Я вспоминаю свои слова, когда Никита нёс меня, и сжимаю зубы. Он не выполнил мою просьбу, могу ли я выполнить просьбу этого эльфа?

— Пожалуйста, мамочка, я хочу к тебе… — Шепчет он в каком-то бреду.

— Я могу снять ошейник. — Говорю ему.

— Меня всё равно убьют или снова поработят, сделай это — убей меня, прошу. — Вздрагивает эльф.

Ускоряюсь, и вгоняю ему в сердце два кинжала. Проходит критический удар, и он падает замертво на пол. Достаю кинжалы, и закрываю ему глаза. Вижу его расслабленное лицо, небольшую полуулыбку.

— Они ответят, обещаю, я не знаю как — но они ответят. — Говорю я, проводя по его щеке ладонью.

«Внимание! Вы получили задание — Месть!»

«Вы один из последних представителей правосудия Тёмной Империи — Тёмный Мститель. Вы преследуете преступников, а настигнув — разите их своими кинжалами и стрелами. Вы должны отомстить за смерть подданных Повелителя. В момент выполнения задания не должно быть скрыто наименование класса и достижение Избранница Тьмы. Награда — 2 уровня»

Скрываю достижение и класс, сажусь на кровать, и жду пока пропадёт его тело. Очень надеюсь, что в этом мире есть перерождение — нельзя же разумом вот так разбрасываться. И надеюсь, в следующей жизни он будет счастлив. А мне нужно наведаться на эту странную «ферму», узнать, что там и как.

Через час тело эльфа исчезает, а в комнату стучится трактирщик. Он с силой открывает дверь, отодвигая тумбу, недовольно смотрит на меня и говорит:

— Время на исходе, Госпожа, а где ваша собственность?

— Мертва. — Отвечаю ему.

— Правда? — Веселеет толстяк: — Фух, я уж думал вы из этих — которые их выкупают и обеспечивают подобие нормальной жизни.

— Слушай, мужик, а где находится ферма эта, о которой ты говорил. — Спрашиваю его, добавляю на всякий случай: — Может ещё парочку куплю, да хорошенько развлекусь.

— Хох, вот это по-нашему! — Смеётся этот неприятный тип: — Чуть севернее города, пол часа пути верхом.

На карте появляется метка, а я встаю, и не прощаясь ухожу. Я к толстым людям отношусь так же, как к остальным. Как я уже однажды замечал — плоть слаба, что уж теперь. Да и зачастую они добрые, не знаю уж почему так получается. Но иногда происходят такие вот встречи — и когда внешний вид контрастирует с тем, что внутри — это выводит из себя.

Время на улице уже за полдень, иду к выходу из города и забираю лошадь. Направляюсь по небольшой дороге в нужную сторону, смотрю на маркер. Да, понятно, что хочет от меня система — уничтожить эту ферму. Вряд ли мне дают невыполнимое задание, значит должно всё получится. Но в любом случае — нужно рассмотреть, как там всё устроено, и охрану посчитать. Этой ночью я конечно же уже ничего делать не буду, мне отдохнуть надо. Но вот следующей. Да, в приоритете задание, но зря Дмитрий сказал, что они разумны.

Одно дело — смотреть как там вырезают в Африке чернокожих, и знать, что в общем то ничего изменить не можешь. Другое — вот так, смотреть на это всё, и знать, что можешь повлиять на происходящее, проходить мимо. Я не прохожу мимо никогда — ни тогда, когда во дворе напали на девушку, ни теперь тут, когда убивают и мучают разумных существ, за то, что совершали их предки. Которых, я-то знаю, никогда не существовало — всё это просто придуманная сценаристами история.

Осматриваю открывшуюся картину — огромный лагерь, обнесённый невысоким забором, находится посреди большого поля. Охраны почти нет, и я знаю почему — долбанные ошейники. Значит выполняя команды хозяина — он дарит какое-то наслаждение, интересная задумка. Дерьмовая, как и всё в этом мире.

За забором длинные каменные бараки, видимо тут и живут эти несчастные. На площадке между зданиями прогуливаются некоторые из них. Сразу за этим импровизированным курятником стоит особняк, похожий на небольшой такой замок. Прямо как у графини. Двигаюсь вдоль этого всего, рассматривая. Если я буду действовать, не скрывая достижения и имени — нужно будет убить всех, и что бы никто не ушёл.

— Надеюсь хоть эти несчастные не будут просить о том же, о чём просил тот мальчик. — Шепчу себе под нос.

Нахожу вход, и спешиваюсь, оставляя лошадь снаружи. Ко мне сразу подбегает какой-то тип. Одет в простые серые штаны, босой, на теле грязноватая рубаха. Сам высокий и подкачанный, лицо простое, деревенское и выбритое, причёска — тёмные волосы горшком. Лет сорок, не больше, человек.

— Здравствуйте, госпожа, хотите приобрести товар, так сказать — из первых рук? — Спрашивает он неприятным голосом.

— Хочу сначала посмотреть, что вы можете предложить. — Говорю, продолжая всё рассматривать. — Покажите эльфов.

Он кивает, и ведёт меня по дорожке, потом наконец входим на территорию «заповедника», и идём к одному из бараков. Там, у входа, сидят двое — женщина и девочка лет двенадцати. Как мне кажется — мать и ребёнок, играют во что-то вроде ладушек, обе улыбаются. Деревенскому это почему-то не нравится, он подходит и со всей силы пинает ребёнка.

— Чего расселись, клуши! — Рявкает он.

Я сжимаю кулаки, и вижу, как у ребёнка здоровье оказывается в красной зоне. Мать бросается к дочери, но здоровяк хватает её за шиворот, и тормошит, со словами:

— Ты сегодня мне всё отработаешь, шлюшка, и дочка твоя, если выживет.

Я подхожу к девочке, достаю зелье здоровья, и без особой надежды вливаю ей в рот, применяя попутно регенерацию. Здоровье медленно ползёт вверх, девочка приходит в себя, я шепчу:

— Беги в здание, что бы он тебя не видел.

— О, вот видишь — живая, сегодня поиграемся с вами двоими. — Радуется местный управляющий.

— Такой мужчина как ты мне и нужен, и возможно не откажешься провести со мной время? — Спрашиваю его томным голосом. — Вместо того, чтобы использовать эти грязные подстилки?

— А? — Не понимает он.

Конечно, ведь сейчас желания у меня нет никакого — особенно после всего увиденного, система не реагирует. Но почему-то очень хочется защитить этих двоих, хотя бы их. Подхожу, хватаю его между ног, и смотрю в глаза. Медленно, нехотя, во мне просыпается желания. Вопреки всему. И я тоже — вопреки всему, облизываюсь.

— Есть у тебя место, где мы можем…ммм…Провести время? — Спрашиваю его.

— Да, Госпожа! — Радуется мужик и схватив меня за руку, тащит за собой.

Проходим несколько строений, выбегаем с территории рабов, и приближаемся к особняку. Забегаем в какую-то пристройку, он закрывает дверь на засов и сдёргивает с себя штаны и рубаху.

В пристройке бедная обстановка — кровать с сундуком в изголовье, и столик со стулом. Места не очень много. Я расстёгиваю куртку, потом ремень штанов. Он стоит и ждёт, облизываясь. Снимаю остальную одежду, подхожу и целую ему грудь. Мужик не выдерживает, рычит и разворачивает меня, заламывает руки и резко входит. Двигается, и я чувствую, как мне приятно и противно одновременно. Это просто безумие. Он заканчивает быстро, и отбрасывает меня на кровать. Лежу, ощущая тепло в животе и держась за него, стараясь сдержать стон, но не получается.

— Щас, чуток отойду. — Тяжело дышит он: — А можно я вот так, знаю, что некоторые благородные любят это.

Он достаёт хлыст, видимо свой рабочий инструмент, и я поворачиваюсь на живот, подставляя свою спину. Чувствую удар, другой, третий. Очень больно, проценты здоровья скачут. Потом он подходит, и разворачивает меня, говорит:

— Работай, тварь, покажи на что способны твои губки и язычок.

Я осторожно встаю на колени, и мягко начинаю своё дело. Сначала медленно, потом всё быстрее, проклиная себя за то — что мне это нравится. Вопреки всему — стараюсь сделать как можно лучше, что бы он и я получили максимум удовольствия. Наконец он заканчивает, и рот наполняется сладковатой и тягучей жидкостью. Проглатываю всё, и облизываю остатки, откидываясь на кровать и смотрю на него выжидающе.

Он ложится рядом, дышит с хрипами, потом хватает за грудь, лапает её, я вскрикиваю от наслаждения, когда он щипает сосок. Второй рукой лезет между ног, и вставляет два пальца, начинает всё там прощупывать.