— Тогда где страж?

Грегор пожал плечами, это движение было так характерно для самой Кит, что ей показалось, будто она увидела себя в зеркале.

— Я прогнал его. Послал собирать вещички.

Грегор приблизился еще на шаг. Он улыбался.

— Я смотрю, у тебя с собой фляжка. Может, там найдется немного «гномьей водки», Кит? Забудь ты об этом Оке, и о страже, и всей этой чепухе. Давай выпьем по глоточку, расскажешь мне, что делала все эти годы.

Несколько секунд Кит стояла в нерешительности, затем сказала:

— Хорошо, только не приближайся. Я брошу тебе фляжку.

Грегор вновь пожал плечами и отошел на несколько шагов. Китиара по-прежнему держала меч поднятым, но опустила щит, надев его на локоть. Свободной рукой она потянулась к ремню и сняла флягу. Зубами вынув пробку, Кит плеснула водой Грегору в лицо.

От удивления он разинул рот, глядя на нее. Вода стекала у него с носа, усов и подбородка.

— Боги милостивые, зачем ты это сделала, девочка? — спросил Грегор, утирая глаза.

Он посмотрел на нее, напрягшись, держась за рукоять меча, и вдруг разразился хохотом.

Стены зала сотряслись от этого смеха, который был таким же резким и беспечным, как он сам.

— Святая вода! — Грегор едва мог выговорить это между раскатами смеха. — Ты решила, что я привидение! Ха-ха-ха!

— Я не знаю, кто ты, — выговорила Китиара сквозь сжатые зубы. Слезы слепили ей глаза и замерзали на щеках. — Но ты не мой отец. Мой отец мертв. Вот почему он так и не вернулся ко мне. Он мертв!

Кит бросилась на стража с поднятым мечом.

Она чуть не задохнулась от ужасного смрада. Жуткий рев оборвал смех ее отца. Только что там стоял Грегор, но вот в облаке чада перед ней возникло огромное чудище, обросшее серо-белой шерстью, с тяжелыми, словно кувалды, лапами. Если у него и были глаза, она не разглядела их среди густой шерсти. Однако у него были зубы, длинные острые когти и длинный слюнявый язык. Воительница отчаянно бросилась на эту тварь и почувствовала, как ее меч вошел в плоть. Чудовище взревело снова, на этот раз от боли. Длинные, словно мечи, когти полоснули ее.

Китиара задохнулась от боли, когда острые, как сталь, живые сабли прорвали доспехи и вонзились в плечо и живот. Она отступила, кровь брызнула из ран. Схватив щит, висевший у нее на локте, женщина подняла его выше и одновременно взмахнула мечом, приготовившись к удару. Она еще не чувствовала боли, но знала, что та может прийти в любую секунду, и постаралась собраться с силами, приготовившись нанести новый удар… Танису.

Он стоял перед Кит, глядя на нее с любовью и тревогой.

Китиара моргнула, зажмурила глаза, чтобы отогнать от себя фантом, и тут-то волна боли накрыла ее. Повелительница закусила губу, чтобы не закричать. Открыв глаза, она вновь увидела стоящего перед ней Таниса.

— Кит, ты ранена, — сказал он с нежностью.

Он был в точности таким, каким она его помнила: высоким и мускулистым, с сильными плечами и руками умелого лучника. У него были длинные волосы, закрывавшие острые уши — единственное, что выдавало его эльфийское происхождение. Улыбка была широкой и теплой, гладко выбритый подбородок говорил о волевом характере.

— Кит, ты не пришла в таверну, — печально произнес он. — Ты нарушила обещание. Мы все были там. Твои братья, Карамон и Рейстлин, и Тассельхоф, и Флинт. И Стурм пришел тоже, и я. Я пришел из-за тебя, Кит. Я вернулся за тобой, чтобы сказать, что я совершил ошибку. Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой, всегда…

— Нет! — закричала Китиара, задыхаясь от жгучей боли. Она видела, как течет по ногам ее кровь, капает с доспехов, растекается по ледяному полу. — Я не верю тебе! — Она сердито тряхнула головой. — Я не верю в тебя, кто бы ты ни был.

— Из-за того что ты не пришла, как обещала, я решил, что безразличен тебе, — сказал Танис.

— Неправда! — воскликнула Китиара, зная, что все это обман, и все же желая, чтобы это было явью. — Просто… я была занята. Ариакас сделал меня Повелительницей Драконов. Я командовала армией, завоевывала народы. Мне нужно было сражаться.

— Когда ты не вернулась, я решил любить другую, — продолжил Танис так, будто и не слышал ее слов. — Эльфийку по имени…

— Лорана. Я знаю! — выкрикнула Китиара со злостью. — Ты рассказывал мне о ней, помнишь? Ты называл ее испорченной девчонкой. Ты говорил, что она еще подросток. А тебе нужна была женщина…

— Мне нужна была ты, Китиара, — сказал Танис и, раскрыв объятия, двинулся к ней.

— Не приближайся! — предупредила женщина.

Святая вода. Она уронила фляжку, когда призрак бросился на нее. Фляжка лежала на залитом кровью полу у самых ног Китиары. Она нагнулась за ней, не спуская глаз с Таниса и держа наготове меч, подняла забрало и глотнула целительной воды. Боль отступила. Кровь перестала течь.

Ей нужно было атаковать снова. Один раз она уже ранила эту тварь. Китиара не знала, насколько серьезно, но догадывалась, что не вся кровь, залившая пол, ее. Атаковать значило вновь приблизиться к устрашающим острым когтям. Она бросила флягу, опустила забрало, подняла щит и, сжав меч, побежала к Танису.

Тварь зарычала. От смрада у Китиары перехватило дух. Она нанесла удар, и белый мех существа стал красным от крови. Из-под шерсти сверкнули черные глаза.

Когти полоснули ее от плеч до бедер. На этот раз они вошли глубоко в плоть. Кит услышала и почувствовала, как царапнули они по костям. Ужасная боль пронзила все тело, но воительница продолжала наступать, нанося все новые и новые удары, пока не почувствовала, что меч уперся во что-то плотное и твердое. Надавив всем весом, она глубоко вонзила оружие в мохнатое тело чудища и дважды повернула клинок.

Тварь закричала от боли и ярости и вновь полоснула Китиару когтями. Кровь забрызгала забрало, залила глаза. Кит вытащила меч. Она отступила, поскользнулась и упала.

Рука ударилась об пол и выронила оружие, которое заскользило по поверхности льда, так что Кит не могла до него дотянуться. Она отчаянно пыталась подняться, но боль была слишком острой и не давала дышать. Из последних сил Китиара откатилась в сторону, избежав смертельного удара. Она вспомнила о сабле капака и сумела вытащить ее из-за пояса, дождалась, пока волосатый зверь не зарычит вновь, склонившись над ней, и тогда вслепую вонзила в него клинок. Сталь проткнула шкуру, вошла в плоть, ломая кости. Кровь потекла у нее по рукам. Страшный удар по голове оглушил ее, так что Китиара вновь полетела на пол.

Когда сознание вернулось, Кит лежала на животе. Она несколько раз моргнула, пытаясь разлепить склеившиеся от запекшейся крови ресницы. Фляжка была слишком далеко. Китиара подползла к ней, протянув дрожащую руку.

Там была ее мать. Розамун лежала на полу, накрыв флягу рукой. Она смотрела на Китиару своими большими, словно у косули, глазами, которые, казалось, никогда не были сфокусированы на настоящем, а устремлены куда-то вдаль, в никому не видимые, кроме нее, горизонты.

— Твой отец не пришел вчера домой, — произнесла Розамун обвиняющим тоном.

Китиара поморщилась. Боль от ран была нестерпимой, но даже она не шла ни в какое сравнение с той пыткой, которую устраивали ей родители, тянувшие ее каждый в свою сторону во время семейных ссор.

— Он ведь был с той женщиной, да? — Голос Розамун сорвался на визг. — С той рыжей — я видела, как он заигрывал с ней вчера на рынке.

— Он был в таверне, мама, выпивал с друзьями, — пробормотала Кит.

Ей нужно было достать фляжку. Она подползла ближе, держа меч наготове.

— Не выгораживай его, дочка! — взвизгнула Розамун. — Своим волокитством он ранит и тебя. Когда-нибудь он бросит нас обеих. Попомни мои слова…

Китиара опустилась на пол. Ее глаза закрылись от нахлынувшей усталости. Она видела своего отца с рыжей официанткой. Женщина сидела спиной к двери, расставив ноги, задрав юбку. Грегор приблизился к ней вплотную, лаская обнаженную грудь. Кит слышала, как женщина застонала, как часто дышал ее отец. Стоны женщины, бормотание отца слились с истерическими выкриками матери.