…Арингил свободно вздохнул только тогда, когда они вернулись к своему подопечному. Знакомство с родителями Агнессы далось ему нелегко. Он весь вечер просидел, как истукан, с натянутой на лицо улыбкой. Отец Агнессы, крупный тифлинг, пытался его напоить какой-то бурдой собственного изготовления, рассказывая, сколько Эртаны и амброзии, и нектара золотых пчел он собрал для своей бражки, но Арингил только вежливо отказывался. Папаша изобразил гримасу презрения на лице и в отместку напился до чертиков. Зато мама лучилась от удовольствия. Она расхваливала дочку, как будто та была объектом продажи. И умница, и красавица, и дом может содержать со всем прилежанием. Что тот, кто возьмет ее в жены, будет кататься, как сыр в масле. И очень хорошо, что они вместе могут быть и дома, и на работе. Не иначе как рука Хранителя их соединила. И противиться этому – совершить большой грех. Она закатывала при этом глаза и прижимала руку к сердцу. Зато отец Агнессы на время пришел в себя и заплетающимся языком пробубнил:

– Женишпшя – будьшь дурнем.

Отмучившись, ангел первым делом скинул с себя наряд байкера. И облачился в свою белоснежную мантию.

– Как прошла ночь, баба? – спросила Агнесса, обнимая женщину, глаза которой блестели и были полны мечтательности.

– Замечательно, девочка! – ответила та и стала напевать популярную мелодию.

Арингил глянул на Артема и замер.

– Это он где? – тихим удивленным шепотом спросил он.

– А! В трактире! – ни капельки не смущаясь, ответила баба Крыстя. – Мы с ним очень хорошо погуляли.

– Ты была в теле?! – Агнесса спросила и одновременно возмущенно воскликнула: – Ты сним спала!

– Скажешь тоже – спала! – промурлыкала женщина. – С этим жеребцом разве уснешь! – засмеялась она и исчезла.

Арингил стал лихорадочно листать книгу судьбы. Он сначала побледнел, затем его лицо налилось краской от сдерживаемого возмущения.

– Что она наделала! У него появилось три новых линии жизненного пути, и все скрыты в тумане. Ну зачем я согласился пойти с тобой! – Он повернулся к девушке. – Твоя бабка – безответственная нимфоманка. Она перетрахала весь трактир. Артама из-за нее избили, а Артем стал на путь жулика. Как вообще у вас выживают люди?

– Что ты переживаешь! У бабы не погиб ни один подопечный. В тюрьме сидели многие, в борделе работали, но остались живы. Подумаешь, набили морду. Первый раз, что ли?

Арингил понял, что спорить бесполезно, махнул рукой, уселся и отвернулся от тифлинга. На все ее попытки поговорить он отвечал молчанием.

Агнесса после прекрасного вечера, проведенного дома в окружении семьи и жениха (не столь важно, что тот не догадывается о своем новом статусе), была в хорошем настроении и на надувшегося Арингила не обиделась.

«Ничего, обживется и привыкнет, – подумала она. – Папа же привык».

Артем постучал в монастырские ворота. Открылась маленькая дверка на уровне глаз, и на него посмотрел привратник. Оглядел его с головы до ног и засмеялся.

– Хорошо погулял. Будет что отмаливать. Вино принес? А то смотри, не пущу!

Вместо ответа Артем подал в окошко бутылку, при виде которой привратник просветлел.

– Молодец! – облизнувшись, сказал он. – Еще немного – и станешь настоящим монахом. Проходи.

Быстро прошмыгнув по большому двору, землянин ввалился на кухню.

– Что-то ты сегодня запоздал, – добродушно встретил его повар. Артем молча протянул ему бутылку вина, которая тут же исчезла под фартуком повара. – Габриель, накорми нашего друга, – крикнул мастер в глубь огромной монастырской кухни.

После завтрака Артем сидел в своей каморке, размышляя о своих дальнейших шагах. Оказалось, что оставлять тело Артаму бывает небезопасно. Тот может совершить такие поступки, за которые расплата придет незамедлительно. Но что делать, он не знал, а спросить было не у кого. Не с кем посоветоваться – не с самим же Артамом, прожигателем жизни. Эх был бы здесь Сунь и Высунь, подумал Артем. Он бы мог что-то сказать или посоветовать, не обязательно что-то дельное, но с ним было как-то веселее. И в этот момент ему в голову пришла идея переслать тому весточку.

Как это сделать? Да очень просто: нужно попросить Суня о чем-нибудь, и у того в блокноте появится запись. Артем обрадовался, что может пообщаться с мастером проклятий, и стал сооружать алтарь. Сложил книги стопкой, накрыл свитком и положил на них кусок пирога, так любимого коротышкой. О чем просить мастера проклятий? Это была та еще задача. Никому плохого Артем не желал. Просидев минут пятнадцать, решил просить что-нибудь хорошее. Да только что? Исправить его руки и снять проклятие? Он повертел ладони перед глазами – нет, не пойдет. Исправить нож, что желал убить хозяина? Так на Артема он не покушался. Его память возвращалась в прошлое, и перед внутренним взором встал образ кривоногой баски, что стала считать его родителем. Он улыбнулся и сказал:

– Великому и неповторимому созидателю и инженеру Сунь Вач Джину от Артема. Свад, прошу тебя, исправь ноги баске Чу. Ведь ты уже дома и можешь это сделать. Давай, друг, дерзай!

Шло время, пирог лежал на стопке книг, и он не знал, услышал его Свад или нет. Он бубнил минут пять свое прошение, потом махнул рукой и стал изучать заклинания.

Арингил услышал, как Артем стал просить за девочку, и обрадованно поддержал его просьбу. Сидевшая Агнесса, чувствуя неловкость и вину за распутную бабку, присоединилась тоже и тихо повторяла за ним слова просьбы. А что она могла сделать: та долгие годы провела в тюрьме и борделе, а эти учреждения святости не прибавляют.

Артем изучал Школу иллюзий. Одно заклинание он уже знал – «развеяние». Вытащил из кучи свитки «создания фантома» и «кривого пространства»: первое позволяло создать двойника любого, на кого было обращено заклинание. Второе давало возможность с вероятностью сорок процентов сбить каст заклинания, направленного на него, или заставить промахнуться стрелка. Когда посмотрел на стопку книг, он с удивлением обнаружил, что пирога уже не было.

Свад был доволен. Он модернизировал подъемный кран и получил хорошую плату. Теперь о пропитании он мог не заботиться: у него был новый контракт и задаток. Единственное, что его огорчало, – это не приносило Эртаны, и он пока жил в долг. Скоро ему придется покупать ее по двойной цене или взяться за проклятия. Он уже засыпал, устав за сегодняшний день, когда почувствовал, что в блокноте появился новый заказ. Это было иное, давно забытое чувство созидания. Он, не веря случившемуся, открыл блокнот и прочитал:

«Великому и неповторимому созидателю Сунь Вач Джину от Артема. Свад, прошу тебя, исправь ноги баске Чу».

И при этом было полно Эртаны. Свад проморгался и раз десять прочитал такими родными ему ставшие строчки. Этот дылда его помнил и просил о созидании, а не о проклятии. Свад вскочил и от радости и переполнявших его чувств запрыгал.

Успокоившись, он решил не откладывать просьбу на утро, а подхватил тележку и поспешил на улицу. Единственное место, где он мог работать без помех, была стена того самого склада на окраине города.

Прибыв на место, Свад вызвал проекцию Чу и стал изучать ее. Работа предстояла сложная. В один и даже в два этапа не получится исправить уродство девушки, и придется потратить всю полученную Эртану, хотя и той может не хватить. Но он не расстраивался, это был первый созидательный заказ извне, плотина проклятия отца была прорвана, и он получил доступ к любимому делу. До утра он планировал этапы изменений. Если здесь, в его вселенной, можно было эту проблему решить за несколько дней, то изменения в мире Артема будут происходить медленно – месяц, а то и три. Иначе не получится. Чтобы сделать работу качественно, торопиться никак нельзя. Весь день он занимался модернизацией крана у нового заказчика, а вечером поужинал и прилег поспать. Когда посреди ночи проснулся, запас Эртаны удвоился. Это Артем там, далеко-далеко отсюда, с планеты, затерявшейся в глубинах космоса, вновь просил за девочку.