Дверь дома наложниц широко распахнулась. На улице стояли носилки с небольшой, приземистой кабиной. Илона различала ее за своей качающейся вуалью. Шестеро пейков, то есть стражников из дворцовой охраны, вооруженных алебардами, стояли рядом. Их возглавлял офицер, болук-баши. Четверо других огромных мужчин, обнаженных до пояса, держали длинные шесты, на которых была закреплена кабина. Они то появлялись перед ее глазами, то снова исчезали. Девушка почувствовала, что у нее закружилась голова. Таруб поддержала ее за локоть и не отпускала руки, намереваясь вести вниз по лестнице до самого конца.

Илона спустилась на одну ступеньку, потом ступила на следующую. Когда она уже дошла до середины лестницы, что-то заставило ее остановиться. Наложница подняла голову, взглянула поверх паланкина через узенькую улицу.

У двери дома, всего-то в полудюжине шагов от нее стоял человек. Его лицо, не считая глаз, было закрыто концами шарфа, повязанного на голове. Она видела этого парня только однажды, через решетчатую стенку паланкина, но теперь узнала.

Илона резко встряхнула головой, стараясь получше рассмотреть Влада. Монеты звякнули, раскачиваясь, и снова повисли, мешая ей смотреть. Когда она отбросила их, на пороге соседнего дома уже никого не было.

Девушка могла помнить его только таким, каким увидела, взглянув один раз. Глаза у Дракулы были зеленые, как холмы в Валахии, покрытые ранней весенней травой. В них отражался внутренний жар, пылавший в этом юноше. Илона уже знала, что запомнит его улыбку. Она тоже улыбнулась себе самой, своему глупому гневу, который погиб точно голубь, внезапно схваченный когтями ястреба.

Он не знал, заметила ли она его.

Влад шел по улице впереди паланкина и улыбался. Конечно, в прямом смысле слова он ее пока еще ни разу не видел. Когда они разговаривали, девушка находилась в резной деревянной кабинке, теперь ее лицо закрывала завеса из металлических монет. Влад спрашивал себя, как она выглядит там, за покровом.

«Вдруг она отвратительна? Что, если этот глубокий, прекрасный голос исходит от особы, чье лицо испещрено морщинами, как кора дерева?»

Он мотнул головой.

«Нет, этого не может быть. Не похоже».

Влад знал, что вкусы у Мехмета были весьма странными, но никогда не слышал ничего о том, чтобы его привлекало уродство. Кроме того, внешность Илоны вообще не имела для него никакого значения. Эта девушка была его землячкой, ей грозила опасность. Дракула слышал немало прекрасных сказок о турецких землях, но гораздо больше любил легенды, которые в детстве отец рассказывал ему у костра. Его вдохновляли куртуазные истории христианского мира, особенно легенда о короле Артуре и его рыцарях. Теперь он воображал себя Ланселотом, который дал клятву верности королеве Гиневере.

Изменилась бы эта история, если бы Гиневера оказалась злой и уродливой старухой? Пала бы Троя, если бы на носу у Елены Спартанской торчала бородавка? Это не имело никакого значения. Важным было только его обещание и то, как он выполнит его. Больше ничего.

Во дворец Мехмета вело два пути. Один — тот, которым пользовались все, другой — только для избранных. Влад шел за паланкином, охраняемым пейками, которые двигались именно по этому второму пути.

Длинная, извилистая улица Нектар заканчивалась развилкой у фонтана. Относительно широкая аллея сворачивала налево. На ней стояли торговые ряды, вокруг них теснились люди, покупающие продукты к ужину. Другая дорога, которая была гораздо уже, вела на холм, мимо мескиды, то есть небольшой мечети, и таверн, расположенных неподалеку от нее вопреки всем правилам.

Влад взглянул на эту аллею и скользнул в гущу людей, толпящихся вокруг ларьков. У него не было никакого плана. Он хотел лишь создать беспорядок и панику. Но что могло бы послужить их причиной?

Небольшой ларек принадлежал торговцу арбузами, который продавал их целиком и частями. Рядом с этим заведением стоял ослик, привязанный к нему веревкой. Он приподнял одно заднее копыто, глаза на опущенной морде, не моргая, смотрели в одну точку, челюсти двигались так, словно осел что-то жевал, хотя он этого и не делал.

«Очень скучное животное», — подумал Влад и тут, за спорами торгующихся людей и перезвоном монет, услышал топот сапог.

— Посторонись! — крикнул кто-то совсем близко.

Он обернулся и сразу увидел серебряный головной убор офицера пейков, украшенный пером цапли. Люди с алебардами находились в двадцати шагах от него. Закусив губу, Влад сосредоточенно смотрел перед собой, размышляя о чем-то, потом сорвал с пояса дубинку, протянул руку, поднял животному хвост и ударил его под зад.

Он достиг того, чего желал. Хаос возник немедленно. Осел бросился на Влада. Его копыто пролетело над головой Дракулы как крыло птицы. Он отшатнулся и спрятался в дверном проеме какого-то дома, так что стал недосягаем для разъяренного животного, которое отчаянно колотило копытами куда ни попадя. Кое-что угодило и в него. Это оказались куски сломанного ларька хозяина осла и кусок арбуза. Животина рванулась, вытащила остатки ларька на середину дороги, и весь товар разлетелся.

Пыль мешала, но все-таки Влад разглядел гвардейцев. Они остановились в десяти шагах от места происшествия, на развилке.

Болук-баши старался перекрыть визг взбесившегося осла, надрывный крик хозяина и возмущенные вопли торговцев.

Он голосил что было мочи:

— Немедленно очистите дорогу, дурни!

Продавец арбузов, пожилой мужчина с сутулой спиной, подошел к нему, поклонился, сложил руки на груди и жалобно произнес:

— Я постараюсь, эфенди, но это животное — проклятие Аллаха!..

Тут осел ударил его и отбросил на противоположный ларек, который наполовину развалился. Собственный же сарайчик торговца с шумом волочился по улице за разъяренным ишаком, пока тот не освободился от привязи и не понесся галопом прочь, кусая и сбивая с ног прохожих.

Болук-баши оглядел последствия ослиного бешенства, покачал головой, отдал приказ идти по другой дороге и повел своих людей на холм мимо мечети.

Влад подождал, пока люди с паланкином не удалились шагов на двадцать, затем последовал за ними.

— Вы готовы? — спросил он шепотом.

— Как? Ничего?

Раду покачал головой. Он уже в четвертый раз бегал к развилке.

Мальчишка уселся на табурет рядом с Ионом и прошептал:

— Может быть, они уже прошли другой дорогой?

— Нет, Влад обязательно появился бы, чтобы предупредить нас. Он знает, что времени мало.

Ион снова взглянул на мечеть, стоявшую рядом с таверной. Муэдзин только что закончил созывать правоверных на молитву. Была пятница, и заложникам разрешалось оставаться в городе, пока не закончатся богослужения. Но если бы они задержались чуть дольше, то их ждало бы куда более суровое наказание, чем несколько ударов палкой аги.

Ион не мог сидеть спокойно. Он постоянно ерзал на табурете, и не только потому, что тот был довольно жестким и неудобным. Тремблак все время поворачивался и поверх остриженных голов посетителей таверны поглядывал на чернобровую Айшу. Завитки ее коричневых волос прилипли к влажному лбу. Парень очень надеялся когда-нибудь заслужить благосклонность этой девушки. Он наблюдал, как она вытирает лицо красным платком, видел, как какой-то мужчина взял у нее этот платок и картинно сделал вид, что выпивает из него все содержимое до последней капли, чем вызвал веселый смех Айши и всех завсегдатаев этого заведения.

Ион негромко застонал от ревности, но Раду неправильно понял его.

— Я знаю! Если Влад до сих пор не появился, то, наверное, он ждет, пока эти люди не услышат призыв муэдзина и не уйдут на молитву.

— Эти? Кто? — Ион с трудом оторвал взгляд от возлюбленной и взглянул на посетителей таверны. — Бекташи? У них другие обряды и молитвы.

— Я думал, что они янычары.

— Да, янычары.

— Но все янычары мусульмане, разве не так?