и нормально покушать за несколько дней пути. Лагерь разбили на специальном месте, где недалеко бежал веселый ручеек. И я невзирая на холодную воду и стеснение решила помыть своего постояльца.

Туран хотел сделать это сам, но я настояла, подобрала и мне теперь за него отвечать. Нищего я планировала довезти до первого попавшегося города и там дать ему денег и выпустить на свободу. Он так же молчал и не реагировал на других, лишь когда я была рядом словно оживал и тянулся ко мне, как цветок к солнцу. До ручейка доставили его с проблемами, несколько раз роняли в кусты и еле поднимали. Стоило только мне отпустить руку бродяги, как он сразу превращался в бревно и не хотел идти, от чего я тихо зверела, подозревая этого нищего во всех грехах и все время одергивая себя, что в моей свободе есть и его заслуга.

Вода была не просто холодная, а ледяная. Но я зашла прямо в одежде, оставив большой тюк с заменой рядом с водой, мыться я тоже хотела. В четыре руки мы раздели этот благоухающий кусок плоти и замерли в ужасе. У бродяги все тело было в шрамах. Страшных шрамах, казалось, что не осталось ни одного сантиметра кожи, на котором не красовались уродливые извилины, розовой кожи. При этом совершенно чистое лицо, без волос и шрамов. Он был очень худым. Таких худых я когда — то видела по телевизору в фильмах про лагеря фашистов. Проглядывали все кости и косточки, а ведь сам костяк довольно крупный, ростом выше двух метров будет, это сейчас он все время согнут и плечи безвольно упали вперед, ссутулив и без того согнутую фигуру.

С Тураном мы не разговаривали, он почему — то злился, а мне было тяжело смотреть на изможденного человека. Стало стыдно за свои мысли, что я его брошу, я старалась задавить в зачатке своего зверя, которого называют по ошибке совесть. Но она уже расправила плечи и подняла голову, поэтому с печалью понимала, у меня новый подопечный. Совсем недолго я была свободной. Все это я думала, а руки сами намыливали мочалку, сплетенную из сухой травы, куском непрезентабельного, но пахнущего травами мыла, а потом усиленно сантиметр за сантиметром натирала твердую, как камень кожу.

Он оказался бледнокожим, если бы не узоры из шрамов и худоба, я бы не сказала, что он старик. Когда мы добрались до хозяйства, надо сказать впечатляющих размеров, то посмотрели, друг на друга не решаясь, кто будет мыть. Я решила, что это может подождать и стала мыть голову, активно плеская водой, черпая её ковшиком и стараясь скрыть смущение. А Туран даже покраснел. Волосы пришлось остричь. Разобрать всю эту красоту не получалось, они так слежались что превратились в вяленный кусок кошмы, поэтому Туран без всякого сожаления отрезал все что было длиннее пару сантиметров, оставляя на голове серый ежик. Глаза моего подопечного все также открыты и без сознания, покрытые какой — то белесой пленкой, странный какой — то нищий. И точно не человек… или бывший маг, потому что мужика без бороды или щетины я здесь еще не видела. Может у него в предках эльфы были, те говорят безбородые.

Хозяйство всё — таки пришлось мыть мне, мальчишка при этом отвернулся и не смотрел, а мне стало смешно. Господи, это ж надо было в другой мир попасть, чтобы мужику причиндалы мыть, еле сдержалась, чтоб не засмеяться. Вещи пришлось позаимствовать у Нира, был он намного крупнее сына и даже его одежда, еле налезли на моего «деда», его обновленная внешность как — то не подходила для старика, поэтому решили его без плаща не выгуливать.

Потом мужики сидели и ждали, когда я ополоснусь. Отошла не далеко, чтобы не наткнуться на других попутчиков, голоса которых мы иногда слышали. Мылась быстро, ледяная вода не давала насладится. Потом мы с матюгами довели чистого деда к костру, вокруг которого уже во всю кашеварила Сайма. Все — таки придется сегодня рассказывать о своем побеге, вон как с интересом зыркают. Я развесила простиранное бельё на близлежащие кусты и стала помогать женщине с ужином, достала свою утварь и припасы. Захотелось чего ни будь жидкого.

Готовить я любила. Раньше все время выискивала новые рецепты, чтобы побаловать мужа, потом баловала себя. Не сказать, что готовила как шеф повар, но из любого продукта чего ни будь да придумаю.

Я отрешилась от всех проблем и просто погрузилась в магию готовки. Дрова уже были припасены, поэтому огонь легко было контролировать кочережкой, то отгребая угли, то добавлял дровишек. Через пару часов, когда уже почти смеркалось мы сидели за маленьким столиком и усиленно работали ложками. Я же успевала ложкой кормить и себя и своего нового «питомца», который на наше удивление хорошо слушался команд, правда опять же только моих. Он послушно открывал рот и глотал, я бы ему и ложку доверила, но его пальцы словно деревянные не хотели сгибаться. Поэтому сдобренная приправами и зажаркой похлебка сначала кочевала в мой рот, затем в его. А потом мы пили густой взвар по рецепту Саймы и закусывали горячими, промазанными маслом и медом блинчиками, моего приготовления, которые получились немного толстоватыми, но все равно вкусными.

Когда голод был утолен, решила утолить голод информационный. Все конечно я не рассказывала, зачем им знать, что я из другого мира. Но про то, что у меня осталась племянница у оборотней и как сбежала, я рассказала, опять же утаив о призраке. Сказочку о заброшенной в горах деревеньке, на которую напали оборотни и про мою магию, которая помогала и отводила глаза меховым насильникам. Видимо я хороший рассказчик, под конец все семейство сидело с задумчивым взглядом и прокручивали каждый в голове мои приключения. Слава богам, мои россказни не вызвали у них сомнений. Я вздохнула с облегчением, значит все продумала хорошо.

— Что же ты теперь будешь делать? — спросила Майше.

— Не знаю еще, — пожала плечами, — как узнала, что магия у меня сильная, решила учится, только не знаю можно ли в моем возрасте, — с сомнением продолжила.

— А сколько тебе лет? — спросила Сайма.

Я посчитала сколько мне было лет, и сколько я прожила здесь. Дней в году тут было на четыре больше, поэтому не большое расхождение.

— Около сорока, — протянула я, — да у нас года сильно не считали, говорю же темные люди были, неграмотные.

— Ну для магов, это не года совсем, — сказал Нир, — они и до пятисот доживают, а мы простые до двухсот с натягом, если магия слабая.

Ну вот, усмехнулась я, а мечтала жить очень долго. Если не инициировать силу не получишь свое долго и счастливо. Потом я тряхнула головой. Нет я решила стать магиней. Хочу сама себя защищать и ни от кого не зависеть. Мечта у меня есть, теперь надо план составить и следовать по нему.

— Чего задумалась? — улыбаясь спросила Сайма.

— Все равно магиней хочу быть, все сделаю чтобы инициацию получить, неужели это так тяжело.

Взгляд у женщины стал смурной.

— Раньше всех драконы инициировали. Были они стражами справедливыми и всегда помогали, если ты достоин и наказывали если провинился. Сейчас маги сами делают, но не всегда удачно, да и денег просят не мало.

— И куда драконы делись? — осторожно спросила я и тут же стала себя выгораживать.

— Нам детям про другие земли не рассказывали и про драконов я только недавно узнала и то только, что они раньше были.

— Жили тогда по чести, — сказал Нир, — драконы следили чтобы преступники были наказаны, простым людям тогда легче жилось. Короли да императоры, мзду по совести брали, не так как сейчас, сколько хотят…

Пришли на нашу землю демоны, твари страшные из другого мира. И сразу место то, где драконы жили спалили, всех почти извели особым заклинанием будто знали, как это надо сделать.