– Смотри, Живодер, эти ребята мне нужны срочно.

– Не обещаю.

– Но постарайся, хорошо?

Живодер поморщился и сплюнул на пол. Седой снова стрельнул сигарету. Так они и сидели в тишине, пока не вернулись двое солдат с большой черной сумкой. Они быстро запихнули в сумку труп Кота, застегнули молнию и так же молча вышли.

– Кровь сам смоешь, – сказал Седой, поднимаясь.

– Что про Кота сказать?

– Придумай что-нибудь. Здесь Зона – люди часто пропадают.

– Шел бы ты уже, военный… – Живодер снова плюнул под ноги.

– Иду уже, барыга.

Седой махнул на прощание и скрылся за дверью. Было раннее утро – в баре никого, даже за стойкой. Седой удовлетворенно кивнул и поднялся на улицу. У забора, возле проржавевших покосившихся ворот его поджидал «уазик». Второй джип, с пулеметом на турели и длинным металлическим щупом, торчащим спереди, стоял по ту сторону ворот, ствол пулемета как бы невзначай был направлен на смотровую вышку, где сидел наблюдатель. Возле машин курили солдаты, посматривая по сторонам.

– Поехали, – скомандовал Седой, запрыгивая на заднее сиденье.

Машины тронулись с места. Подпрыгивая на изломанном асфальте, вырулили на такую же разбитую дорогу – все это время Седой пытался кому-то дозвониться по спутниковому телефону. В какой-то момент телефон зазвонил сам.

– Это Черный, – сквозь скрежет помех голос звучал невнятно.

– Здесь Седой, слушаю.

– Нашли группу Бубны. Точнее, то, что от нее осталось.

– Твою-то мать! – выругался Седой. – Кто?

– Кто-то из мутантов. Подраны здорово.

– Может, потом мутанты порвали, после того, как ребят кто-то положил?

– Огнестрела ни у кого нет.

– Где вы?

– У лесопилки.

– Выдвигайтесь к базе. Там поговорим. Отбой.

Седой бросил телефон на сиденье и хмуро уставился вперед. Дорога шла через редкий перелесок, по насыпи. Внизу, на поляне, у переливающегося радужными пятнами пруда, с визгливым лаем носилась группа собак. Седой достал пистолет и в сердцах выпустил в живность всю обойму. Пара псов упала, остальные сразу набросились на трупы.

– Товарищ полковник, – хмуро отозвался водитель, – не стреляйте, а то кого-нибудь покрупнее на звук принесет.

– Рули давай, – отмахнулся Седой и, поменяв обойму, убрал пистолет.

Машины ехали медленно, водитель первого «УАЗа» внимательно следил за щупом – трехметровым куском арматуры, прикрученным к переднему бамперу. Второй боец как заведенный оглядывался по сторонам. Было видно, что люди нервничают: Зона могла преподнести сюрприз в любой момент. Седой перевел взгляд на солдата, сидящего перед ним – тот точно так же крутил головой из стороны в сторону, на коленях у него лежал «РГ-6», ручной гранатомет, рука непроизвольно поглаживала приклад.

«Нервы на пределе, – думал Седой, – скоро срывы начнутся». Не нравится бойцам Зона, боятся они ее. А от отряда спецов за пару дней уже восемь человек в минус. Если так дело пойдет – операция закончится не начавшись. Седой снова схватил телефон. Попытался набрать номер, но заметил, что связи нет.

– Тимощук, вот ты мне скажи, почему в этой Зоне всегда такая жопа творится, а?

– Потому что это Зона, товарищ полковник, – откликнулся водитель.

– Разбомбить бы тут все к чертям, – добавил второй боец, перехватив гранатомет.

– Аполитично рассуждаешь, товарищ лейтенант. Как-то раз такой же, как ты, только почему-то в звании генерала, проявил инициативу. У двадцать седьмого километра Периметра особый аномальный сектор знаешь? Вы его еще Новой Землей называете?

– Знаю.

– Ну так вот, этой Новой Земли до бомбардировки Зоны не было. А потом стало все наоборот. Новая Земля есть, а генерала того больше нету. Так что ты лучше по сторонам смотри и гранатомет не лапай – при такой тряске неровен час выстрелишь под ноги, придется тебя на гауптвахту сажать.

Седой снова взял телефон и, проверив сеть, нажал вызов.

– Здесь Седой. Черный доложил? Хорошо. Давай-ка собирайся. Чтобы к утру все было готово. Отбой.

Седой убрал телефон и стрельнул у водителя сигарету. Дорога вышла на открытую местность, по бокам насыпи потянулись поля, заросшие высокой серо-зеленой травой. Машины, аккуратно объезжая колдобины, плелись под горку со скоростью быстрого пешехода. Солнце поднялось уже высоко и припекало почти по-летнему.

– Тимощук, пойдешь со мной в Зону? – спросил Седой у водителя.

– Пойду, товарищ полковник.

– А ты, Свиридов?

– Если прикажете.

– Тут, Свиридов, не приказ, а личная инициатива ценится. И оплачивается соответственно.

– Как бы ни оплачивалась, а здоровье не купишь. И жизнь в магазине не продается.

– Это верно.

– А куда пойдем, товарищ полковник? – спросил Тимощук.

– Вон туда, – полковник указал пальцем за спину. – И называй меня Седой. У них тут все погоняла имеют. А ты, так и быть, будешь Терминатор.

Молодой проснулся поздно, еле видимое за тучами солнце стояло уже высоко. Он проверил, на месте ли автомат, и огляделся по сторонам. Невдалеке, у костра, сидели Мора с Зубром, а над огнем висел котелок, из-под крышки которого вырывался пар. Молодой, кряхтя, выбрался из спального мешка, и начал обуваться.

Накануне ночью, после происшествия на Скадовске, было решено уйти в Зону подальше от проторенных троп. Поэтому заночевали где-то в районе между болотами и Агропромом, в овраге, на берегу ручья. Как они досюда добрались, Молодой вспоминать не хотел: на ощупь по ночной Зоне, с детекторами наперевес… Кругом какие-то звуки, в камышах шорох, а когда Молодой выпустил в сторону разразившегося воем куста очередь, «Абакан» отобрали, и пришлось идти с гранатой в руке, как красному партизану. А когда заметили гранату – тоже отобрали, еще и по шее дали. И вообще неизвестно, сколько они радиации хапнули – гулять так вслепую по болотам! В общем, Молодой остался крайне недоволен и ночной прогулкой, и своими спутниками.

А сейчас, сворачивая спальник, он кожей чувствовал направленные на него взгляды и понимал, что злоключения его еще не закончены. Молодой упаковал рюкзак и неохотно потащился к костру, разожженному под нависающим склоном оврага.

– С добрым утром, бродяги, – Молодой бросил у костра рюкзак и уселся сверху.

Зубр пробурчал что-то невразумительное, Мора молча кивнул. Сидящая на бревне рядом с ним сова тоже кивнула. Молодой вытаращился на птицу. Сова тоже уставилась на него огромными, абсолютно круглыми кошачьими глазами. Молодой хотел было задать по этому поводу вопрос, но, заметив, как смотрят на него коллеги, промолчал. Так получилось, что он уселся по другую сторону костра, напротив сталкеров – и теперь чувствовал себя как подозреваемый на допросе у следователей.

– Ну? – прервал затянувшуюся паузу Мора.

– Чего? – Молодой постарался изобразить недоумение.

– Того, – рявкнул Мора. – Кто это был и чего от тебя хотел?

– Я не знаю. Правда.

– А ты подумай – может, вспомнишь?

– Я правда не знаю, мужики.

– Зато они тебя знают, и, по-моему, даже заявили, что ты им что-то должен.

– Ничего я им не должен.

– Это были военные, – подал реплику Зубр.

– И, видимо, какие-то спецы, – добавил Мора.

– Ну не знаю я!

– Молодой, я не буду говорить за Зубра – скажу только за себя. До вчерашнего вечера я не имел никаких конфликтов в Зоне. Ни с кем. И уж тем более – с вояками. А вчера на меня напала группа спецов, и только из-за того, что я был с тобой, как мне кажется. И они были готовы разнести весь Скадовск, рискуя получить в ответку войну. Ты не застал времена, когда сталкеры воевали с Коалицией? Война закончилась по инициативе вояк – об этом не принято говорить, но это так – и не в интересах вояк нарушать перемирие. Так что же ты такого сделал, что ради тебя они рискуют развязать новую войну?