— Твой клиент...

— Я потерял клиента. Надеюсь, что материал, собранный мною, даст мне кого-нибудь, я имею в виду клиента, но пока его нет.

Арни присвистнул.

— То, что ты затеял, — неэтично.

— Да, я знаю. Временно — я следователь в конторе местного шерифа.

— Теперь я понимаю: тебя щелкнули по носу. Слушай, Лью, я не люблю напоминать об этом, но ты мне должен триста долларов, а единственная плата за то, что мы уже проделали, — это слова благодарности. Если ты хочешь, чтобы мы остались в деле, завтра в это же время у тебя должно быть не менее шестисот долларов. При наших накладных расходах мы не можем работать задаром.

— Я знаю. Тебе будет заплачено.

— Когда?

— Скоро. Я сообщу утром.

— Что нам делать в оставшееся время?

— Продолжать.

— Ну, если ты так говоришь...

Арни повесил трубку, оставив у меня неприятное чувство неуверенности. Шестьсот долларов — столько я зарабатывал за неделю, но я же не работал каждую неделю. У меня было около трехсот долларов в банке и почти двести с собой. Я владел имуществом, состоящим из машины, кое-какой одежды и мебели. Все мое состояние после почти двадцати лет работы детективом составляло что-то около тридцати пяти сотен долларов. Ралф Хиллман со своими деньгами — вот кто обязан был финансировать розыски своего сына.

— Но, с другой стороны, — сказал я сам себе после того, как сам себя же и пожалел, — с другой стороны, я занимаюсь тем, чем хочу. Я хотел поймать человека, который «поймал» меня. Я хотел найти Тома. И мне необходим Арни как боевой пост в Неваде. Продолжаем.

Я сделал второй звонок — лейтенанту Бастиану. Было уже далеко за полночь, но он все еще находился в своем кабинете. Я сказал ему, что везу свидетеля, и кратко изложил, о чем свидетель собирается говорить. Бастиан выразил высшую степень восхищения и удивления.

Гарольд был еще в спальне и уныло стоял перед вешалкой для галстуков, вделанной в дверцу шкафа. Он был уже полностью одет, не хватало только галстука.

— Как вы думаете, какой галстук мне лучше надеть?

— Это совсем не обязательно.

— Но они же будут меня фотографировать. Мне следует быть прилично одетым. — С обезумевшими глазами он продолжал перебирать галстуки.

Я выбрал для него темно-синий галстук со старинными разводами, примерно такой, какой надевают на похороны. Мы заперли дом и гараж и поехали к югу от Лонг-Бич.

Нам оставалось меньше часа езды. Гарольд то говорил, то замолкал, но паузы становились все длиннее. Я спросил его об их с братом детстве в Айдахо. Жизнь в сельской местности с постоянными зимними буранами, весенней грязью и нестерпимой летней жарой была очень тяжелой. Их отец был уверен, что мальчики — это что-то вроде домашних животных, и заставлял их работать почти сразу же, как их отняли от груди матери. Они сеяли кукурузу и копали картошку, когда им исполнилось шесть лет, в восемь — уже доили коров. Они, наверное, так и остались бы на ферме, если бы он регулярно их не бил. Старик пользовался проводом, связанным узлами. Первым сбежал Майкл. Два года он прожил в Покателло у человека по имени Роберт Браун, преподавателя в школе высшей ступени и адвоката. Он взял к себе Майкла и попытался дать ему образование.

Роберт Браун был отцом Кэрол. Майкл отплатил ему за его доброту тем, что сбежал вместе с его дочерью.

— Сколько лет тогда было Майклу?

— Двадцать или около этого. Так, это было через год после того, как его призвали на флот. Да, около двадцати. Кэрол было всего шестнадцать.

— Где находились в это время вы?

— Работал здесь, в Лос-Анджелесе. У меня были заказы на фотографии в одном отеле.

— "Барселона", — сказал я.

— Совершенно верно. — Он замолчал, немного подавленный тем, что я знаю его жизнь. — Работы было не очень много, и у меня было свободное время, чтобы подрабатывать на стороне.

— Я знаю, что Майкл и Кэрол тоже останавливались там.

— Ненадолго. Как раз тогда, когда он сбежал с корабля и скрывался. Я предоставил им на пару недель свою комнату.

— В свое время вы много сделали для своего брата.

— Да. А он отплатил тем, что попытался обвинить меня в краже камеры. Есть еще одна сверхуслуга, которую я мог бы оказать ему.

— Какая же?

— Я мог утопить его в реке, когда он был еще ребенком. Это всем принесло бы пользу. Особенно Кэрол.

— Почему она никак не могла оставить его?

— Я думаю — не хотела. — Он тяжело вздохнул.

— Они были женаты?

Он помедлил с ответом.

— Думаю, да. И она так же думала. Но я никогда не видел ни одной бумаги, которая бы доказывала это.

— Позже они называли себя мистер и миссис Браун. Машина, которую он оставил у вас, зарегистрирована на имя Роберта Брауна.

— Удивительно, как он достал ее. Остается предположить, что я еще буду вынужден вернуть машину старику.

— Сначала ее осмотрит полиция.

— Да, конечно. Им это понадобится.

Мысль о полиции привела его в крайне подавленное состояние. Он замолчал. Я разглядел выражение его лица в свете фар встречной машины: он сидел, упершись подбородком в грудь. Казалось, все его тело сопротивляется неотвратимому движению навстречу полиции.

— Вы знаете отца Кэрол? — наконец спросил я.

— Я встречал мистера Брауна. Он настраивал Майкла против меня. Бог знает, что он теперь будет думать обо мне после смерти Кэрол и всего этого...

— Но ведь вы не ваш брат, Гарольд. Вы не можете обвинять себя в том, что сделал он.

— Тут есть и моя вина.

— В смерти Кэрол?

— Да, и в этом тоже. Но я имел в виду похищение. Не предполагая именно такого поворота событий, все-таки это я подсказал ему идею похищения.

— Как это произошло?

— Я не хочу говорить об этом.

— Возьмите себя в руки, Гарольд. Вам, по-видимому, просто хочется выбросить это из памяти.

— Не знаю. Все в голове перепуталось.

У меня не было возможности распутать это. На него напало какое-то непреодолимое упрямство. Остаток пути он проехал молча.

Я доставил Гарольда и пятьсот долларов лейтенанту Бастиану, который ждал меня в своем кабинете в полицейском участке, и отправился в первый попавшийся отель.

В девять часов утра, еще ощущая во рту вкус кофе, я снова открыл дверь в кабинет лейтенанта. Он ждал меня.

— Вы совсем не спали? — спросил я.

— Нет, подремал немного. Вы провели активных двадцать четыре часа. Должен поблагодарить вас за то, что вы отыскали его брата. Его показания очень важны, особенно если это дело попадет в суд.

— У меня есть еще кое-что для вас.

Но Бастиан еще не закончил речи:

— Я просил шерифа платить вам двадцать долларов в день плюс десять центов за каждую милю, которую вы проедете, если будете подчиняться нашему управлению.

— Благодарю, но это может подождать. Вы доставите мне больше удовольствия, попросив Ралфа Хиллмана финансировать меня.

— Этого я не могу, Арчер.

— Расскажите ему о сути дела. Я потратил несколько сот долларов из собственного кармана и привез результаты.

— Может быть, если представится такая возможность. — Он резко изменил тему разговора. — Патологоанатом, который делал вскрытие миссис Браун, обнаружил кое-что, что может заинтересовать вас. Действительной причиной смерти была колотая рана в сердце. Она была нанесена под грудью, поэтому ее сначала не заметили.

— Да, интересно. Это может снять вину с Харлея.

— Не понимаю почему. Он избил ее, а потом зарезал.

— У вас есть это оружие?

— Нет. Доктор говорит, что это был отличный клинок, тонкий, но довольно широкий, очень острый. По словам доктора, «он вошел в нее, как в масло». — Это сравнение не доставило ему удовольствия. Лицо его было жестко. — Теперь рассказывайте то, что хотели.

Я показал Бастиану клочок черной пряжи и рассказал, где нашел его. Он прямо выразил свое отношение к этому:

— В багажнике, а? Боюсь, это выглядит не слишком многообещающим для мальчика. В последний раз его видели одетым в черный свитер. Убежден, его вязала мать. — Он рассмотрел обрывок пряжи под увеличительным стеклом. — Миссис Хиллман может нам это подтвердить.