Впрочем, весна в Германии оказалась куда приветливее, чем я ожидал после погодки на маневрах. Снег таял, показались цветы, в воздухе потеплело. Особой жары не было, но температура поднялась выше нуля, и этого хватило многим, втом числе и мне, чтобы натянуть шорты и играть возле казармы во фрисби или софтбол. Когда до июня осталось всего ничего, я уже на стенку лез от нетерпения, желая поскорее попасть в Северную Каролину. Саванна окончила колледж и занималась на летних курсах, готовясь к экзамену на степень магистра, поэтому я планировал ехать сразу в Чапел-Хилл. Я предвкушал две незабываемые, великолепные недели — Саванна обещала сопровождать меня даже в Уилмингтон, — и меня попеременно бросало то в жар, то в холод. При мысли о предстоящей побывке меня окатывало волной возбуждения, нетерпения, волнения… и страха.

Да, мы переписывались и разговаривали по телефону. Да, я выходил смотреть на луну в первую ночь полнолуния (Саванна писала, что тоже соблюдает этот зарок). Но я не видел ее почти год и не мог представить ее реакцию на нашу встречу. Кинется ли она в мои объятия, едва я сбегу с трапа самолета, или встретит меня сдержанным поцелуем в щеку? Станем ли мы непринужденно общаться или затеем разговор о погоде, мучаясь взаимной неловкостью? По ночам я не мог уснуть, прокручивая в воображении различные сценарии нашей встречи.

Тони знал, что со мной творится, хотя и не привлекал к этому внимания остальных. В конце мая он лишь похлопывал меня по спине.

— Вскоре увидитесь, — приговаривал он. — Готов к встрече?

— Ох, готов… Тони фыркнул:

— Не забудь купить по дороге текилы.

Я выразительно покосился на него. Тони заржал.

— Все будет прекрасно, — сказал он. — Она любит тебя, приятель, не может не любить, раз ты по ней с ума сходишь.

В июне 2001 года мне наконец дал и отпуск, и я отбыл домой рейсами Франкфурт — Нью-Йорк и Нью-Йорк — Роли. Был вечер пятницы. Саванна обещала встретить меня на машине в аэропорту и повезти в Ленуар знакомиться с родителями. Об этом маленьком сюрпризе она сообщила мне за день до перелета. Я ничего не имел против знакомства с ее предками, уверенный, что это замечательные люди, но если бы я мог выбирать, то предпочел бы побыть наедине с Саванной хотя бы несколько дней. Трудновато, знаете ли, наверстывать упущенное, когда родители ходят по пятам. Пусть у нас и не было физического сближения — зная Саванну, я не сомневался, что до брака и не будет, хотя был не против сглазить эту уверенность, — но как отреагируют ее родители, если я буду пропадать с их дочерью с утра до поздней ночи, пусть даже мы только за ручки держимся? Саванна — взрослая девушка, но родители способны дойти до абсурда, когда дело касается их собственного чада, и рассчитывать на понимание здесь не приходилось. Для них дочь всегда будет маленькой девочкой.

Но Саванна напомнила, что у меня только две недели, и если я планирую поехать к отцу на вторые выходные, то с ее родителями нужно познакомиться в первый уикэнд. Она так радовалась предстоящей перспективе моего знакомства с ее предками, что я счел за благо ответить — жду не дождусь и в полном восторге. Оставалось лишь гадать, смогу ли я, как прежде, держать Саванну за руку и уговорить ее сделать небольшой крюк по Ленуару.

Когда самолет приземлился, выдержка мне едва не изменила — я себя не помнил от нетерпения и волнения. Я по-прежнему не знал, как себя вести: кинуться ей навстречу или неторопливо подойти и сдержанно кивнуть? Времени на размышления не оставалось. Ничего не решив, я медленно двигался по проходу к трапу. Закинув сумку на плечо, я сбежал по наклонной дорожке, ведущей в терминал. Я не сразу заметил Саванну: в зале толклось много народа. Пристально всматриваясь в толпу, я разглядел мою брюнетку слева от основной массы встречающих. За долю секунды все мои страхи и волнения бесследно исчезли: она кинулась ко мне со всех ног. Я едва успел сбросить с плеча сумку, когда Саванна прыгнула в мои объятия, и последовавший поцелуй показался целым волшебным королевством, со своим особым языком, географией, сказочными мифами и чудесами. Оторвавшись от моих губ, она прошептала мне на ухо: «Я так по тебе скучала!» — и я почувствовал, что вновь становлюсь единым целым, целый год прожив разрезанным надвое.

Не могу сказать, сколько мы простояли обнявшись, но когда наконец направились за багажом, я потихоньку завладел рукой Саванны, чувствуя, что люблю ее сильнее, чем год назад, и никого больше не смогу так полюбить.

По пути мы весело болтали, но прогулки по Ленуару не получилось. Въехав на парковку, мы принялись тискаться и целоваться, как подростки. Это было здорово — давайте так и решим. Пару часов спустя мы приехали к ее родителям. Они ждали на крыльце ухоженного двухэтажного дома в викторианском стиле. К моему удивлению, мать Саванны, Джилл, радушно обняла меня и сразу предложила пива. Я отказался, потому что больше никто не пил, но по достоинству оценил попытку. Мать во многом напоминала дочь — дружелюбная, открытая и гораздо более лукавая, чем показалось вначале; супруг оказался копией жены, и я отлично провел время. Саванна весь вечер не отпускала мою руку, но это не вызвало нареканий. Поздним вечером мы отправились на долгую прогулку по залитым лунным светом дорожкам. Когда мы вернулись в дом, мне уже казалось, что разлука нам просто приснилась.

Мне постелили в комнате для гостей — иного я и не ожидал. Комната была лучше, чем большинство помещений, в которых мне доводилось ночевать, с классической мебелью и удобным матрасом. Воздух, однако, был спертый, и я открыл окно в надежде, что горная прохлада принесет желанную свежесть. У меня выдался длинный день — внутренне я все еще жил по немецкому времени, — и я заснул мгновенно, однако уже через час поднял голову на скрип дверных петель. Саванна, в удобной хлопчатобумажной пижаме и носках, закрыла за собой дверь и на цыпочках подошла к моей кровати.

Прижав палец к губам, они прошептала:

— Родители меня убьют, если узнают.

Она заползла ко мне в постель и натянула одеяло до подбородка, словно при ночевке в Арктике. Я обнял девушку, наслаждаясь теплом ее тела.

Мы целовались и хихикали почти всю ночь, а к утру Саванна улизнула к себе. Не успела она дойти до своей комнаты, как я отключился. Проснулся я от солнечных лучей, лившихся в раскрытое окно. Из кухни доносились запахи завтрака. Я натянул футболку и джинсы и поспешил туда. Саванна сидела за столом, разговаривая с матерью, отец читал газету, и я сразу ощутил неловкость в их присутствии. Я присел за стол. Мать Саванны налила мне чашку кофе и поставила передо мной тарелку яичницы с беконом. Саванна, уже успевшая принять душ и полностью одетая, выглядела такой свежей в мягком утреннем свете.

— Хорошо спалось? — спросила она с лукавыми чертиками в глазах.

Я кивнул:

— Да, я видел замечательный сон.

— О! — удивилась ее мать. — О чем же?

Саванна пнула меня под столом и едва заметно покачала головой. Должен признаться, мне очень нравилось смотреть, как она ерзает от смущения. Некоторое время я, наморщив лоб, изображал сосредоточенность, но наконец признался:

— Не помню.

— Я ужасно жалею, когда забываю свои сны, — пожаловалась мать Саванны. — Как завтрак?

— Пахнет прекрасно, спасибо, — сказал я и взглянул на Саванну: — Что у нас сегодня на повестке дня?

Она склонилась ко мне:

— Можно покататься верхом. Ты сможешь удержаться на лошади?

Я колебался, не зная, что отвечать, и Саванна засмеялась.

— Все с тобой будет в порядке, обещаю.

— Легко тебе говорить…

Она выбрала Мидаса, а мне подвела оседланного коня по кличке Пеппер, на котором обычно катался ее отец. Большую часть дня мы шагом ездили по дорожкам и галопом носились по полям. Саванна взяла с собой ленч, и мы устроили пикник, усевшись на лужайке, откуда открывался вид на Ленуар. Саванна показывала свою школу и дома друзей и знакомых. Для меня стало открытием, что она не просто любила свой городок, но и никогда не хотела жить где-то еще.