Какое-то время мы ехали, молча, может минут пять не больше, как Глеб снова возобновил беседу, умело вырвав меня из размышлений.

— Когда ты вылетаешь в Гонконг?

— Пятого вылет из Москвы. Но я планирую на денёк смотаться в Питер.

— Так! И когда?

— Не знаю ещё точно. Наверно второго вылечу, а потом вернусь. Ужасно соскучилась по Диане и детям. Да и потом мне край нужно увидеться с подругой. Она через три недели улетает в Нью-Йорк, и одному богу известно увидимся ли мы с ней ещё когда-нибудь.

Бабушка Леры умерла ещё в октябре, и в России подругу уже больше ничего не держало. Наладить отношения с матерью, сводным братом и сестрой она упорно не желала, да и они не горели таким желанием. Зато семья отца всячески способствовала их сближению. Лера очень подружилась со сводной сестрой и мачехой, отец буквально настаивал на её переезде в Штаты.

— Что насовсем улетает?

— Да, переезжает туда жить к своему родному отцу. Так что нужно будет обязательно повидаться. Да, кстати, ты знаешь, Диана беременна третьим?

— Нет, не знал, — брови Глеба приподнялись в удивлении, и на его красивом лице отразилась легкая улыбка. — А знаешь, пожалуй, я прокачусь с тобой! Я не видел Диану уже сто лет, твоя сестра постоянно либо беременная, либо рожает. Ты не против, если я составлю тебе компанию?

— Нет, конечно, — ничего себе пасьянс выложился!

Когда мы приехали домой, нас встретили родители Глеба. Тетя Света обняла меня настолько сильно, что, казалось, задушит в своих хрупких объятьях. Мать Глеба невысокого роста, светловолосая, белокожая обладательница выразительных серых глаз. На её лице всегда живет легкая улыбка, по натуре она очень открытая и весёлая женщина. Обожаю её с самого детства! Иногда мне кажется, что наши с ней отношения гораздо более доверительные и дружеские, чем с моей родной матерью. Хотя и с мамой у меня хорошие отношения, но всё же, жизнерадостность и открытость крёстной очень притягивает и располагает для теплых бесед. Она всегда ко мне относилась по-особенному, с моей сестрой у неё было не так, разница в нашем общении очевидна. Именно тетя Света рассказала мне, что такое месячные, и свой первый маникюр в салоне красоты я делала вместе с ней. Дядя Вова более сдержан в эмоциональном плане, но тоже очень комфортный в общении. Глеб выше своего отца чуть ли не на голову и, когда они стоят рядом, разница в росте бросается в глаза.

— У нас ещё есть часа полтора до приезда твоих родителей, я говорила с Любой по телефону минут двадцать назад. Я всё приготовила, остался только салат. Глеб, отнеси вещи наверх, — крёстная щебетала как птичка, умело раздавая указания.

И мужчины послушно подхватили мои чемоданы и понесли их наверх.

— Идём, поболтаем. Как же сильно я соскучилась по тебе.

Мы с ней последовали в отведенную для меня спальню, а мужчины спустились вниз. Тетя Света присела на кровать, а я тут же вспомнила о приятном моменте для неё.

— Кстати, у меня для тебя подарок. Сейчас…

Мне не терпелось порадовать крестную, и я стала доставать из ручной клади сюрприз, что купила для неё. Чтобы выудить то, что мне было нужно, мне пришлось выложить на постель некоторое содержимое своей сумочки. Достав из сумки: косметичку, альбом и планшет, я наконец-то добралась до запакованного в пузырчатую плёнку свёртка. Разорвав многочисленные слои целлофана, я протянула ей коробочку.

— Что там? — серые глаза крёстной светились любопытством.

— Открывай и узнаешь!

Уверена на миллион процентов, что как только она распакует коробку, будет визжать от радости! Я потратила на подарок больше тысячи евро, но он того стоит! Дело в том, что моя крёстная мать коллекционирует музыкальные шкатулки. Её коллекция уже насчитывает штук двадцать с лишним и это совершенно уникальные шкатулочки, зачастую старинные. Шкатулка, которую я купила в Пекине, антикварная. Как только я её увидела, расстаться с ней уже не смогла, и даже цена меня не отпугнула. Я знаю, эта шкатулка по красоте будет номером один в её коллекции. Старинная, китайская, ручной работы с тончайшими узорами и танцующей девушкой, а мелодия — это просто бальзам для ушей.

— Господи! Боже мой! Какая красота!

Я же говорила, будет визжать! Продолжая наблюдать за реакцией близкой мне женщины, я стала собирать целован и упаковку с кровати, чтобы выкинуть в мусорное ведро.

— Заведи её.

Тетя Света прокрутила ключ, и в пространство полились звуки умиротворяющей музыки. На глазах женщины выступили слёзы радости, и я отдала бы еще не одну тысячу евро, чтобы снова доставить ей такое удовольствие. Она неожиданно обняла меня и притянула к себе.

— Марина, она необыкновенная! Ты же знаешь, шкатулки моя слабость, но эта, она особенная. И я вижу, что она очень дорогая, не надо быть экспертом, чтобы это понять, я хочу отдать тебе за нее деньги.

— Да ты что?! Это подарок! — я возмущенно отстранилась и сгребла весь целлофан и упаковку в охапку. — Я хорошо зарабатываю, о деньгах не может быть и речи. В ванной есть мусорное ведро?

— Да.

Я повернулась и направилась в прилегающую к спальне ванную комнату, чтобы избавиться от мусора и вымыть руки. Шкатулка действительно не особенно ударила по моему карману, я могу позволить баловать себя такими покупками. И тратить ЭТИ деньги на кого-то другого гораздо приятнее, чем на себя. Нет угрызений совести! Чемоданы, которые прилетели вместе со мной, доверху набиты подарками для родственников. Избавляясь от денег, покупая подарки для них, я словно хотела замолить свои грехи, показать Вселенной: «Посмотри, я трачу их не только на себя!»

Как только я вышла из ванной, сразу же замерла в дверном проеме. Тетя Света, сидя на кровати, листала фотографии в моём маленьком альбомчике любви. Как опрометчиво было с моей стороны просто бросить его на кровати. Я так сильно спешила порадовать её, что не подумала о том, что это не тот альбом, который стоит оставлять на виду. Не надо быть особо одаренным, чтобы понять, что это за альбом. В нём только фотографии Глеба и нас вместе, на обложке изображено сердечко. И что теперь будет?

— Вы хорошо смотритесь вместе! — она разглядывала наш с Глебом общий снимок. Это последняя наша фотография. На ней запечатлено, как мы сидели за столиком в кафе, нас сфотографировал друг Глеба на мой телефон. Она особенно мне дорога, в тот вечер мне казалось, что между нами что-то есть. Химия?! Притяжение!? Взгляды? Легкие, кажется случайные нежные прикосновения! Мы танцевали вместе! Это было ещё до Индии, Штатов и Китая. До другого мужчины! До тех жутких слов, что я услышала тем же вечером позже, подслушивая разговор наших мам. В тот момент, когда был сделан этот снимок, я летала в облаках! Счастливее я не чувствовала себя больше никогда! И думаю никогда уже не будет того состояния, что я тогда ощущала.

— Ну да, — я произнесла эти слова еле слышно, но она точно их услышала. Внутри поселилась тревога.

Продолжая стоять в дверном проеме, я тихо начинала паниковать. Пауза затянулась, крёстная не поднимала на меня своих глаз, и за это я ей была благодарна.

Затем она резко закрыла альбом, положила его на кровать, встала и с мастерством голливудской актрисы улыбнулась мне и произнесла:

— Ну что, пойдем делать салат, а то уже есть хочется.

Не описать словами, какое облегчение я испытала от того, что она не стала меня допрашивать. Но в тоже время я понимала, что, то, что она увидела, не могло пройти для неё бесследно. Полученная информация будет обрабатываться, и, дай бог, чтобы она благополучно стёрлась за новогодней суетой.

— Конечно, идём.

Спустя приблизительно час, приехали мои родители. Вся семья собралась за накрытым столом в гостиной. И всё было отлично ровно до того момента, как Глеб решил озвучить своё предложение о работе. Мои родители с жадностью ребёнка ухватились за него. Отец стал говорить о перспективе покупки однокомнатной квартиры в Москве для меня. Обещал, что как только я приработаюсь, и если точно решу остаться в столице, то сразу же начнем подыскивать подходящий вариант. А поначалу можно и снять жильё. Глеб тут же предложил моему отцу, чтобы я пожила у него, ссылаясь на свою большую квартиру, в которой его никогда не бывает. Странно, что со мной беседа была сведена на нет. Они уже всё планировали за меня, и никому из них не пришло в голову поинтересоваться моим мнением. Мама охала и ахала от радости, что, наконец-то, её блудная дочь будет ближе к дому. Дядя Вова поддакивал, а тетя Света практически молча, за всем наблюдала. Такое несвойственное поведение для женщины, которой всегда есть, что сказать! Сначала я пыталась объяснить им тот факт, что решение я ещё не приняла, но они бесцеремонным образом меня игнорировали и с ловкостью фокусника вытеснили из разговора. За столом бурно обсуждался мой переезд в Москву с трудоустройством к Глебу. Но мои соображения на этот счёт никого не интересовали. Просто удивительно даже!