– Томас-Рифмач говорил, что там, на нижних слоях Сумрака, волшебные города, драконы и единороги… все то, чего нет в нашем мире, но что могло бы в нем быть.

Светлана покачала головой:

– Томас, мне кажется, очень хороший человек. Но он бард. Поэт. Это не лечится, Антон. Ты говорил с ним, когда он был в своем сумеречном воплощении, мечтающий о единорогах и феях, волшебных городах, Иных, которые построили свой собственный мир, а не паразитируют на человеческом. Я бы так сильно на это не рассчитывала. Быть может, там всего лишь шалаши и деревянные домики. И никаких фей с единорогами.

– Это тоже немало, – сказал я. – Очень многие люди променяли бы рай, в котором робко надеются оказаться, на вечную жизнь в шалаше среди природы. Деревья там есть точно.

– Не слишком-то веселым мне показался тот Иной, которого я видела, – сказала Светлана. – Он, конечно, был… ну, словно размазанный, неясный. Но это понятно, если его обычная среда обитания – седьмой уровень Сумрака. Но он был такой… помятый. И бежал ко мне, будто хотел что-то сказать. Мне было не до того, сам понимаешь.

– А я видел бывшего Иного на первом слое, – вспомнил я. – Давно. Когда охотились за диким Светлым, Максимом [15]. Он даже мне чуть-чуть помог, подсказал, куда идти.

– Это бывает, – согласилась Светлана. – Редко, но я слышала несколько историй. Да и ты уже рассказывал…

Мы помолчали.

– Может быть, их действительно вернет обратно в наш мир, – сказала Светлана. – И вот это могло заставить действовать вместе Эдгара, Геннадия и Арину. Не только Саушкин, все они наверняка теряли тех, кого любили. Наверное, любого, кто утратил близких, такая возможность… смутит.

– Любого бы смутила, – сказал я.

И мы посмотрели друг на друга с тревогой. Хорошо, что нас теперь непрерывно охраняют. Плохо, что потенциальные враги – трое Высших.

– Я поставлю на ночь несколько новых защитных заклинаний, – сказала Светлана. – Не считай меня трусихой.

– К Венцу Всего можно пройти силой, – сказал я. – Проломиться сквозь Сумрак на седьмой слой. Но я не смог. Наверное, сможет Надя. Если бы знать, как пройти умом… хитростью. Я бы сам использовал этот артефакт. Пускай оживают. Светлых и Темных там будет примерно поровну, справимся.

– А если мы ошибаемся и это всего лишь бомба, что уничтожит мир?

– Вот поэтому я предпочту даже не думать, как добраться до артефакта. Пусть у Гесера с Завулоном голова болит.

– Пойдем спать, – сказала Светлана. – Утро вечера мудренее.

Но спать мы пошли не сразу. Вначале Светлана поставила вокруг квартиры несколько новых защитных заклинаний. А потом то же самое сделал я.

Утро выдалось таким чистым и ясным, что все вчерашние мрачности будто подернулись дымкой. Надюшка безропотно съела нелюбимую рисовую кашу, Светлана ни слова не сказала, когда я мимоходом сообщил, что собираюсь пойти на работу пораньше. Зато предложила прийти с работы пораньше и отправиться всем вместе в кино, на какой-то семейный фильм, который ей нахваливали подруги. Я представил себе Темных, охраняющих Надю, которые вынуждены будут смотреть романтическую сказку, где добро, конечно же, побеждает зло, и улыбнулся.

– Непременно. Хочу узнать, как там дела. Может быть, что-то сдвинулось с мертвой точки.

– Тебе бы позвонили, – развеяла мои мечты Светлана.

Но настроения мне это не испортило. Я быстро собрался, подхватил портфель с бумагами (да, что поделать, Светлым магам тоже приходится заниматься бумажной работой). Поцеловал дочку, жену и вышел из квартиры.

Этажом ниже оживленно беседовали Ромка – добродушный молодой увалень, года два как работающий у нас в Дозоре, и симпатичная худенькая девчонка. Темная. Из тех, кого выделил Завулон для нашей охраны.

Я поздоровался с обоими и пошел дальше, покачивая головой.

Вот так и завязываются романы с несчастливым концом. Как это случилось у Алисы и Игоря…

Погода была такой хорошей, что я секунду поколебался, стоя у подъезда, не пройти ли до метро пешком. С другой стороны, как раз в метро лезть не хотелось совершенно. Жара, толкотня, набитые поезда – час пик в московском метро кончается к двенадцати часам ночи.

Нет уж, лучше на машине. Светлана никуда ехать не собиралась. А просматривая линии вероятности, я проскочу мимо пробок и буду на работе через двадцать минут.

Сняв защитные заклинания, которые мне не повредят, но будут заставлять особо чувствительных водителей шарахаться от моей машины, я сел за руль. Включил зажигание. Прикрыл глаза, изучая, как мне лучше проехать.

Результат был обескураживающий. Почему-то все вероятности сливались в дорогу до Шереметьево. С чего бы вдруг, я же вовсе туда не собирался!

Что-то пушистое обвило мою шею. И добродушный, чуть тягучий голос спросил:

– Нынче дальняя дорога выпадает королю?

Я посмотрел в зеркало заднего вида. Картина мне крайне не понравилась.

Эдгара я не видел. Зато видел штуку, которую он набросил мне на шею, – серебристую меховую ленту. На роль горжетки она никак не годилась, было в ней что-то хищное… будто под серым мехом таилось множество крошечных острых зубов.

А еще я видел Геннадия Саушкина, сидящего на заднем сиденье справа. Лицо у вампира было бесстрастное.

– Что задумал, Эдгар? – спросил я.

– Это тебя не касается. – Эдгар нехорошо рассмеялся. – Не вздумай уходить в Сумрак и не пытайся колдовать. Ленточка на твоей шее существует во всех слоях Сумрака… во всяком случае, до шестого включительно. И она оторвет тебе голову при малейшем применении магии.

– Проверять не стану, – сказал я. – Что дальше?

– Пригласишь нас к себе домой? – спросил невидимый Эдгар. Лицо Саушкина при этих словах чуть дрогнуло.

– Нет. Извини, не до гостей.

– То есть можно убивать? – поинтересовался Эдгар.

– Неужели ты думаешь, что я отдам вам Надю? – Я не испугался, я даже удивился вопросу. – Можешь убивать.

– Я особенно и не рассчитывал, – сказал Эдгар. – Но Геннадий настаивал на этом вопросе… сам понимаешь – ему очень хотелось использовать твою дочь.

– Так же, как он использовал своего сына? – не удержался я. И был вознагражден оскаленной физиономией вампира, с которой мгновенно смыло все человеческое.

– Тихо-тихо. – Эдгар толкнул меня в плечо. – Не горячись. А то я Гену не удержу. Он на тебя очень обижен, догадываешься, за что?

– Да. Ты не мог бы проявиться? Неприятно говорить с пустотой.

– Выезжай со двора. – Эдгар усмехнулся. – Не хочется, чтобы заметили твои охраннички… Мы бы их порвали – даже пикнуть не успели бы. Но вот Светлана, боюсь, нам могла бы оказаться не по зубам.

Геннадий снова оскалился, продемонстрировав, что зубов у него полный комплект, причем четыре клыка явно превосходят человеческие.

– Уверен, – сказал я совершенно искренне. Дал газ, неторопливо вывел машину со стоянки. Может быть, врезаться в столб? Нет, этим их не удивишь, они к таким действиям готовы… – За Надю она вас с пылью смешает.

– Вот и я считаю, – так же вежливо, миролюбиво сказал Эдгар, – что нам вовсе ни к чему разъяренная баба на хвосте. Сможет ли твоя дочка пробиться на седьмой слой, нет ли – это вилами по воде писано. Шансов ничуть не больше, чем если тебя как следует вздрючить.

Я фыркнул.

– Боюсь вас разочаровать. Но выше головы мне не прыгнуть. Я Высший, но не нулевой.Надо быть Мерлином, чтобы пройти на седьмой слой.

– Я же говорил, надо брать девчонку, – тихо сказал Геннадий. – Я же говорил, он не сможет!

– Тихо! – успокоил его Эдгар. – Он сможет. Он пока недостаточно замотивирован, но мы поможем, и он справится.

– Попробуй, – сказал я. – Ну, куда ехать-то?

– К Шереметьево-два, куда же еще. – Эдгар засмеялся. С него медленно сходила невидимость, он проявлялся, вначале полупрозрачной фигурой, затем обретая краски. Геннадий так и не стал открываться, его я видел только в зеркале. – Думаю, быстрее всего выйдет по кольцевой, верно? И постарайся не мешкать в пути. Через час у нас самолет в Эдинбург. Думаю, мы успеем долететь, прежде чем тебя хватятся. Очень не хочется тратить последний заряд Минойской Сферы на портал до Эдинбурга. Но ты учти, если опоздаешь на самолет – пойдем через портал.