Последний вклад в египетский пантеон внесли Дионис и вакханты, высадившиеся в дельте Нила около 3200 года до нашей эры. Помимо новшеств культа Аида и Зевса (Осириса), это баснословное нашествие принесло в Дельту культ бога Мендета в Мендетском номе в облике козла (то есть воплощения самого Диониса). Разумеется, длительное сосуществование пришлых чужеземных племен индоевропейской языковой общности (куретов, персеидов, гелиадов) с аборигенами Нильской долины (меламподами) не могло не сказаться на формах их общественного сознания.

После окончательного ухода чужеземцев и утверждения раннединастических государств в Египте (между 3100 и 2900 годами до нашей эры) большая часть привнесенного духовного наследия была в той или иной мере воспринята широкими массами аборигенного населения и сохранена консервативной религиозной традицией.

Раннеиндоевропейские культы богов характеризовались «безымянным почитанием или немым поклонением». Сущность бога и его деяния передавались с благоговением описательно, без упоминания подлинного имени божества. При вхождении в пантеон нильских меламподов чужеземные безымянные боги получили имена. Соответственно древним африканским представлениям, таким образом было достигнуто господство над ними колдунов, чародеев, заклинателей и жрецов.

Позднее имена богов узнали в Египте пеласги и занесли их на острова и побережья Эгейского моря. Однако в самой долине Нила сохранялись ономастические следы носителей индоевропейского праязыка и его диалектов до времени их фиксации античной традицией. Заметили этот феномен ещё древние.

У Плутарха, рассматривающего божественные имена египетских богов, имеется примечательное рассуждение на этот счет:

Кроме индоевропейских богов, в процессе исторического развития египетской религии в состав сообщества египетских божеств попали и некоторые семитские божества — богини Анат и Астарта, бог Баал. Их культы были занесены в Египет в период господства «иноземных царей» — гиксосов — в 1650–1550 годах до нашей эры. В те неспокойные времена в долину Нила вторгся из Леванта могучий союз племен, различных по происхождению и языку.

Под властью гиксосов были объединены семитоязычные и индоевропейские племена (из последних преобладали носители арийских диалектов, родственные персам и индийцам). И если для семитов Египет был «чужой» страной, то для арийцев, предки которых некогда обособились на берегах Нила (город Хеммис), водворение в Египте стало возвращением к истокам, своего рода реконкистой утраченного наследства. И хотя господство гиксосов было непродолжительным и распространялось преимущественно на Нижний и Средний Египет, оно вновь привнесло нечто новое в культуру и религию египтян.

Уоллес Бадж — «Книга Мёртвых»[131]

Собрание глав или отдельных составляющих, которые древние египтяне писали на стенах гробниц, на боковых поверхностях саркофагов и гробов, а также на папирусе, амулетах и прочих предметах, помещаемых в гробницу, были названы Шампольоном «записью погребального ритуала». Это неверное определение было принято де Руже, который в своём «Исследовании погребального ритуала древних египтян» объясняет свою точку зрения и заключает, что приведённые им доводы «достаточно обосновывают, следуя избранному ходу рассуждений, то название, которое избрал Шампольон». Грамматика Шампольона свидетельствует, что он тщательно изучил каждую часть так называемого «ритуала», а множество кратких фрагментов, которые он перевёл, служат доказательством того, что он понял назначение источника и верно оценил его роль с религиозной точки зрения. Однако он ни разу не приводит всесторонний анализ хотя бы одной главы, так же как ни один фрагмент не переводит полностью от начала до конца. Если бы этот замечательный учёный прожил подольше, он бы убедился, что то, что он переводит вовсе не было «ритуалом». Это собрание отдельных глав Лепсиус в 1842 году назвал «Книгой Мёртвых», под таким названием источник известен и в наше время.

К наиболее ранним частичным или полным публикациям Книги Мёртвых можно отнести следующие: Cadet (J. Marc). Copie figure d’un rouleau de Papyrus trouve a Thebes, dans un tombeau des Rois. - Strassburg, 1805: Fontana. Copie figure d’un rouleau de Papyrus trouve en Egypte, publiee par Fontana et expliquee par Joseph de Hammer. - Vienna, 1822; Senkowski, Exemplum Papyri Aeqyptiacae quam in peregrinatione sua repertam Universitati Cracoviensi dono dedit. - Petropoli, 1826; Young. Hieroglyphics: Fol., IV Pl. - London, 1823: Hawkins. Papyri in the Hieroglyphic and Hieratic character from the Collection of the Earl of Belmore: Fol., 8 Pl. - London, 1843; Rosselini. Breve notizia intorno un frammento di Papiro funebre egizo essistente nel ducale museo di Parma: 8 Vol. - Parma, 1839; Description de l’Egypte / Ed. Jomard. - Antiquities. - T. II.

Наиболее значительной стала публикация Лепсиусом в 1842 году 165 глав Туринского папируса; это издание вышло под названием «Египетская Книга Мёртвых» («Das Todtenbuch der Aegypter»).

Обычай покрывать стены погребальных камер заупокойными текстами восходит к V династии, в ту эпоху крупные отдельные иероглифы, сгруппированные в строки, чередовались с архитектурными украшениями. К концу VI династии пространство, отведённое для декоративных целей, значительно сузилось. Иероглифы стали меньше по размеру, а надписи высекались на стенах камер и коридоров, которые прежде, в более ранние периоды, оставались гладкими.

К пирамидам V–VI династии, чьи внутренние стены покрыты надписями, относятся пирамиды Унаса, Тети, Пепи I, Пепи II и Секеремсафа; эти надписи обычно называют «Текстами пирамид». Во французском переводе они были опубликованы Масперо.

В эпоху XI династии распространился обычай наносить заупокойные тексты на стенки деревянных гробов или саркофагов. Тексты подобного рода, выполненные иератическим письмом, были опубликованы Лепсиусом и Бирчем. В этот период Книгу Мёртвых начинают писать на папирусе.

После изгнания из Египта гиксосов царями-фиванцами появляются тексты Книги Мёртвых на папирусах, которые были различной длины и ширины. Папирусный свиток обычно помещали в прямоугольную нишу в стене гробницы либо в самый гроб, рядом с мумией. Иногда его клали между ногами, а иногда прижимали к телу погребальными пеленами. Длина и стиль такого папируса целиком зависели от фантазии родственников покойного. Богато иллюстрированная или, наоборот, лишенная каких бы то ни было изображений, Книга Мёртвых составляла непременную част заупокойного имущества, которым торговали жрецы, ответственные за погребение. Если заказчик был богатым человеком, он мог купить самую лучшую копию. Если он был беден, то довольствовался неиллюстрированным текстом. На готовых копиях оставляли пустые места, куда вписывалось имя покойного, для которого её приобретали. Сохранились и такие копии, в которых, вследствие небрежности или пренебрежения к умершему, не проставлено никаких имён. Многочисленные дурно выполненные, пестрящие ошибками копии Книги Мёртвых, которые не редкость в музеях Европы, видимо, представляют собой неизбежное следствие дешевизны. Однако можно обнаружить небрежность и на самых прекрасных папирусах, а некоторые шедевры этого вида искусства хранят грубые ошибки, свидетельствующие не столько о небрежности переписчика, сколько о непонимании воспроизводимого текста.