— Я тоже стараюсь во всем быть послушным ее Темному Величеству, — сказал Феал-хас с притворным самоуничижением. Эльф опустил руку, чтобы погладить волка. — Однако остается одна проблема. Я могу указать Хранителю Венца, где находится Око, но я не могу гарантировать ему безопасность. К его смерти я не буду причастен, уверяю тебя, — добавил он, заметив, что Китиара нахмурилась. — Я и волоска не трону у него на усах.

— Я же сказала, Повелитель, что Слякоть получит приказ от Такхизис…

— К несчастью, я не могу отдать Око драконице.

— Ты хочешь сказать, что не желаешь! — гневно поправила его Китиара.

— Выслушай меня, — сказал Феал-хас, поднимая изящную руку. — Как я уже говорил, я изучил все, что касается этих предметов. Мне известно об опасности, которую они таят. Ты была права: держать у себя такую вещь рискованно. Мало кто представляет себе — насколько. Я мог разделить судьбу Лорака. Око находится у меня более трехсот лет, с тех самых пор, как маги из Башни попросили меня забрать его, чтобы спрятать от Короля-Жреца. Много раз меня обуревало желание попытаться установить над ним контроль. Много раз собирался я сразиться с заключенной в нем сущностью драконов. Мне хотелось знать, достаточно ли я силен, чтобы заставить Око служить.

— Какое мне до всего этого дело? — не выдержала Кит. Феал-хас продолжал, словно и не слышал ее слов:

— Я знаю себя. Никто не может прожить триста лет, не заглянув в глубины своей души, не исследовав их. Мне известны мои сильные стороны и мои слабости. Подчинить Око может лишь человек выдающийся — совершенно уверенный в себе, но который совсем о себе не думает, не заботится о своей безопасности. Такой захочет рискнуть всем — своей жизнью, душой, все поставив на карту. Я тщеславен. И признаю это. Я слишком пекусь о себе. И я пришел к выводу, что, вероятно, недостаточно силен, чтобы выжить в этой схватке. Заметь, я сказал «вероятно». Всегда, знаешь ли, остается крупица сомнения. Я стал просыпаться по ночам, мне слышались голоса, я чувствовал, что Око притягивает меня. В минуту слабости я мог поддаться искушению. Я не должен был так рисковать.

Китиара топнула ногой:

— Переходи к сути!

— Несколько сотен лет назад я создал магического стража и поселил его в специальных покоях, где находится Око Дракона. Я приказал ему убивать всякого, кто попытается взять Око, включая и меня самого. С тех пор спать я стал намного лучше.

Эльф вновь вернулся к чтению. У Китиары отвисла челюсть. Она смотрела на Феал-хаса, не веря ни единому слову:

— Ты лжешь.

— Нет, уверяю тебя, — спокойно ответил тот.

— Тогда вели своему стражу убираться!

Эльф слабо улыбнулся и, не отрываясь от чтения, покачал головой.

Китиара встала и шагнула к нему.

Волк быстро и бесшумно поднялся, и Кит остановилась.

— Неужели ты не имеешь над ним власти? Ты должен! — прошипела она. — Это приказ Ариакаса!

— Ариакас приказал мне позволить Дереку Хранителю Венца войти в мой Замок. Это я сделаю. Он приказал мне дать ему возможность найти Око Дракона. И это я выполню…

— И страж убьет его, — закончила Китиара.

— Ну, это уже будет зависеть от рыцаря. Хранитель Венца может сразиться с ним, а может и не сражаться — ему решать. Если он убьет стража, то получит Око. А если страж убьет его — тут уж ничего не поделаешь, охота за магическими предметами всегда предполагает определенный риск. Иначе рыцарям не было бы в этом никакой чести.

— Ты нисколько не боишься лишиться своего сокровища, — заключила Китиара, и в ее словах прозвучало обвинение. — Ты знаешь наверняка, что страж убьет Хранителя Венца.

— Страж действительно грозный, — мрачно согласился Феал-хас. — Он охранял Око много-много лет. И боюсь, он стал очень могущественным. Когда я сказал, что не в силах устранить его, я не кривил душой. Уверяю тебя, он убьет меня одним взглядом.

— И все же я тебе не верю, — сказала Китиара.

— А какое мне до этого дело? — возразил Феал-хас, переворачивая страницу.

— Когда Ариакас прибудет сюда с визитом, тебе придется вникнуть в это дело! — пригрозила Китиара.

— Император не бросит свою бесценную войну и не станет проделывать такой путь с единственной целью — образумить меня, Повелительница. — Феал-хас поднял на нее насмешливый взгляд. — Это не мне предстоит испытать на себе неудовольствие императора.

Кутаясь в меха, Китиара смотрела на эльфа с беспомощной яростью. Он был прав, будь он трижды проклят. Ей еще не приходилось сталкиваться с собеседником, который был способен настолько вывести ее из себя, и она не знала, что делать.

— Такхизис будет разгневана, — наконец произнесла Китиара.

Феал-хас только пожал плечами:

— Я поклоняюсь Нуитари, сыну Такхизис. А он не питает к своей матери особой любви и уважения. Его чувства ты вполне можешь понять, Китиара Ут-Матар, учитывая твое презрительное отношение к собственной матери.

Китиара открыла рот и снова закрыла. Кровь стучала в ее висках. Иметь дело с этим эльфом было все равно что биться с блуждающим огнем, обитателем гибельных топей. Он перелетает с места на место, путает ее, наносит удар туда, где она меньше всего ждет.

Китиара сжала кулаки так, что на ладонях остались кровавые следы. Он хочет смутить и запутать ее. Она должна сосредоточиться на главном, не обращать внимания ни на что постороннее, даже на то, что он откуда-то прознал о ее ненависти к матери.

— Ты же хочешь, чтобы мы победили в этой войне… — начала она.

— А-а, воззвание к верноподданническим чувствам, — протянул Феал-хас. — Я все ждал, когда ты попытаешься дернуть эту струну. Я живу в этом мире несколько столетий и, если не случится каких-нибудь непредвиденных событий, проживу еще парочку. Я видел, как императоры уходят и приходят. Я буду жить еще долго после того, как и ты, и Ариакас, и все его тщеславные Повелители будут гнить в земле. Я увижу, как его могучая империя, которую он строит с такой страстью, рассыплется в прах. Иными словами, Повелительница, мне нет никакого дела до вашей войны.

— Так зачем тогда было так стремиться получить звание Повелителя? Я слышала, ты рисковал жизнью, вернувшись в Сильванести, чтобы шпионить за собственным народом… Ты предал своего короля…

— Это было личное дело, — холодно заметил Феал-хас.

— Почему ты это сделал? Из тщеславия! Ты хочешь власти. Хочешь править. Ты задумал бросить вызов Ариакасу…

— Не путай свое тщеславие с моим, Повелительница, — оборвал Феал-хас, все еще не поднимая глаз от книги. — Единственное, чего я хочу, — это чтобы меня оставили в мире и покое продолжать мои занятия.

Китиара презрительно рассмеялась.

Эльф захлопнул книгу и отложил ее в сторону. Он протянул руку, чтобы потрепать волка, успокаивая зверя, которому явно не нравилась Китиара, с ее громким смехом и резкими движениями.

— Я родился и вырос в Сильванести. Как все эльфы, я любил свою родину больше жизни. По причинам, которых я не буду касаться, поскольку они уже давно не существуют, я был несправедливо изгнан из моего цветущего зеленого рая и оставлен в стране, где ничего не жило и не росло. В стране смерти и запустения. Моей смерти, как я полагал.

Была зима. Местный народ нашел меня замерзшим почти до смерти. Никогда прежде им не доводилось видеть эльфов. Они не знали, кто я и откуда, но это не имело значения. Они отвели меня в свои дома, отогрели и накормили, дали мне приют. Они вернули меня к жизни. Я узнал их тайны, которые они никогда прежде не открывали чужакам. Одна женщина из любви к прекрасному эльфийскому юноше открыла их секреты.

Я украл ее тайну, украл ее любовь и предал ее и народ, спасший мне жизнь, людоедам, некогда обитавшим в этих землях. Моя возлюбленная и все ее соплеменники были убиты, и тогда я захватил их землю и имущество. Мой дворец стоит на том самом месте, где я сжег их тела.

Я — эта земля, Повелительница. Я — лед. Такие чувства, как жалость, любовь, сострадание, соскальзывают с моей замерзшей поверхности. Если бы я нашел способ прикоснуться к солнцу, то сомневаюсь, что его пламя смогло бы отогреть меня.