— Вам это будет стоить десять гиней, — хитро сощурясь, сказал привратник.

— Сорок фунтов в счет ее долга и гинею вам, — стояла на своем Джулиана. — В противном случае я пойду в магистрат и добьюсь освобождения мисс Тибет без вас. И вы не получите ничего, мистер Когг.

Привратник остолбенел. Он не привык сталкиваться с такими властными и не терпящими возражения дамами у ворот, к которым был приставлен. Как правило, сюда приходили друзья или родственники заключенных, которые держались скромно и не позволяли себе подобных выпадов. Они обращались к нему не иначе, как «мистер Когг, сэр», просительно заглядывая в глаза и разговаривая чуть ли не шепотом. Их страшило само слово «магистрат», и стоило их немного припугнуть, как они немедленно выкладывали ту сумму, которую запрашивал привратник.

Лили тоже выступила вперед и стояла плечом к плечу с Джулианой, презрительно глядя на привратника. Эмма и Розамунд, ободренные смелостью подруг, обеспечивали им надежные тылы.

Через минуту привратник смилостивился и протянул руку со словами:

— Давайте деньги.

— Не раньше, чем вы проводите нас к мисс Тибет, — отрицательно покачала головой Джулиана.

— Сначала я хочу убедиться, есть ли они у вас. — Мистер Когг выпрямился и уставился на Джулиану. Она с любопытством разглядывала его, как естествоиспытатель — диковинное животное.

— Я иду в магистрат. — Она круто развернулась, втайне надеясь, что этот маневр подействует. Для того чтобы найти в магистрате человека, в чьем ведении находится Маршалси, и добиться освобождения Люси, придется потратить много часов. А Джулиана терпеть не могла, когда на ее пути возникали какие-нибудь препятствия. Она уже вбила себе в голову, что уйдет отсюда только с Люси, и теперь раздражалась из-за непредвиденной заминки.

— Подождите, подождите! — воскликнул привратник. Он понимал, что, если девушкам удастся добиться приказа магистрата об освобождении Люси Тибет, ему не перепадет ни пенни. А золотая гинея была все же лучше, чем ничего. Он вернулся в свою будку, взял оттуда недопитую бутылку джина, отхлебнул из нее и поманил девушек: — Пойдемте.

Они последовали за ним через двор, заполненный людьми. Два малыша, игравшие в салки среди этой толчеи, нечаянно налетели на привратника, который ловко поймал их и, приподняв за шиворот, раскидал в стороны. Ребятишки упали на землю и стали хныкать, растирая по измазанным грязью щекам крупные слезы. Вдруг раздался грозный женский крик, ребятишки вскочили на ноги и разбежались так быстро, как будто этого столкновения вовсе не бывало.

Привратник провел девушек во внутренний дворик, такой же многолюдный, как и первый. Здесь горели костры, на которых готовили еду, вокруг сидели женщины и чинили одежду, давно превратившуюся в лохмотья. Рядом суетились полуголые, грязные дети. Вся эта картина напомнила Джулиане цыганское поселение под Винчестером, которое ей довелось однажды посетить.

В самом здании тюрьмы была совершенно иная атмосфера. Здесь царили уныние и беспросветное отчаяние. На каменных ступенях внутренней лестницы сидели мрачные оборванцы и голодными, воспаленными от постоянной сырости и темноты глазами провожали привратника и его спутниц. Джулиана увидела зарешеченные камеры, в которых содержались заключенные: голый каменный пол, маленькие подслеповатые окошки, грязные соломенные подстилки, на которых безжизненно валялись изможденные тела. В воздухе пахло смертью и разложением. Было очевидно, что здешние заключенные заведомо обречены на смерть, если у них нет знакомых или родственников, которые могли бы выкупить их или по крайней мере приносить им еду, чтобы спасти от голода.

Подруги Джулианы притихли и, страшась ужасного зрелища, избегали смотреть по сторонам. Маршалси представляла собой вполне реальную угрозу для тех, кто торговал своим телом в Ковент-Гардене. И если у них недостанет ума обеспечить свое будущее, пока они находятся под покровительством четы Деннисонов, или удача отвернется от них, то им лежит прямая дорога в Ковент-Гарден.

— Она здесь. — Мистер Когг остановился у какой-то двери, задыхаясь и обливаясь потом. — Люси Тибет! — крикнул привратник в сумрак камеры. — Люси Тибет, выйди, покажись!

Вдруг за спиной Джулианы раздался приглушенный стон, и Лили, расталкивая остальных, бросилась вперед, шелестя розовыми юбками. Ее подруги ринулись за ней, как два ярких луча, пробивающихся сквозь тьму. Девушки склонились над кучей соломы посреди камеры, и Джулиана подумала, что они очень похожи на бабочек, неведомо как залетевших в темницу. Джулиана присоединилась к ним и чуть было не потеряла сознание от вони, которая распространялась от корзины, стоявшей в углу камеры.

Люси лежала на соломе без движения, ее глаза были полуприкрыты, а волосы превратились в колтун. Грязное тело девушки едва прикрывала изорванная нижняя рубашка, а на щеках пылал лихорадочный румянец, и когда Лили взяла ее за руку, то была потрясена ее неестественной легкостью.

— Господи, что они сделали с тобой? — воскликнула Эмма, падая на колени у ложа Люси. — Где твоя одежда?

— Тюремщики забрали ее, — прошептала Люси. — Я должна была платить за хлеб и воду, и в конце концов у меня ничего не осталось… — Девушка повернула голову набок, и горькая слезинка скатилась из уголка ее глаза. — Они забрали все и дали мне это тряпье. Хорошо еще, что не оставили голой.

— Какой ужас! — чуть не плача воскликнула Розамунд.

— Мы пришли, чтобы забрать тебя отсюда, — сказала Джулиана, решив активными действиями бороться с подступающими к горлу рыданиями. — Розамунд, если ты одолжишь Люси свою накидку, мы сможем благополучно добраться до кеба.

Розамунд с готовностью сняла накидку. Лили помогла Люси подняться и накинула ей на плечи легкий шелк. Контраст между роскошным одеянием и изможденным телом, впалыми щеками, спутанными и грязными волосами девушки был ошеломляющим.

— Ты можешь идти? — Джулиана взяла Люси под руку и помогла ей сделать несколько шагов.

— У меня кружится голова, — слабым, дрожащим голосом ответила Люси. — Я не вставала несколько дней.

— Сейчас тебе станет лучше, — сказала Эмма, беря девушку под другую руку. — Я готова растерзать эту мадам Хэддок! — воскликнула она запальчиво. — Мы не сразу узнали, что она засадила тебя сюда. Она велела всем своим девушкам держать язык за зубами, если они не хотят разделить твою участь.

— Она хотела сгноить тебя здесь, — с ужасом оглядывая камеру, пробормотала Лили.

— Мы потом подумаем, как с ней расквитаться, — сказала Джулиана. — Лили, поддержи-ка ее за талию.

Привратник все это время стоял в дверях и с любопытством наблюдал за трогательной сценой. Когда он увидел, что девушки подняли Люси на ноги, то шагнул вперед и заявил:

— Эй, вы не уйдете отсюда, пока я не получу денег.

Джулиана кивнула Лили, и та вытащила из сумочки две новые, хрустящие банкноты.

— Вот сумма долга, — сказала Лили, но когда мистер Когг протянул руку, чтобы взять деньги, она убрала их назад.

— Это еще что за шутки? — изумился привратник.

— Вы получите деньги только тогда, когда мы благополучно выйдем отсюда, — пояснила Розамунд. — Наберитесь терпения.

— Давайте их сейчас! — не унимался мистер Когг.

— Эти деньги должны быть переданы миссис Хэддок, — сказала Джулиана. — Я не дам их вам, пока вы не напишете мне расписку.

— Уж больно хорошо вы знаете порядок, мисс. — Мистер Когг бросил на Джулиану косой, недружелюбный взгляд. — И откуда вы только взялись такая? Ваш отец случайно не был ростовщиком?

Джулиана понимала, что привратник хотел оскорбить ее, но в душе посмеялась, подумав, что никакой ростовщик не сравнится с ее опекуном в умении считать деньги.

Джулиана написала на листке бумаги текст расписки и дала ее подписать мистеру Коггу. И только после этого выложила на замызганный стол в его сторожке два двадцатифунтовых билета.

— У меня осталась только крупная купюра, — обратилась она к девушкам. — У кого-нибудь из вас не найдется гинеи в награду за труды этому джентльмену?