– Где его раздобыл Рошманн?

– У «ОДЕССЫ». Она, видимо, имеет в своем штате человека, умеющего их фабриковать.

Миллер призадумался:

– Найти его – значит отыскать того, кто способен опознать Рошманна, верно?

Визенталь пожал плечами:

– Возможно. Однако вы замахнулись на слишком многое. Чтобы его найти, надо проникнуть в «Одессу». Но это под силу лишь бывшему эсэсовцу.

– А что могу сделать я?

– Вам лучше всего связаться с теми, кто прошел рижское гетто. Не знаю, сумеют ли они вам помочь, но уверен, что захотят. Все мы жаждем изловить Рошманна. Начните вот с чего. – Визенталь пролистал дневник Таубера. – Здесь Саломон пишет о некой Олли Адлер из Мюнхена, любовнице Рошманна. Возможно, она осталась жива и вернулась в родной город.

Миллер согласно кивнул и спросил:

– Если вы правы, то где ее искать?

– В Центре еврейской общины. Там содержатся сведения и о мюнхенских евреях. Другие архивы уничтожены.

– Адрес центра у вас есть?

Симон Визенталь порылся в телефонной книге.

– Райхенбахштрассе, 27, Мюнхен, – сообщил он. – Дневник Таубера, я полагаю, вы заберете?

– К сожалению, да.

– Какая жалость. Я бы хотел оставить его у себя. Это – удивительное свидетельство.

Он встал и проводил Миллера до двери со словами: «Желаю удачи. И дайте мне знать, как у вас дела».

В тот вечер Миллер ужинал в «Доме золотого дракона», пивном баре и ресторане на Штайшдельгассе, открытом еще в 1566 году, и размышлял над советом Визенталя. Петер понимал, что из рижского гетто живыми вышли единицы, и почти не уповал на то, что кто-нибудь из них знает о жизни Рошманна после 1955 года. Но другого выхода просто не было.

На следующее утро он двинулся в Мюнхен.

В столицу Баварии Миллер въехал в полдень девятого января и, купив в киоске карту города, нашел с ее помощью дом по адресу Райхенбакштрассе, 27. Остановив машину невдалеке от здания, он осмотрел его. Это был невзрачный пятиэтажный дом с фасадом первого этажа из неоштукатуренных камней. Остальные этажи были сложены из силикатного кирпича. На первом этаже у левого края располагались двойные стеклянные двери.

В здании был единственный на весь огромный Мюнхен кошерный ресторан (тоже на первом этаже). Над ним размещались комнаты отдыха дома для престарелых, занимавшего четвертый и пятый этажи. Со двора можно было войти в синагогу. На третьем находился административный отдел, куда Миллер и направился.

Остановившись у столика дежурного, он огляделся. У стен стояли шкафы с книгами послевоенных изданий (старую библиотеку сожгли фашисты).

На стенах висели портреты видных деятелей еврейской общины с незапамятных времен – проповедники и раввины с роскошными бородами, похожие на пророков Ветхого завета, который Миллеру преподавали в школе. У многих на лбу были филактерии – повязки с изречениями из Торы, все были в шляпах. Был там и стенд с газетами на немецком языке и иврите. Последние, очевидно, авиапочтой поставлялись из Израиля. Черноволосый, невысокого роста человек разглядывал их заголовки.

– Что вам угодно? – вдруг послышался голос.

Миллер вновь поглядел на столик дежурного. Теперь за ним сидела темноглазая женщина лет сорока пяти. На лоб ей так и норовила упасть прядь волос, которую она время от времени откидывала.

Петер ответил, что его интересует Олли Адлер, которая, возможно, вернулась в Мюнхен после войны.

– А откуда? – осведомилась женщина.

– Из Магдебурга. До этого она была в Штутгарте, а еще раньше – в Риге.

– Боже мой, в Риге! По-моему, в наших списках нет ни одного, кто вышел бы оттуда. Они, знаете ли, все исчезли. Но я поищу все равно.

Женщина ушла в архив, Миллер через открытую дверь видел, как она просматривала список. Тот оказался невелик – уже через пять минут она вернулась.

– Извините, но никто под таким именем у нас не зарегистрирован, хотя оно распространенное.

– Понятно, – вздохнул Миллер. – Это был мой последний шанс. Извините за беспокойство.

– Попробуйте связаться с Международной службой поиска, – посоветовала женщина. – Искать пропавших во время войны – их прямая обязанность. У них есть общегосударственные списки, а у нас лишь списки тех, кто родился в Мюнхене и сюда же вернулся.

– А где находится служба поиска?

– В Арользене-на-Вальдеке. Недалеко от Ганновера, в Нижней Саксонии. Содержит ее Красный Крест.

Подумав немного, Миллер спросил:

– Есть ли в Мюнхене кто-нибудь из сосланных в Ригу? Дело в том, что я пытаюсь разыскать бывшего коменданта рижского концлагеря.

Наступила тишина. Миллер понял, что человек у стенда с газетами повернулся и разглядывает Петера. Женщина посуровела.

– Возможно, такие найдутся. До войны в Мюнхене жили двадцать пять тысяч евреев. Вернулся лишь каждый десятый. Теперь нас около пяти тысяч, половина – дети, родившиеся после войны. Но чтобы найти тех, кто побывал в Риге, придется просмотреть все списки. Против фамилии каждого мы ставим название концлагеря, где он был. Приходите завтра.

Миллер подумал, не бросить ли все и не вернуться ли домой. Поиски явно зашли в тупик.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Я приду завтра.

Он вышел на улицу, достал ключи от машины, но тут услышал за спиной шаги.

– Извините, – раздался голос. Миллер обернулся и увидел того самого мужчину, который разглядывал заголовки газет.

– Вы собираете сведения о рижском гетто? – спросил тот. – О его коменданте? Это капитан Рошманн, так?

– Да, он, – подтвердил Миллер. – А что?

– Я сам был в Риге, – сказал мужчина. – И знавал Рошманна. Возможно, я смогу вам помочь.

Он был невысокий, жилистый, лет сорока пяти, с ясными карими глазами, взъерошенный, словно воробей.

– Мое имя Мордекай, – представился он. – Но обычно меня зовут Мотти. Может быть, сядем и поговорим за чашкой кофе?

Они зашли в ближайшее кафе. Миллер, несколько растаявший от обходительности собеседника, вскоре разговорился, рассказал о своих поисках от закоулков Альтоны до Центра общины в Мюнхене.

Мотти все внимательно выслушал и пробормотал:

– М-да. Вы сил не жалели. Но почему вам, немцу, взбрело в голову гоняться за Рошманном?

– Не все ли равно? Меня так часто об этом спрашивали, что я уже устал отвечать. Разве не понятен гнев немца по поводу случившегося во времена фашизма?

– Понятен, – согласился Мотти. – Не ясно, почему этот немец решился на столь активные поиски. Ну, хватит об этом. Вы и впрямь считаете, что новый паспорт Рошманну выхлопотала «ОДЕССА»?

– Так меня уверяли, – ответил Миллер. – И найти человека, который его подделал, можно, лишь проникнув туда.

Мотти внимательно оглядел сидевшего перед ним молодого немца и спросил:

– В какой гостинице вы остановились?

Миллер сказал, что приехал в Мюнхен всего несколько часов назад и еще нигде не устроился. Но знал один отель, где останавливался раньше. По просьбе Мотти он пошел позвонить туда и заказать себе номер. А когда вернулся к столику, Мотти уже ушел, оставив под чашкой записку: «Независимо от того, устроитесь вы в этот отель или нет, будьте в его вестибюле сегодня в восемь вечера».

Миллер заплатил за кофе и ушел.

Тем временем Вервольф, сидя у себя в кабинете, перечитал отчет своего коллеги из Бонна, человека, который разговаривал с Миллером неделю назад, назвавшись доктором Шмидтом. Отчет пришел к Вервольфу пять дней назад, но, от природы, осторожный, глава «ОДЕССЫ» в ФРГ действовать не спешил, предпочитал сначала все досконально обдумать. Генерал Глюкс при встрече с ним в Мадриде дал ясное и четкое указание, но, как все привыкшие работать за столом, Вервольф находил успокоение в том, что откладывал неизбежное. А ведь начальник однозначно приказал уничтожать всех, кто станет чрезмерно интересоваться Вулканом. Да и характеристика, данная Миллеру «доктором Шмидтом», не давала Вервольфу покоя.