Человек сердился не зря. Наблюдательный прохожий мог бы заметить, как тихонько засмеялся трамвай, в который садилась девочка; как маленькое кленовое деревце три шага пробежало следом за трамваем, а круглая афишная тумба на углу вздохнула и сказала:

— Уф, жарко!

Девочка, её папа и мальчик шли по городу, и люди вокруг удивлённо протирали глаза. Что творилось с улицей? Разрушенные дома поспешно сами себя отстраивали, а целые в нетерпении переступали с ноги на ногу, то есть, простите, — с фундамента на фундамент, и наконец, вовсе сойдя с него, тяжело двигались вслед за девочкой. Афишная тумба на углу дала щелбана мальчишке, который попытался содрать с неё афишу, и тоже, пыхтя и отфыркиваясь, пошла за девочкой. О деревцах нечего и говорить. Они весело бежали за ней, словно зелёные жеребята. Милиционер свистел им вдогонку, но деревья не обращали на него никакого внимания. Да и кто испугается милицейского свистка, который не свистит, а кричит мальчишечьим голосом:

— Давай-давай! Долой скучных дядек! Дважды два равняется одуванчику!

А шарик в Славкиной руке пропел:

— Дважды два равняется весёлому гному!

Славка взглянула на шарик и увидела на нём Тильди в зелёной одежде. Он хохотал и подпрыгивал.

— Дважды два равняется голубому небу! — хором проворковали голуби и ослепительным фонтаном взлетели в небо.

— Дважды два равняется дальним странам! — прогудел паровоз за вокзалом.

Услышав пение гудка, Поэт сел за стол, раскрыл новый блокнот и начал сочинять стихи, которые назвал «Весенняя таблица умножения»:

Цифру два умножь на два —
и поднимется трава,
удивятся пчёлки, мушки,
и заквакают лягушки.
Три на три помножь — и ах! —
небо в белых голубях.
А четыре на четыре —
заживут ребята в мире.
Пять на пять — и в результате
ситец девочкам на платья.
Шесть на шесть умножь — и вот
ветер песенку поёт.
Семь на семь — известно всем:
апельсин душистый съем.
Ну а восемь раз по восемь —
сказку рассказать попросим.
Девять раз по девять — значит,
гном из сказки к нам прискачет.
А по десять десять раз —
будет школа, чистый класс,
светлый зайчик на стене,
птица счастья на окне.

Тем временем Славка с папой и Толиком вышли на просторную солнечную площадь. И сразу же увидели белый дом с двумя голубыми башенками, а на доме было написано: «Кукольный театр».

Когда они входили в театр, на голубых башенках появились два гнома и затрубили в серебряные трубы. А площадь воскликнула:

— Дважды два равняется чудесам!

— Нет! Дважды два равняется четырём, — прохрипел вдруг чей-то голос, и на площадь выбежал 2?2=4.

Всё замерло…

Что ж, ничего не поделаешь, дети. Ведь дважды два в самом деле равняется четырём. Ведь домам не следует бегать. Как бы мы находили свою квартиру, если б дома бегали? Деревьям нужно пить воду из земли и расти, а не носиться за девочками. Да и милицейский свисток должен свистеть, а не горланить: «Долой скучных дядек!» Что правда — то правда. И всё-таки вам, наверное, жаль, что 2?2=4 появился на площади? Мне тоже…

Но не грустите. Дело в том, что ему не удалось сразу попасть в театр вслед за Славкой, папой и Толиком. А почему? Да потому что буквы, из которых составлены слова «Кукольный театр», быстро-быстро поменялись местами, и, когда 2?2=4 подбежал к белому дому с голубыми башенками, над входом вместо «Кукольный театр» было написано: «лоныйКукь ретат». 2?2=4 долго стоял у входа, задумчиво почёсывая в затылке. А когда он наконец-то расшифровал надпись, спектакль уже заканчивался.

Спектакль был волшебный. Про стойкого оловянного солдатика и бумажную балерину. Только жаль, что так грустно окончилась эта история. Славка не любила, когда что-нибудь грустно кончалось. Но если бы девочка могла предугадать, как грустно окончится весь этот чудесный день, она бы вообще не пошла в театр.

А произошло вот что. Тильди, замаскированный листьями, тихонько сидел под потолком, на колосниках[1] (ведь оттуда ему было гораздо лучше видно), и увлечённо смотрел спектакль. Но когда злой тролль выскочил из табакерки, Тильди не на шутку испугался: тролль был так похож на скучного человека!

Тильди заохал, застонал, съехал по занавесу вниз и бросился к выходу. Он даже не заметил, что растерял свою зелёную одежду. И сразу же налетел на 2?2=4, который как раз входил в зал.

Дважды два равняется одуванчику - i_024.png

— Ага, попался! — зловеще прошипел 2?2=4 и пристально-пристально посмотрел на гнома.

Тильди-тильди-дзынь! — что-то жалобно прозвенело в зале, и… обыкновенный графинчик покатился по ковровой дорожке прямо в руки скучному человеку.

— Держите его! Держите! Отнимите у него графинчик! Это же гном Тильди! — завопила Славка, но на неё со всех сторон недовольно зашикали, ведь она мешала детям смотреть спектакль.

Славка заплакала. Папа обнял её и потрогал ладонью её горячий лоб.

«Вот оно — купание в холодном бассейне!» — подумал папа и ласково шепнул:

— Успокойся, Славочка, мы найдём твоего Тильди. И освободим его.

Глава XVI. Жозефина рассказывает сказки

Ночь. Все в городе спят. Но не спится кошке Жозефине. Сегодня она наконец твёрдо решила, что влезет на Славкин подоконник и будет рассказывать ей сказки.

Но чтобы рассказывать сказки, их надо знать. И вот Жозефина пошла бродить под окнами и подслушивать сказки, которые рассказывают своим детям на ночь мамы и бабушки.

Наслушавшись, она уселась на Славкином подоконнике и замурлыкала:

— Жили-были кот и одуванчик…

— Может быть, дед и баба? — спросила Славка сквозь сон.

— Может, и так… Впрочем, это всё равно… Слушай дальше. Испекла бабка то ли клубок, то ли голубок. Глуховата я стала под старость. Но так медсестра Вера рассказывала своему Саше — мол, испекла бабка голубок.

Славка задумалась: «Разве можно испечь голубок?»

— А дальше что?

— А дальше этот клубок или голубок от бабки убежал.

— Колобок, киса! Ты ослышалась, она колобок испекла. Такую круглую булочку.

— Вкусную небось?

— Вкусную!

— Нет, голубок всё-таки лучше. Вкуснее. А как там дальше было, Славка? А то я не расслышала, но мне очень любопытно, что с этим колобком-голубком случилось.

— Ох, Жозефина, мне сейчас не до колобка! Ты знаешь, что 2?2=4 поймал Тильди и превратил его в стеклянный графинчик? Впрочем, зря я тебе это рассказываю, ты ведь сама помогала скучному человеку ловить Тильди.

— Честное кошачье, я и хвостом не пошевельнула для этого. Поверь мне, Славка, я твой друг, а не скучного человека.

— Ах, теперь уже всё равно! — вздохнула Славка. — И я больше никогда-никогда не увижу моего Тильди…

— Ничего не всё равно! — тряхнула хвостом Жозефина. — Не грусти, Славочка. Я этого 2?2=4 унюхаю где угодно. От него нафталином несёт за версту… А Тильди пахнет малиновым сиропом… Спи, Славочка, спи-спи-спи…

Тильди-тильди-бом! — пробили в ночном городе часы.

Кхе-кхе-кхе! — прохрипели часы-ходики в комнате.

В окно заглянула серебряная от лунного света голова пряничного жирафа.

вернуться

1

Решётка из брусьев в верхней части сцены для укрепления декораций.