На часах восемь утра, ждать больше не могу. Снова набираю номер Ксении. Не берет трубку. Звоню еще раз.

— Слушаю, — отозвался сонный женский голос на том конце провода.

Я разбудил ее. Значит и Саша спала. Я на это надеюсь, что она рядом со своей подругой. Внутри все замерло.

— Здравствуй Ксения. Это Владислав Андреевич. Прошу прощения, что так рано. Саша у тебя? — сразу же начал с самого главного.

— Владислав Андреевич? Доброе утро. Ничего страшного, — по голосу слышу — удивлена моему звонку. — Саша? А почему вы решили, что она у меня?

— Я думал вы подруги. Она уехала вчера и ничего мне не сказала. — оправдываюсь, думая, что подруга так и не расколется, прикрывая ее, если я буду слишком напорист, — я беспокоюсь за нее, — устало потираю глаза.

— Владислав Андреевич, Саши у меня нет. Мы не общаемся с ней уже больше недели.

Что она несет? Хороша Ксения, за подругу и приврать может. Убеждаю себя.

— Ксения, я серьезно. Саша уехала ночью, оставив телефон. Просто скажи, что она рядом и с ней все в порядке, — повышаю тон. Просто пусть скажет, что Саша рядом с ней.

— Это не так. Я серьезно говорю, ее нет, — в голосе девушки сквозила раскаяние, и казалось, она хочет помочь, только не знает чем.

Чутье подсказывало, что она не лжет и я сдался, поверил. Только почему тревога внутри набирает обороты и вяжет кишки узлом, заставляя сердце сжиматься и разжиматься быстрее с бешенной скоростью гоня кровь по венам?

Пальцы медленно складываются в кулак, зажимаю им губы. Ксения так и висит на телефоне.

— Есть предположения, куда она могла поехать среди ночи? — это последнее, что мне от нее нужно.

— Разве только к бабушке, — растерянно отвечает девушка.

— Если, что-либо станет известно, о ее местоположении, прошу, сообщи мне.

— Хорошо, — отвечает Ксения, и я сбрасываю вызов.

Набираю номер бабушки Саши. Представляюсь молодым человеком ее внучки. Лера Ивановна, кажется, слышала обо мне, потому как разговаривает со мной так, будто мы знакомы с ней уже много лет. Уточняю, не собиралась ли к ней Александра. Та заверяет, что нет. Вру ей, что мы немного повздорили и она сбежала, теперь ищу ее. Ее бабушка взволнована, это я слышу по ее голосу. Успокаиваю женщину, что найду Сашу и отзвонюсь ей. И если внучка появится у нее, пусть наберет меня сама.

Раз у бабушки и подруги ее нет, остался только один вариант — ее новая квартира. Теперь осталось разузнать точный адрес.

Двумя часами позже в истории браузера, на ноутбуке Саши, я нашел адрес квартиры, которая находится по адресу Краснофлотская, дом восемь. Еще через полчаса я дозвонился до хозяйки квартиры, и она подтвердила, что сдала свою квартиру Александре. Узнав точный адрес, я направился по адресу. Я безуспешно звонил в дверь — никто не открывал. Дверь пришлось взломать. В квартире никого не было. Окна были приоткрыты и в квартире стоял мороз. Ее здесь не было.

Прошло шестнадцать часов с момента исчезновения Саши. Ее уже ищет полиция, пришлось заплатить, ведь еще не прошло трое суток, как она пропала. Время уже восьмой час вечера, а у меня нет ни одной зацепки, где она может быть. Я до последнего отгоняю мысль о том, что ее мог кто-то похитить. Вот уже весь вечер, мы с Андреем сидим в моем кабинете клуба и собираем воедино, все то, что нам о ней известно.

— Даааа, дружище, я говорил тебе не раз, что у тебя всегда была только одна любимая женщина — это твоя работа, — сказал друг, снимая пиджак и делая слабее узел галстука, — теперь ты понял, что это не главное? Вон до чего девчонку довел. Это надо же было до такого додуматься — ты изменяешь с Катькой, — продолжал действовать на нервы друг.

Мне пришлось все рассказать ему, чтобы он знал в чем проблема, и мог хоть чем — то помочь.

— Давай не будем о моей работе, а? Я и сам знаю, что налажал. Только от этого не легче. Саша так и не объявилась, — потираю глаза от усталости.

Раздался стук в дверь. Кого принесло? Я же просил не беспокоить меня!

— Кто там, — кричу, как можно громче. Пусть скорее выкладывают, что им нужно и проваливают.

Дверь приоткрылась, и в проеме появилась Ксения. Вид у нее был измученный и виноватый. Она тихо поздоровалась, и, не поднимая взгляда, подошла к столу, за которым я сидел. Так же молча она положила на стол флешку.

— Что там? — киваю на нее.

— Кажется, я знаю, кто виноват в исчезновении Саши, — уверенно заявила Ксения и, наконец, подняла свои опухшие от слег глаза, на меня.

Валентин Смирнов

Не смотря на меленькое окно и решетку на нем, через которое пробивались солнечные лучи, в комнате было достаточно светло. Слева от окна стояла небольшая кровать, с прохудившимся матрасом, поверх которого была застелена белая простынь и лежала подушка. Я, в очередной раз, обвел взглядом маленькую комнатушку, размером в десять квадратных метров взглядом, стены которой были окрашены в бледно-желтый цвет. На кровати тихо спала моя измученная мать, на лице ее была усталость и беззащитность. Я сидел рядом, слева от ее головы, на старом стуле, который при каждом моем движении противно скрипел. Я старался не шевелиться лишний раз, только бы не разбудить маму и второй час подряд наблюдал за ней. Она уснула несколько часов назад, и медсестра просила меня, дать ей больше времени на отдых и сон. Ее волосы были острижены очень коротко, нежели раньше, и, теперь уже, отчетливо проступала седина. Осторожно протянул было руку, чтобы коснуться взлохмаченный, коротких волос на ее голове, но вовремя одумался и убрал ее. Ни в коем случае не нужно ее будить. Иначе будет только хуже.

Остричь волосы была вынужденная мера. Потому как от длинных волос она постоянно пыталась избавиться. Поскольку в палате не было колюще-режущих предметов, отрезать их она не могла, и в очередном приступе, безжалостно выдирала волосы, нанося коже головы раны. Когда-то ее волосы были светлыми и очень густыми, что очень красило ее. Злость снова охватила меня и заставив сжать зубы и кулаки, при воспоминании о том, какой она была раньше — веселой, доброй, заботливой матерью и женой.

Ненависть и одержимость уничтожить всех тех, кто был причастен к тому, что теперь от той женщины ничего не осталось, прочно сидела в голове вот уже несколько лет. Все эти годы, наблюдать за тем, в кого превратилась моя мать, было невыносимо. От жизнерадостной жены и заботливой матери, теперь осталась лишь оболочка, в виде душевнобольной женщины, которая даже не понимала, что с ней происходит и кем она является. Она по-прежнему жила прошлым, думая, что муж и ребенок с ней вместе и наша семья счастлива. Каждое утро она просыпалась и готовила нам завтрак, чтобы проводить отца на работу, а меня на учебу.

Но сейчас в палате не было не плиты, ни посуды, ни продуктов, поэтому не понимая. где она находится, мама приходила в ужас и истерику, отчаянно колотя в дверь и прося выпустить ее. С воплями и слезами молила вернуть ее любимых мужчин. Истерика постепенно перетекала в бешенство. Часто, она пыталась навредить своему телу, царапая себя, или билась о стену головой или телом. Каждая истерика сопровождалось ужасными криками и просьбами не оставлять ее. Чтобы, таких приступов было как можно меньше, и она перестала причинять себе боль, я договорился с санитарами, что буду приходить к ней вовремя сон часа, после того как ей поставят укол с успокоительным.

Раньше я приходил к ней в больницу дважды в неделю, и при виде меня, она не на долго сразу же успокаивалась. Но постепенно ее отношение ко мне менялось, она впадала в беспамятство и не узнавала меня, прогоняя прочь и кидаясь. Плача и умоляя, она каждый раз просила оставить ее и позвать своего мужа. Она хотела увидеть его, потому как без памяти, до сих пор любила его. Мать желала снова обрести то счастье и семью, которых ее лишили. Но как только я уходил, ее истерика набирала обороты и перерастала в отчаянные припадки и успокоить ее не могли санитары, а только уколы.