– Нет! – Психея судорожно искала предлог – любой предлог, чтобы помешать ему. – Ты не можешь. Думаю, он еще не проснулся.

Появился дворецкий, на этот раз слишком быстро. Психее оставалось только надеяться, что он не подслушивал за дверью.

– Джоурс, отведи меня в комнату этого проклятого маркиза, – приказал Перси с уверенностью человека, давно знакомого со слугами этого дома.

Дворецкий кивнул, и Перси последовал за ним. Психея, с горечью сознавая, что ситуация выходит из-под контроля, побежала вслед за ними.

– Перси, я не позволю беспокоить моего гостя!

Но он не слушал. Неужели все кончится, едва начавшись? Ее великолепный план рушился.

Дворецкий подвел их к комнате для гостей, и Перси, небрежно стукнув в дверь, распахнул ее, не дожидаясь разрешения войти. Психея услышала изумленное восклицание.

«Это Перси», – подумала она. А затем раздался разгневанный рев.

Что это, Перси набросился на актера? Или – она вспомнила пропавшего лакея – актер набросился на Перси? Может, кого-то убивают? Психея кинулась в комнату и застыла на пороге.

– Что это такое, сэр? Вы что, какой-то дикарь? Как вы смеете так оскорбительно вести себя в доме моей кузины? – возмущался Перси.

Психея ахнула. Актер сидел в большом высоком кресле лицом к окну, по-видимому, читая газету. Она сразу же поняла, что так возмутило Перси. Актер был совершенно голым, как новорожденное дитя. То есть он казался голым, прикрытым только лежавшей на коленях газетой. Широкие плечи и грудь были обнажены, газета скрывала лишь нижнюю часть тела, но Психея успела увидеть мускулистые ноги и голые ступни.

Психея чувствовала, что краснеет. Она никогда не видела обнаженного мужчину. Зрелище было неприличным до ужаса! Но она не могла не заметить, что его тело было не менее прекрасным, чем его лицо, что у него широкие плечи и красивые сильные руки. Она поспешила отвести глаза и стала рассматривать рисунок на ковре у себя под ногами.

– Нет, что вы, – спокойно сказал Гейбриел, как будто каждый день принимал гостей в таком виде. Бессовестный тип! – Просто произошла маленькая неприятность с моей одеждой. Сегодня утром, когда слуга принес мне чашку чая, он взял мой вечерний костюм, чтобы почистить и погладить его. А когда я встал, то узнал, что мой багаж еще не доставили.

– Н-но… – заикаясь начал все еще возбужденный Перси.

– Вчера вечером я послал в гостиницу лакея за моими вещами, – невозмутимо продолжал Гейбриел, – но слуги говорят, что он еще не вернулся.

Забыв о смущении, Психея возмутилась:

– Вы послали моего лакея одного ночью на улицу! Да как вы смели?

– Не вижу ничего необычного в моей просьбе, – заметил Гейбриел. – Я хорошо заплатил ему.

– Но в такой поздний час! – не могла успокоиться Психея. – Разве вы не знаете, что на улицах Лондона всегда опасно? Разбойники, грабители и… и уж не знаю кто.

– За границей я жил в более опасных местах, поэтому не подумал. Мне искренне жаль, если ваш слуга пострадал. – Впервые Психея услышала в его голосе тревогу, и ее гнев немного утих.

Перси покачал головой, как бы показывая, что не стоит беспокоиться о такой незначительной персоне, как лакеи.

– Вы достаточно убедительно объяснили отсутствие у вас одежды, – заключил Перси. – Но я хотел бы знать, как вы объясните это!

Гейбриел огляделся по сторонам в поисках какого-то таинственно появившегося предмета и улыбнулся:

– Боюсь, я не понимаю, что вы имеете в виду. Перси покраснел, и его пухлые руки сжались в кулаки.

– Под этим, милорд, я подразумеваю, что вы – мошенник! Никто никогда не слышал о вас. Вашего титула не существует, и вашего имени никто не знает. Вы – сплошная тайна.

Психея, затаив дыхание, ждала, что ответит актер. Но Гейбриел, казалось, был доволен.

– Прекрасно.

– П-прекрасно? – удивился Перси.

– Да, все любят что-то новое, и я буду пользоваться успехом. И скоро все молодые модники начнут притворяться, что не знают друг друга. Мы все превратимся в таинственных незнакомцев.

Психея невольно хихикнула, и Перси в ужасе посмотрел на нее. Она не могла не восхищаться дерзостью актера.

– Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом! – снова бросился в атаку Перси. – Сидите тут… в таком виде! Я не позволю компрометировать леди, чья репутация безупречна.

– Неужели? – Синие глаза Гейбриела смотрели на Психею, и она надеялась, что не покраснела. – Ни одного пятнышка, ни одного проступка? Дорогая, какую же скучную и унылую жизнь вы вели до сих пор. Как я рад, что внес в вашу жизнь разнообразие, без которого мы оба умерли бы от скуки.

– Прошу прощения… – сердито заговорил Перси, но в синих глазах актера появился стальной блеск.

– Кроме того, это я должен заботиться о своей невесте, защищать ее и ее репутацию от любой опасности, – холодно произнес Гейбриел, и Перси сразу как-то сжался, его узкие плечи поникли.

А у Психеи потеплело на сердце! Она так долго чувствовала себя одинокой. Несмотря на многочисленную родню, после смерти родителей она ощущала себя беззащитной перед всеми поворотами и ударами судьбы. Психея была вынуждена в одиночестве бороться с приставаниями Перси, со скаредностью дяди и заботиться о себе и своей сестре. Иметь защитником такого человека… который бы оберегал ее от врагов, всегда становился на ее сторону… она тряхнула головой, прогоняя эти мысли. Все это лишь мечты! Этот человек – актер, ему нет до нее дела, ему ни к чему защищать ее или ее доброе имя.

И все же на мгновение боль, так долго мучившая ее, утихла. Он, вероятно, действительно прекрасный актер. Но она не должна забывать, что его талант делает воображаемое правдой, и его интересует только ее кошелек.

– Я… я… – Перси явно хотел взять себя в руки и снова высказать свое праведное негодование. – Я настаиваю, чтобы вы забрали свои вещи и убрались отсюда…

– В том-то и беда, что у меня нет вещей, – напомнил ему актер. – Не думаю, что вы желаете выставить меня на улицу раздетым.

– Едва ли это прилично, Перси, – со скрытой насмешкой тихо заметила Психея. – Это плохо отразится на моей репутации.

– Нет, нет, но… – растерялся Перси. Но, как было известно Психее, он всегда старался, чтобы последнее слово оставалось за ним. – Я требую, чтобы слуги принесли вам одежду, и тогда вы сможете уйти! Что касается этой неслыханной помолвки…

– Перси! – ледяным тоном остановила его Психея. – Ты не можешь мне указывать, что делать и за кого выходить замуж.

Перси словно и не слышал ее.

– Я поговорю с отцом.

– Твой отец не властен запретить помолвку! – отрезала Психея, забыв о присутствии актера. – Как только поверенный возьмется за дело, у меня будет половина моего состояния. При необходимости мы обратимся в суд!

– Ты не сделаешь этого, – ошеломленно посмотрел на нее Перси. – Подумай о сплетнях и скандале…

– Тогда пусть дядя Уилфред не вмешивается, – холодно сказала она. – Я смогу распоряжаться собственными деньгами.

– Но сам брак невозможен без благословения отца, а он никогда его не даст.

– Не все сразу, – ответила Психея, стараясь сдержать волнение. Если у нее будет больше денег, ее положение улучшится, а Цирцея получит уроки живописи, которых заслуживает ее талант. Они смогут путешествовать, уехать в Европу, избавиться от настойчивых ухаживаний Перси. Она снова начнет жить, а главное – получит свободу. Когда исчезнет этот актер, она останется помолвленной с несуществующим маркизом, созданным ее воображением.

– Этого брака никогда не будет, – повторил Перси. – А пока я поговорю со слугами об этом… об одежде этого человека. – Он в ярости выбежал из комнаты, даже забыв, что оставляет кузину в логове льва.

Психея понимала, что тут оставаться неприлично и она должна тотчас же уйти. Но ей надо было поговорить с актером без свидетелей. Пропавший лакей…

Гейбриел смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Насмешливый блеск в его синих глазах, которым он дразнил туповатого Перси, погас, и совсем другое чувство, о котором ей было страшно подумать, светилось в его взгляде.