Наконец мы увидели экипаж, из которого вышли лорд Годалминг и Моррис, а с козел слез толстый коренастый человек с ящиком. Моррис заплатил кучеру, который поклонился и уехал. Оба поднялись по ступенькам и лорд Годалминг показал, что надо сделать. Рабочий снял пиджак и повесил его на забор, сказав что-то проходившему мимо полисмену. Полисмен утвердительно кивнул головой, слесарь опустился на колени и придвинул к себе инструменты. Порывшись в ящике, он выбрал из него что-то и положил рядом с собой. Затем встал, посмотрел в замочную скважину, подул в нее и, обратившись к предполагаемым хозяевам, сказал им что-то, на что лорд Годалминг ответил с улыбкой, а слесарь взял большую связку ключей, выбрал один ключ и попробовал им открыть дверь. Повертев им немного, он попробовал второй, затем третий. Вдруг дверь широко открылась, и они все трое вошли в дом. Мы сидели молча и возбужденно курили свои сигары; Ван Хелзинк оставался спокойным. Мы тоже успокоились и стали ждать терпеливее, когда увидели, что рабочий со своим инструментом вышел. Он притворил дверь, упершись в нее коленями, пока прилаживал к замку ключ, который он наконец и вручил лорду Годалмингу. Тот вынул кошелек и заплатил ему. Слесарь снял шляпу, взял ящик с инструментами, надел пиджак и ушел; ни одна душа не обратила на это ни малейшего внимания.

Когда рабочий окончательно ушел, мы перешли через дорогу и постучали в дверь. Квинси Моррис сейчас же открыл ее; рядом с ним стоял и лорд Годалминг, куря сигару.

– Здесь очень скверно пахнет, – сказал лорд, когда мы вошли.

Действительно, пахло очень скверно – точно в старой часовне Карфакса; на основании нашего прежнего опыта мы поняли, что граф очень часто пользуется этим убежищем. Мы отправились исследовать дом, держась на случай нападения все вместе, так как знали, что имеем дело с сильным врагом; к тому же нам не было известно, в доме граф или нет. В столовой, находящейся за передней, мы нашли восемь ящиков с землей. Всего только восемь из девяти, которые мы искали. Наше предприятие не кончилось и никогда не будет доведено до конца, если мы не найдем недостающего ящика. Сперва мы открыли ставни окна, выходившего на маленький, вымощенный камнями двор. Прямо против окон находилась конюшня, похожая на крошечный домик. Там не было окон, и нам нечего было бояться нескромных взглядов. Мы не теряли времени и принялись за ящики. При помощи принесенных с собой инструментов мы открыли их один за другим и поступили так же, как и с находившимися в старой часовне. Было ясно, что графа нет дома, и мы стали искать его вещи. Осмотрев внимательно другие помещения, мы пришли к заключению, что в столовой находятся некоторые предметы, принадлежащие, по-видимому, графу. Мы подвергли их тщательному исследованию. Они лежали на большом обеденном столе в беспорядке, в котором, однако, была какая-то система. Там лежала связка документов, удостоверяющая покупку дома на Пикадилли, бумаги, удостоверявшие продажу домов в Мэйл-Энде и Бермондси; кроме того, нотная бумага, конверты, перья, чернила. Все они были защищены от пыли оберточной бумагой; затем мы нашли платяную щетку, гребенку и умывальник с грязной водой, красной от крови. В конце концов мы наткнулись на связку разных ключей, принадлежащих, по-видимому, другим домам. После того как мы осмотрели последнюю находку, лорд Годалминг и Моррис записали точные адреса домов на востоке и на юге города, захватили с собой ключи и отправились на поиски. Мы же – остальные – должны были остаться и терпеливо дожидаться их возвращения или прихода графа.