«Пошел ты! Не бубни давай, а устраняй!»

На этот раз «Сокол» отреагировал сразу, без дополнительных разъяснений или нового кода. Вертушка вздрогнула, будто живая, и резко пошла на снижение. Двигатели вертолета вроде бы работали, но то ли не развивали нужную тягу, то ли с ними стряслось что-то еще. В результате пилоты были вынуждены прекратить погоню, увести машину к берегу и посадить ее неподалеку от пожарища, рядом с перевернутым «Тигром» патруля.

– Ты цел? – Семенов сел на лавку и склонился над полулежащим на ней Асланом. Телохранитель держался за бок и тяжело дышал.

– Да-а… так, слегка зацепило, – прохрипел Аслан.

Семенов отвел его руку чуть в сторону и откинул полу мокрого пиджака. Рубашка была пропитана кровью.

– Терпи, джигит, – Семенов поднял взгляд на грузного. – Эй, спасатель, аптечка есть?

– Какая на хер аптечка? – Мужчина выглядел обиженным. – Через двадцать минут будем на месте. Там вам и аптечка будет, и вся херня.

Семенов стянул мокрый пиджак и, скатав, прижал его к животу раненого.

– Держи крепче. Прижимай.

– Да не надо…

– Прижимай, я сказал!

– Четвертая дырка за биографию, – Аслан прижал к животу пиджак и вымученно улыбнулся. – Первую еще пацаном… в Грозном заработал… прямо в ту новогоднюю ночь, когда мы Пашины танки жгли вместо елок… Потом две дуплетом, это уже по тихой грусти, когда федералы нас окончательно прищучили… А после отсидки сколько ни лез в пекло, ни разу даже не царапнуло.

– Танки в Грозном жег? В девяносто четвертом? – Грузный спасатель сел на лавку напротив. – Сам?

– Гранаты подносил, – Аслан взглянул на него исподлобья. – Мне десять лет было. А что?

– Ничего, – мужчина покосился на Семенова. – Если не считать, что я в одном из них горел.

– И что? – Аслан поморщился от боли, но взгляда не отвел.

– Ничего, – грузный легонько толкнул Семенова в плечо. – Слышь, босс, вон уже судно. Кормовой конец примешь и держи, пока боцман не принайтует.

– А с-сам? – на ветру в мокрой одежде Семенов основательно продрог.

– А я носовой приму. Чех-то твой – не работник.

Аслан хотел ответить на грубость, но от боли только скрипнул зубами.

– Ты, дед, базар фильтруй, – вступился за телохранителя Семенов. – Мы теперь все в одном танке, понял? Будешь прошлые обиды вспоминать, сам тебе глаз выколю, понял?

– Понял, внучок, – грузный перебрался на сиденье рядом с боцманом и открыл водонепроницаемый смарт от «Сименс». – Алё, старпом, лебедку по правому борту трави помалу, подходим…

– «Он, прищурясь, как мудрый змей, медленно курил правой рукой…»

– И что тебе не нравится?

– Это же полный бред, босс! Даже мне понятно, хоть я и не этот… не критик книжный и читаю только на нарах да в госпиталях. Во-первых, змеи не щурятся, во-вторых, они тупые, как пробки. А в-третьих, как вы это представляете – курить рукой да еще медленно?

– А по-моему, хорошая книжка. Захватывающая и все понятно. Придираешься ты…

– Не, ну в лазарете, конечно, любая чихня сойдет, – Аслан бросил потрепанный детектив в мягкой обложке на соседнюю койку. – Сколько мы здесь?

– Да только рассвело. Ты вздремнул?

– Не спится, босс. Лепила морфина вколол, теперь лежу, нос чешу, а сна ни в одном глазу. А у вас как дела? Куда идем?

– Нормально. Пока дрейфуем. Главный на борту. Ему в нейтральных водах думается лучше, на свежем воздухе.

– Это какой Главный? Тот самый?

– Тот самый. Который играет партию.

– Надо же, какая честь, – Аслан хмыкнул. – Это, случаем, не тот танкист?

– Нет, Марьин на этой посудине капитаном, а Главный – это… Увидишь еще. Обалдеешь – гарантирую.

– Неужто сам Президент? – Аслан хрипло рассмеялся, но схватился за бок и оборвал смех.

– Увидишь, – Семенов похлопал его по руке. – Отдыхай, поправляйся. Врач говорит, дырка была пустяковая, зашил все чисто, но проваляться придется не меньше недели.

– А по нужде ходить под себя?

– Как только в кишках заурчит, можно будет вставать.

– Тогда еще ладно.

Семенов вышел из лазарета и поднялся на верхнюю палубу. В лучах восходящего солнца море сверкало, словно один большой жидкий изумруд. Воздух пьянил, а мерный плеск невысокой волны успокаивал лучше любой валерьянки. Все ночные приключения казались чем-то далеким и нереальным, как боевик, просмотренный накануне в перерывах между рюмками и фразами дружеской беседы. А между тем все было. И как доказательство реальности всего произошедшего у босса в голове царила независимая от его желаний деловая сумятица. Вернее, он так воспринимал бушующие в подсознании потоки информации. На самом деле все укладывалось упорядоченно, по полочкам, байт к байту. Просто перегруженный мозг уже отказывался анализировать поступающую из вне информацию. Складывалось впечатление, что «Сокол-3» частично перенял замашки хозяина и, в отличие от собратьев, наплевал на все правила. В частности, на правило выдерживать трехсуточный «инкубационный период». Нет, он пока не открыл боссу содержимое неких секретных файлов, но это было единственное исключение. «Сокол» Семенова был готов приступить к работе с Системой хоть сейчас, вернее, как только к таким нагрузкам будет готов носитель. В ситуации явно крылось противоречие – без секретных файлов никакой эффективной работы получиться не могло, но «Сокол» эту неувязку почему-то игнорировал.

«Может, дефективный?» Семенов оперся о поручни и сплюнул за борт.

– Дефективными бывают люди, а процессоры могут оказаться с дефектом, но это редкость, особенно если это чипы технологической линейки «С1Н».

– Читаете мысли? – Семенов обернулся.

Главный стоял, по-морскому широко расставив ноги и заложив руки за спину. Смотрел он мимо босса, щурясь от лучей восходящего солнца.

– Читаю. Доброе утро, Игорь.

– Здравствуйте…

– Нет, нет, продолжайте обращаться ко мне, как привыкли, – господин Главный.

– Здесь-то к чему конспирация? Море кругом. Я бы еще понял, опасайся вы «Невода», но ведь это для вас наверняка не проблема.

– Конспирация должна соблюдаться всегда и везде, иначе в ней нет смысла. А что касается «Невода»… Не все так просто, дорогой Игорь.

– Понимаю, – Семенов кивнул. – Мировая революция дело сложное. Требует гибкого подхода и высокой секретности. А что вы там говорили насчет чтения мыслей и линейки?

– Я не читаю ваши мысли напрямую, я не телепат, но ваш «Сокол», – главный постучал согнутым пальцем себя по виску, – анализирует их в режиме ожидания приказов и не возражает, когда я связываюсь с ним, чтобы, так сказать, «снять показания счетчика». Вроде контролера из… хе-хе… «Горсвета». Так что рекомендую оговорить с ним этот момент. Например, чтобы он включался только после обращения по имени…

– Имя ему придумать? – удивился Семенов.

– Почему нет? Если заведете собаку, вы же дадите ей кличку. Некоторые придумывают имена машинам или другому имуществу. Ваш друг Барков, например, ласково называет свой джип «Нюсей».

– «Нюсей»? – Игорь усмехнулся. – Была у нас во дворе одна Нюся.

– Нет, думаю, он выбрал эту кличку не в память о детской привязанности. Это производное от «Ниссан».

– А, ну да, «Следопыт» двадцать пятого года. Приятная машина. Получается, что «Сокол» шпионит за хозяином в вашу пользу?

– Да. Все три чипа под моим контролем. Были. В случае с Барковым мне теперь доступен лишь канал слежения, но не управления. Будь связь по-прежнему двусторонней, я не имел бы с вашим приятелем столько проблем.

– Понятно. А «линейка»?

– А об этом вы узнаете чуть позже, когда «Сокол» откроет вам секретные файлы. Я снял все ограничения, и ваш чип закончит инсталляцию гораздо быстрее, чем «Соколы» Баркова и Тамары…

– Что?! – Семенов едва не свалился за борт. – Тамары?! Она что, тоже?!

– А вы думали, куда делся мини-комп, который вы насильно загнали в череп вашему программисту?

– Черт возьми, ну конечно! Как же я не догадался?! Это когда он уже ласты клеил, она наклонилась… Я еще посмеялся. Ромео и Джульетта, да и только. А она, значит, не просто чмокнуть его напоследок решила, она чип перехватила. Ну, Тома, ну, стерва!