Когда я уже совсем собрался ехать в Винчестер, зазвонил телефон, и голос Изабель сказал:

– Как хорошо, что я тебя застала. Тут опять полиция насчет Джоггера.

– Какая полиция?

– Не Сэнди Смит. Двое других. Они хотят знать, когда ты вернешься.

– Скажи, через двадцать минут. Компьютерный мастер приходил?

– Он сейчас здесь. Ему еще надо минут тридцать, так он сказал.

– Чудно.

– Нина Янг звонила. Сказала, что они с Найджелом забрали жеребца Джерико Рича и возвращаются. Она велела передать; никаких происшествий.

– Прекрасно.

Я поехал на ферму и заставил полицейских подождать, пока я не пообщался с молодым компьютерным мастером в офисе Изабель. Да, подтвердил он, он захватил с собой компьютер, чтобы заменить тот, что был у меня в доме, и прямо сейчас может этим заняться.

После того как я поговорю с полицейскими, сказал я.

Он посмотрел на часы и взъерошил волосы.

– Мне еще нужно к Уотермиду. Такая же работа, как у вас. Сначала съезжу к нему, потом вернусь к вам.

– К Майклу? – удивился я. Он улыбнулся.

– Бойкий малый, этот Микеланджело, но он не считает, что это смешно.

– Какой уж тут смех.

Не успев еще переварить информацию об отказе жесткого диска у Уотермида, а тем более не осознав ее важности, я отправился в свой офис, где ждали полицейские.

Они оказались теми же, чьи манеры так легко вызвали мой антагонизм в понедельник. Ради Сэнди Смита я решил быть общительнее и правдиво, вежливо и четко ответил на их вопросы. От них так и несло враждебностью и подозрительностью, для которых я лично не видел оснований, и вопросы они мне задавали в основном те же, что и в понедельник.

Они также объявили, что им необходимо взять образцы грязи с краев смотровой ямы. Никаких проблем, согласился я. Еще они сказали, что продолжают расспрашивать моих сотрудников, пытаясь выяснить, что привело Джоггера на ферму в воскресенье утром.

Никаких возражений.

Посылал ли я его на ферму в воскресенье утром?

Нет, не посылал.

Возражал ли я против того, чтобы он ездил на ферму по воскресеньям?

– Нет. Как я уже говорил, все мои работники могут приходить на ферму и уходить оттуда, когда им заблагорассудится.

– Почему так?

– Такая у нас практика, – сказал я. Мне не захотелось объяснять, что у водителей особое чувство к своим фургонам, им хочется привнести туда что-то личное, и делают они это в основном по воскресеньям: вешают занавески, надевают чехлы на сиденья, на полу появляются коврики, до блеска начищаются металлические части, жены помогают навести уют. Все это делалось по воскресеньям.

– А Джоггер обычно ездил на ферму по воскресеньям?

Я ответил, что, как правило, мы и по воскресеньям работаем, хотя и не так интенсивно, как в другие дни недели. Так что для Джоггера было вполне нормальным появляться на ферме в воскресенье.

Как и предсказывал Сэнди, они спросили, что я делал в то воскресенье утром. Я рассказал. Они старательно записали. Вы говорите, что рвали нарциссы у себя в саду и относили их на могилу родителей? Да. Это что, у вас привычка такая? Я время от времени вожу туда цветы, сказал я. Как часто? Пять-шесть раз в году.

По их поведению и задаваемым вопросам я понял, что они до сих пор не решили, как относиться к смерти Джоггера: как к несчастному случаю или чему похуже.

“За них решит ржавчина”, – подумал я.

Я пошел вместе с ними посмотреть, как они соскребали грязь с краев ямы. Они укладывали комочки грязи в полиэтиленовые пакеты и помечали на них, откуда взят данный образец. С северной стороны ямы... с восточной, западной, южной.

Они были добросовестны и объективны. Так или иначе, ржавчина покажет.

Наконец они уехали, оставив меня в растрепанных чувствах при двух секретаршах.

– Они спрашивали, ладил ли ты с Джоггером! – возмущенно воскликнула Изабель. – Ведь Джоггер свалился в яму, разве не так?

– Надо все выяснить.

– Но... но...

– Угу, – сказал я. – Будем надеяться, что свалился.

– Все водители говорят, что свалился. Они всю неделю так говорят.

“Пытаясь убедить самих себя”, – подумал я. Я поехал домой, и вскоре ко мне присоединился компьютерный гений. Он долго стоял, расставив ноги, в центре моей разгромленной гостиной, и непрерывно взъерошивал волосы.

– Да, – нарушил я молчание, – это делали с большой силой и удовольствием.

– Удовольствием? – Он задумался. – Пожалуй, так. Он положил останки старого компьютера на единственное свободное место в центре ковра и установил на его место новый, присоединив его к одной линии с компьютером в офисе Изабель. Хотя у меня все еще были карандашные графики, было приятно видеть светящийся экран и знать, что есть связь с конторой.

– Я гарантирую, что этот диск чист, – сказал эксперт. – И продам вам дискету, с помощью которой вы сможете следить, чтобы он оставался чистым. – Он показал мне, как ею пользоваться. – Если вдруг обнаружите вирус, звоните мне немедленно.

– Обязательно. – Я последил за его умелыми пальцами и задал несколько вопросов. – Если кто-то введет Микеланджело в компьютер в конторе, этот компьютер тоже окажется зараженным?

– Да, стоит только вывести здесь на экран программы с компьютера в конторе. И наоборот. Если кто-то введет вирус сюда, компьютер в конторе тоже его получит. Это касается всех компьютеров в этой сети.

– Значит, и компьютер Розы?

– Роза – ваша вторая секретарша? Да, конечно, мгновенно.

– И... если мы делаем копии на мягких дисках, вирус туда тоже попадает?

– Если у вас есть копии, будет лучше, если я их проверю до ухода, – заявил он.

– Есть.

– Но ваши девушки в конторе сказали, что они уже давно перестали делать копии.

– Знаю. – Я помолчал. – А секретарша Майкла Уотермида делала копии? Он поколебался.

– Не уверен, должен ли я вам говорить.

– Профессиональная тайна?

– Вроде того.

– Она все равно скажет Изабель.

– Тогда... вообще, да, она делала, и на ее гибких дисках с копиями тоже Микеланджело. Мне пришлось там весь комплект чистить.

– Так что их отчеты не пропадут.

– Скорее всего нет.

Он закончил установку и с жизнерадостной жалостью посмотрел на меня.