— А тебя разве не пугает? — спросил Юра.

— Конечно, пугает. Я же тебе говорил: чувствую, что я здесь не один. Кто-то невидимый следит за мною. Но надо преодолевать собственные страхи, не так ли?

— Возможно. А сейчас этот некто здесь присутствует? — поинтересовался Юра.

— Сейчас нет… — растерянно проговорил Коля. — Так, ладно, я начинаю работать, а ты можешь посмотреть библиотеку. Но повторяю: из библиотеки ни в коем случае не уходить.

— Да. Хорошо. Обещаю.

— Замечательно. А если случайно нажмёшь на какой-нибудь рычажок, и откроется тайный ход, что ты будешь делать?

— Сразу побегу к тебе, и обо всём расскажу.

— Умница. И ни в коем случае, ни единой ногой в этот потайной ход не суйся. Потому что там может быть… нет — даже наверняка там есть ловушка. Тебя сожмёт, или разорвёт, или проколет, или ты встретишься с призраком, а это страшнее всего.

Юра кивал и почти на каждое Колино слово приговаривал «угу», тогда как ему грезилось, что он уже открыл потайной ход, забрался в него, и нашёл там клад. Наконец, выслушав Юрины обещания, Коля разрешил ему идти исследовать библиотеку, а сам продолжил перепись.

Юра прошёл в соседнюю залу и остановился у стеллажа. Но ещё было слышно, как щёлкает по клавишам Коля, как урчит компьютер.

«Здесь, наверное, уже всё переписанное» — подумал Юра: «А пройду-ка я в самую дальнюю залу, где книги ещё не проверялись. Там наверняка найду что-нибудь интересное».

Но, как и следовало ожидать, библиотека представляла такой же противоестественный, вывернутый и искривлённый лабиринт, как и всё остальное здание. Из одной залы вполне могло отходить по семь-восемь проходов, некоторые из них были в углах помещения, некоторые вели вверх или вниз. Так из одной залы было аж шесть проходов вниз, и каждый из них выводил в отдельную, переполненную книгами залу.

Сначала Юра шёл очень быстро, почти бежал, не считая ни зал, ни поворотов. Он был уверен, что не заблудится.

А потом остановился и прислушался. И понял мальчик, что совсем, совсем ничего не слышит.

И вдруг холодок пробежал по его коже. Он почувствовал, что рядом кто-то есть. Он резко обернулся, но не увидел ничего, кроме нескольких проходов ведущих в соседние залы. Тем не менее, чувство того, что за ним наблюдают, не проходило.

— Кто здесь? — позвал он шёпотом, а потом выкрикнул, — Кто здесь?!

И тут же уже про себя добавил: «Что же я это такие глупости кричу? На что, интересно, надеюсь? Быть может, на то, что выйдет призрак и скажет: Здравствуйте, это я, призрак, и я за вами слежу».

Эти мысли показались Юре настолько забавными, что он даже улыбнулся. И, словно бы в ответ на его дерзкую, неподобающую к этому мрачному месту улыбку, раздался резкий звук. Юра вздрогнул, метнул стремительный взгляд в одну и в другую сторону, и тут увидел, что в углу, в тени от стеллажей висит полотно. Такие же полотна висели и при входе в здание: один лишь мрак был там изображён, и вновь краем глаза Юра увидел, что в полотне движется нечто.

И тогда Юре стало так жутко, что он, не помня себя, крикнул громко:

— Коля!

Крик его эхом среди стен заметался, и постепенно затухал, дробясь в бессчётных книжных переходах.

И Юре так хотелось услышать ответ, и с таким вниманием он вслушивался, что ему показалось, будто он действительно услышал голос брата.

И тогда Юра попытался успокоиться, и даже произнёс вслух:

— А чего я, собственно говоря, испугался? Приведения? Злого духа? Ну, во-первых, я в библиотеке, которую, вроде как, всю исследовали. А во-вторых, если здесь и есть какой-то призрак, что он мне может сделать? Смотреть на меня? Ха — ну и пускай смотрит. Эй, призрак, ты здесь? Нравлюсь я тебе? Да? Ну и любуйся на меня, а я пока книжечки посмотрю…

И когда он это произнёс, то по бессчётным, окружающим его залам пронёсся шорох. А потом Юра увидел нечто такое, отчего глаза его округлились.

В противоположной от него стене был проход, за которым открывалась целая анфилада библиотечных залов. Так вот: самая дальняя и едва приметная из этих зал вдруг заполнилась непроглядной чернотой. Потом тоже самое произошло и с следующей залой, а потом и ещё с одной.

Таким образом, чернота, поглощая залы, приближалась к нему. И Юра понял, что, если он даже со всех сил побежит, то всё равно от этой черноты не спасётся. И слышал он мучительный, жуткий, заунывный и яростный вой, который приближался.

Тогда мальчик закрыл глаза ладонями и зашептал:

— Нет, нет, пожалуйста, не надо. Ведь ничего этого нет, да?.. Ведь это просто свет выключается, да?.. Вот сейчас я открою глаза, и окажется, что этой черноты уже нет.

Частые удары сердца близким набатом гремели в его ушах, так что он даже не мог услышать: приближается ли вой.

И вот он решился: отстранил от лица ладони, и открыл глаза. Тьмы не было. Никто не скрипел, не визжал и не выл. Анфилада была видна до самой дальней залы.

Но кое-что всё-таки изменилось. На запылённом, растрескавшемся полу лежала книга. Тогда мальчик подумал, что она, должно быть, упала со стеллажа, и лишь позже, когда многое уже изменилось в его жизни, он догадался, что поглощающая залы чернота всё-таки докатилась до него, и принесла эту книгу.

Книга лежала возле самых его ног. Это отнюдь не был толстый, неподъёмный фолиант — книжка была тоненькой. Обложка являла цвет совершенно чёрный, без каких-либо опознавательных знаков.

— Так. Ну, вот книжка, — задумчиво и все ещё испуганно проговорил Юра. — Что же, можно сказать, она мне сама явилась. Надо бы посмотреть, что она сказать хочет. Ведь буквы меня не съедят, не так ли?..

И с этими словами он нагнулся, поднял книгу, и раскрыл её.

И странное дело: хотя бумага, на которой была записана книга, была, быть может, трехсотлетней давности, но отпечатанные на ней буквы поражали своей свежестью.

Юра начал читать, и вдруг понял, что написано про него, про Юру. Первые же строки говорили о том, что он поднимается, и быстро идёт прочь из этой залы.

Начав читать, он уже не мог остановиться. Его собственная воля растворилась в запечатлённых словах. И при этом раздвоилось не только его сознание, но и тело. Одна его половина оставалась стоять, прислонившись к стеллажу, в зале, а другая — в точности исполняла то, что было написано на листе. И он видел, и чувствовал, и делал то, что читал.

Юра вышел из залы, поднялся по узкой лестнице, потом прошёл ещё через несколько зал, спустился вниз, пробежал длинную анфиладу, и, наконец, оказался в той первой библиотечной зале, в которой работал его старший брат.

Перед Колей на столе лежало несколько массивнейших фолиантов, которые он достал со стеллажа. Он один за другим брал эти тома, открывал первую страницу, и переписывал необходимые данные в компьютер. Причём он настолько был поглощён этой своей однообразной работой, что даже и не заметил вошедшего в залу Юру.

Впрочем, Юра и не задерживался. Он выскочил из библиотеки, и побежал, перепрыгивая через две, а то и через три ступеньки вниз по лестнице. И теперь он видел, что ковёр, который лежал на лестнице — живой. Что вышитые на нём страшные, кривые деревья шевелятся, и что за этими деревьями прячется кто-то и пристально, недобро наблюдает. Но это совсем Юру не пугало.

Вот прихожая. Вот дверь. Вот крыльцо. Там по-прежнему сидели демоны, но теперь мальчик мог бы поклясться, что — это не каменные, а именно живые существа. Он даже видел, как напрягались их могучие мускулы, а из трещин-ран сочилась ядовитая, чёрная кровь.

Когда Юра пробежал мимо демонов, то они заскребли своими острейшими когтями по граниту, отчего раздался прегромкий скрежещущий звук, и посыпались искры.

Но мальчик уже не видел демонов. Он припустил в глубины огромного сада, который окружал проклятый дом. Дождь разошёлся: теперь это был настоящий ливень. По едва приметным дорожкам, в окружении густых кустов бежал Юра. И если бы ветви сами не раздвигались перед ним, то не пролез бы в такие дебри мальчик.