Когда сын вернулся, он прочел записку, лежавшую на кровати рядом с короной матери, а на полу ее тело. Там Кандилла рассказывала обо всем и просила об одном. Ее тело можно похоронить, а можно и сжечь. Но корону она просила отнести вместе с зеркалом в отдельную комнату и запретить касаться ее. Но куполом не накрывать и не забывать, что ее душа все еще там!
Поэтому детям иногда рассказывают: в красивой красивой стране, в большом большом замке, в конце длинного длинного коридора, за золотой золотой дверью, в белой белой комнате, на черном черном постоменте лежит черная черная корона, взяв которую, навсегда потеряешь душу!"
(Кандилла)
— Что ж Юлия, вижу вы хорошо знаете эту историю. Вижу вы прониклись! — сказал учитель.
— Знали бы вы, как я прониклась!
— Но нам конечно же хочется узнать правда это или ложь! — все зыркнули на Джека. Тот оторвался от телефона, осмотрел всех и спокойно сказал:
— Это правда. Не одна легенда о королевской семье в те времена не могла быть ложью. Это считалось незаконным. За клевету на королеву могли посадить пожизненно, а за короля отрубить голову. Поэтому легенда о Кандилле — правда. Эта корона находится в замке, и она разговаривает. Кандилла дает советы, а через ее зеркало можно увидеть любой город и жителя королевства.
— То есть через него можно следить за всеми? — спросила Ника.
— Да, так это и использовалось.
— И ты его использовал? — это был мой вопрос. Джек серьезно взглянул на меня.
— Да, я его использовал. Тетя Кандилла вообще хороший собеседник.
— Правда? И часто вы, ваше высочество, разговариваете с короной?
— Да, часто, особенно после одного полета!
— О, а зачем вы куда-то летали?
— Да посылку одну нужно было забрать!
— Что за посылка?
— Собачка, да такая надоедливая!
— Ну-ну! — я встала, — Досвидания! — сказала учителю и ушла.
— Чего ты ушла? — догнав меня, спросила Ника.
— Не знаю! Он меня собачкой назвал!
— Ты чего, обиделась?
— Не знаю, — я вздохнула.
— Он не мог сказать, что летал за женой! Вы же обговаривали этот момент! Все бы раскрылось!
— Знаю, но всеравно как-то…
— Понятно! Эти кольца над вами издеваются! — Ника была очень серьезной, но все же подошла и обняла меня, — Юля, мы подруги, лучшие подруги! Я хочу что бы ты не таила от меня то, что важно! Мне не хочется, что бы Джек причинял тебе боль какими-то действиями.
— Он и сам не хочет, — я опять вздохнула.
— Верно! Но я вот думаю, а что если дело не только в кольцах?
— О чем ты?
— Просто, если подумать о вашем поцелуе, то ты даже не сопротивлялась. Мозги у тебя отключились! Я вспомнила то, что ты рассказывала о вашей первой встрече. Джек тебя успокаивал. Как бы не действовали кольца, он бы мог им сопротивляться, потому что король. Я знаю его давно и его никогда не трогали женские слезы! Для него девушка — это вещь, которую можно использовать и бросить. Возьми ту же Саманту. Она считает себя его девушкой и будущей королевой. Но Джек со своими мозгами не допустит такого! Он слишком умный! Я к чему клоню: сколько раз я видела, девушки бросались к его ногам, сколько раз они рыдали, а ему плевать. Он пофигист.
— Мне кажется…
— Что мы говорим о разных Джеках?
— Да. Он так нежно сносил меня с крыши, целовал в лоб, называл "своей девочкой", и этот поцелуй, — я уже начала шептать, от такого голова кружится.
— Видишь! Он с тобой ведет себя по-другому! Здесь явно что-то не то!
— Я не хочу сейчас об этом думать.
— А подумать надо, — чуть слышно сказала Ника, — Ты в курсе, что ты первая девушка, которая живет у него больше 1 ночи?
— Ника, давай закончим этот разговор!
***
— Ты назвал ее собачкой, не думаешь, что она обидется? — спросил Люцефер.
— Думаю, Люцефер, я постоянно о ней думаю, особенно после физики!
— Не кипятись! Я вот думаю, может дело не только в кольцах?
— В смысле?
— Ну…как бы помягче…
— Ближе к делу!
— Она может быть твоей истинной? — я было открыл рот возразить, но! — Вот, задумайся! — сказал Люцефер, увидев мой ступор. А ведь правда. Я об этом не думал. Девочка, которая впервые прикоснулась к моей татуировке десять лет назад, я джаже лица ее не помню! Только глаза. Черные и пугливые, но такие красивые глаза! И они очень похожи на Юлины. И если она и есть та девчонка, то понятно почему дракону, да и мне хочется ее называть "МОЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА".
— Я не уверен.
— Так убедись! Просто приложи ее руку к тату и сам все поймешь!
— А что если нет?
— Лучше задумайся о том, что если да! Джек, мы сейчас едем зал смотреть, потом его украшать, как ты и просил: привезу Юлю в целости и сохранности! А ты пока подумаешь.
— Хорошо.
32 глава
Я ехал домой и думал о нашем разговоре с Люцефером. А что ели это она? Неужели что-то изменится? Кажется относиться я буду к ней также! Или же нет?
Дома я поел и пошел работать. Хоть так перестану думать о жене. Черт! Скорей бы она приехала.
Ближе к десяти часам вечера я услышал машину. Люцефер. Они зашли, смеясь.
— Да уж! — сказала Юля, продолжая улыбаться.
— Вот, как просил, в целости и сохранности! — сказал Люцефер, показав на Юлю.
— Спасибо, что довез и по пути заехал за пуантами! — она улыбнулась. Тут появилась Кери:
— Вы будете ужинать?
— О нет, я ничего не хочу. Сегодняшний дурдом пора прекращать! Пока я с ума не сошла! — она пошла в сторону лифта, — Этот день стал странным после моего выхода погулять на физике! — сказала и ушла.
— Да уж! — сказал Люцефер, — А у нее шикарное чувство юмора! Ты подумал?
— Да, но все-таки…Я не знаю!
— Джек, не медли! Если это она, то тебе крупно повезло! — затем он махнул и ушел.
Я еще немного поработал, но решил оторваться. Люцефер прав, нужно проверить! Юлю в комнате я не застал. Вот что за девчонка, трудно у себя сидеть? Я сразу понял, что она на крыше. И конечно же она спит! Рядом лежат пуанты, черные, и нитка с иголкой, видимо пришивала ленты.
Я подлетел ближе, Юлино лицо было освещено луной. Должен признать, что мне нравится то, что она засыпает на крыше. Сейчас она в кросовках, черных джинсах, серой кофте с длинным рукавом, но не под шею. Она облокотилась спиной об крышу, а голову положила так, что подбородок немного задран в верх, и мне открывается вид на ее шею. Весь силуэт лица в профиль, прекрасная белая кожа, длинные ресницы и из-за света луны губы холодного оттенка розового, так манят.
Я не могу удерждаться и прикасаюсь к ее лицу. Провожу тыльной стороной ладони по ее щеке. Ветерок немного качнул ее волосы, которые такие приятные на ощуп.
— Чтоже мне с тобой делать? — шепотом спросил я. Затем оккуратно беру ее руку, не хочу ее будить, и, взяв ее ладошку, прислоняю к месту своей татуировки, сердцу. Резко стало спокойно, и очень, очень, очень хорошо. Чувства удовлетворения, полноценности и счастья переполняют! Она! — Черт! — я не могу не улыбаться! — Это ты! — я все еще шепчу, — Я тебя тогда искал, а ты как сквозь землю провалилась! Я ведь ненавидел отца за тот договор, а оказывается он знал, сто процентов знал, что это ты! Черт, десять лет прошло! Я не верю! Не верю, что Люцефер был прав! Ты действительно моя! Во всех смыслах! — Юля начала шевелиться. Я отпустил ее руку. Опять это чувство, чувство утраты.
— Джек, ты за мной? — спросила она.
— Да, — отмечаю для себя, что сказал слишком нежно.
— Тогда пуанты заберешь? — я лишь кивнул и взял ее на руки. Она уткнулась мне носом в шею. Черт, как же приятно! Я чувствую, как она немного улыбнулась.
Я принес ее в комнату и уложил на кровать, а сам сел рядом на колени. Юля распахнула глаза. Они прекрасны в свете луны. сверкающие, как два брриллианта, только черные и не имеющие дна. Как мне прикажете сдерживать себя, когда от одного ее взгляда я готов взять ее на месте!