— Я предлагаю выбор. Если ты сдашься, — он наклонился вперед и толкнул ко мне дощечку. Приглядевшись, я поняла, что на ней нарисовано дерево. — Если поможешь мне… то я дам тебе шанс умереть.

Вспомнив одиночество и бессилие вечного заточения, я вздрогнула. Он предлагал мне практически спасение. Да, я исчезну из мира, но я получу шанс вернуться. Я буду свободна.

— Свобода, Весея, — вкрадчивым шепотом протянул он. — Свобода ценится гораздо выше жизни. Подумай.

— Помочь тебе, — заворожено повторила я. Но тут же взяла себя в руки и встряхнула головой: — Как?

Он покрутил в руке дощечку — быстро-быстро, так, что она мелькала, становясь почти невидимой.

— Дар. Всего лишь дар.

— Если я отдам дар, — я набрала в легкие воздуха, — ты оставишь меня в покое?

— Я дам тебе шанс умереть, — он резко прекратил вертеть дощечку. — Без магии нет жизни. Нет магии — нет жизни.

Честный ответ.

— Зачем тебе дар?

— Свергнуть Создателя, — хмыкнув, прошептал человек в маске. — А может быть, и нет. В любом случае, дитя, тебе это знать незачем.

Как он странно меня называет. Я обхватила голову руками и задумалась. У меня есть шанс узнать что-то важное, но надо правильно выбирать вопросы. Какой вопрос важнее. Ритуал? Смерть? Таура?

— Почему День Рождения?

Он молча покачал головой и бросил дощечку на стол.

— Ты слишком много хочешь знать.

— Если ты мне не ответишь, я не стану с тобой связываться! — я постаралась, чтобы в моем голосе появилась обида и гнев, хотя на самом деле мне было страшно: я ходила по лезвию, и могла очень сильно порезаться. Но я должна была получить ответ на вопрос — любой ценой.

Он долго молчал, и я, хотя не могла видеть его глаз, поняла, что он внимательно меня изучает.

— Что ж, — наконец прошептал он. — Я не могу получить всю силу сразу. Магия пронизывает человека, но есть… знаки, которые соединяют человека с другими мирами…

Он явно осторожничал. Слова давались ему с трудом: он подбирал чуть ли не каждый звук, постоянно прерывался и думал. Но он не врал.

— Есть время… время уязвимости… — он подумал и снова закрутил в руке дощечку. — Есть время тринадцати часов. И время безвременья… — он снова задумался, а потом резко толкнул ко мне дощечку и жестко отрезал. — А теперь соглашайся! Ну? Твое решение, Весея!

Я вздрогнула: настроения врага менялись с ужасающей быстротой. Похоже, больше я ничего не узнаю.

Встав, я будто бы в задумчивости обошла стул и притронулась к деревянной спинке. Больше всего мне хотелось вырваться из сна и проснуться, но сегодня человек в маске гораздо сильнее держал меня на привязи, мне едва удавалось сохранять сознание и думать, что я делаю. Все остальное делал за меня враг, он управлял мной — с легкостью, уверенностью и стремительностью.

Я бы не сказала, что его предложение меня возмутило. Нет, я понимала, что для меня — это лучший вариант. Ответ мог быть только один — да.

— Я… — я сглотнула и опустила голову вниз. Я хотела жить. Но не так, как живут пленницы зеркал. Я посмотрела направо и увидела бледную тень девушки. Красивое лицо, смелые глаза… Мне показалось, что я знала ее — когда-то давно-давно, еще ребенком.

Девушка прислонила руку к зеркалу и нахмурилась. Будто бы осуждала меня или предупреждала. В ее взгляде была сила, и я вдруг поняла, что она не сдалась. Она все еще надеется. Надеется на свободу, на месть… И она верит в меня.

А Таура? Что будет с ней, если я сдамся и помогу врагу стать сильнее?

— Чтобы ты убивал и дальше? — я перевела взгляд на маску и внезапно схватила стул и бросила его в свободное зеркало. Осколки полетели в разные стороны, открывая пелену тумана, сквозь которую пробивались краски лета.

— Стой!

Конечно! Размечтался…

Я заслонила рукой лицо и прыгнула навстречу осколкам. Больно не было, хотя кровь из ранок текла по рукам: осколки впивались в ладони — мелкие, противные, как крошка из стекла. Но все они исчезли, когда я пролетела сквозь границу и упала на зеленую траву поляны.

— Глупый поступок.

Я обернулась и посмотрела на человека в маске, прислонившего ладони к пелене. Слава Создателю. Я сбежала. Я победила.

— Нет, ты не победила, — человек в маске грустно покачал головой и чуть сильнее нажал на тонкую пленку границы. Граница поддалась, расступилась, выпуская черно-белые краски в зеленый мир солнца.

Страх заставил меня отползти назад, хотя я понимала, что моя победа обернулась поражением.

— Как видишь, я не менее одарен, чем ты, — он наклонился и схватил меня за руку. Боль потекла через ладонь, через запястье — выше, выше! — и остановилась на спине. — Запомни это, — он убрал руку, а с ней пропала боль. Я всхлипнула.

— Я знаю, что ты жив, и я найду тебя!

— Может, жив. Может, нет, — он выпрямился. — Твое сознание туманно, мир держит тебя тысячами страхов, и ты не сможешь справиться со своим даром. А меня… не держит ничто. Я свободен. Поэтому я сильнее тебя.

Зеркала в последнее время приносят мне немало проблем. Я перебросила волосы вперед и вздохнула. Этого следовало ожидать. Да и чего я хотела? Ждала, что в этот раз всё окажется действительно сном, а не кошмаром, который непонятно — то ли снится, то ли происходит на самом деле?

Я со злостью выдернула из стопки одежды свитер и натянула его через голову.

— К Линду? — фейка деловито собирала маленькую сумку.

— А к кому мне еще идти?

В любом случае, ждать я не могла. Мне хотелось все рассказать Линду, и как можно скорее.

На улице царила ночь. Ветер разбавлял теплый воздух запахом моря и водорослей, а на небе мерцали яркие звезды, укутанные легкой дымкой облаков. Я быстро добежала до библиотеки, потом свернула на дорожку, ведущую вверх, прошла мимо больших часов, которые как раз отбивали двенадцать. Вряд ли Линд мне обрадуется. И это, конечно, верх неприличия — ходить в гости к парням по ночам. Но боюсь, мне сейчас не до приличий.

Нервно постучав, я отошла от двери и облокотилась о перила. Городок Академии лежал, как на ладони, — легкий, ажурный, будто бы кукольный. Здесь, на верхних уровнях городка, ветер разбушевался не на шутку. Он свистел над головой, завывал, носился между колоннами, однако мне стало легче от его песни: ветер был настоящий, свежий и свободный.

— Весси? — я обернулась. Линд выглядел удивленным и заспанным, как медведь, которого разбудили зимой маленькие дети. — Ты что тут делаешь?

Вместо ответа я перебросила волосы вперед и показала Линду спину.

— Так, — Линд нахмурился и затолкал меня в комнату. — Садись и рассказывай.

Пока я рассказывала всё, что узнала, Линд носился по комнате, перерывал бумаги и сосредоточенно кивал. И не прекратил мелькать перед глазами, даже когда я закончила свою историю.

— Кажется, я начинаю понимать, — он перевернул ящик и достал из большой кучи выпавших книг синюю брошюру. — Подожди, дай мне пару минут.

Он опустился в кресло и глубоко задумался.

— Конечно, — я отхлебнула чая, заодно тайком разглядывая черноволосого. Линд, разумеется, полностью одеться и не подумал, да и с чего бы: у Одаренных мужчин не считается чем-то плохим ходить в одних штанах. Удивительно, почему за Линдом не бегает стайка верных поклонниц, таких подтянутых фигур еще поискать. С другой стороны, он бука, каких мало, кто к такому вообще подойдет? Я бы вот никогда не решилась, если бы не необходимость.

Линд поймал мой взгляд и ухмыльнулся. Я даже чаем облилась.

— Ну… Ты надумал что-нибудь? — я отвела взгляд и поправила волосы. Не хватало еще, чтобы этот Одаренный о себе невесть что возомнил!

— К сожалению, — ухмылка Линда исчезла так же быстро, как и появилась, а на ее место пришло беспокойство. Он потер переносицу и покачал головой. — Не хочу тебя расстраивать, Весс. Но еще три таких дерева, и ты…умрешь.

— Что?

— Я перевел кое-что, но не смог понять, как рисунок связан с эпидемией. А теперь до меня дошло, — он отвернулся и тихо продолжил: — Это необычный знак, Весс. Эльнолвы считали Древо, вот это самое, своим… своей жизнью. Они славились неуязвимостью, но не каждый знает, что этим они были обязаны культу Древа. Не знаю, слышала ли ты, но есть легенда о Целителе. Он дошел до Древа и подарил тем, кто пошел за ним в мир грез, защиту Древа. Эльнолвы могли шесть раз умереть и воскреснуть, но седьмой раз был последним. На этом заканчивалась их жизнь. А теперь ты и сама поймешь.