Но самой большой проблемой остается пресловутый плащ в полоску. В начале 60-х годов XIII века возмущение горожан достигло такого размаха, что папа Александр IV специально попросил членов ордена сменить полосатый плащ на однотонный. Они отказались. Полемика на эту тему возобновилась с новой силой, в ход пошли угрозы. Конфликт усугубился. Он продлился более четверти века: в нем один за другим принимали участие десять Римских пап. В 1274 году на вселенском соборе в Лионе принципиальность кармелитов в этом вопросе поставила под угрозу существование ордена как такового. И если орден не был запрещен, как двадцать других «второстепенных» нищенствующих орденов, то только благодаря тому, что новый глава ордена Пьер де Мийо (1274–1294) пообещал подчиниться воле понтифика и как можно скорее урегулировать вопрос с полосатым плащом. Однако потребовалось еще тринадцать лет, долгих тринадцать лет с бесконечными спорами, переговорами, атаками и отступлениями. Наконец, в 1287 году на общем капитуле в Монпелье, в день Святой Марии Магдалины кармелиты приняли решение отказаться от полосатого одеяния и отныне облачаться в белую мантию. Впрочем, кармелиты, проживающие в отдаленных провинциях, таких как Рейнская область, Испания или Венгрия, отказались подчиняться и продолжали носить плащ в полоску вплоть до начала XIV века. В итоге в 1295 году папа Бонифаций VIII издал буллу, в которой подтвердил постановление 1287 года о новом одеянии для кармелитов и запретил монахам всех орденов рядиться в полосатые мантии[9].

Как возник этот запрет? Откуда берет начало это недоверие ко всему полосатому и презрение к тем, кто одевается в подобную одежду? В XIX веке ученые предположили, что кармелитский плащ вызывал ассоциацию с восточной одеждой — так называемой галабеей, которую и сегодня можно увидеть на улицах некоторых исламских стран. Видимо, полосатая мантия кармелитов вызывала неприятие у христиан именно потому, что напоминала им одежду неверных. Это логично, если вспомнить, как за несколько десятилетий до этого весь христианский мир был шокирован поведением императора Фридриха II, который одевался и жил «как сарацин» в своем палермском дворце.

Впрочем, существует и другая версия происхождения «плаща позора», предложенная самими кармелитами в XVIII веке: когда они жили в Сирии, полосатый плащ был навязан им мусульманскими властями, поскольку ислам запрещает христианам носить белые одежды — согласно Корану, они предназначены для людей знатных и высокопоставленных[10]. Возможно, в этом историко-культурном, почти позитивистском объяснении есть доля истины; но оно не передает всей глубины проблемы, сводя ее к вопросам этнической или религиозной принадлежности, в то время как речь идет о более фундаментальном культурном явлении.

Случай с кармелитами отнюдь не является чем-то исключительным. В Западной Европе было немало других людей и социальных групп, пострадавших от ношения одежды в полоску. Быть может, истоки происхождения кармелитского плаща не так уж и важны? Главное, вся эта история подтверждает тот факт, что, где бы ни появились полоски, — будь то одеяние монаха или жонглера, шаровары принца или рукава куртизанки, стены церкви или шерсть животных, — они всегда оказываются чем-то провокационным или по меньшей мере маргинальным.

Обратимся к истории костюма. Начиная с эпохи Каролингов источники постоянно сообщают о дискриминации по отношению к людям, носившим одежду в полоску. И хотя больше всего документов на эту тему, естественно, датируется второй половиной XIII века и касается ордена кармелитов, в нашем распоряжении остается немало других средневековых текстов, как более ранних, так и более поздних. Читателю достаточно одного абзаца или даже фразы, чтобы почувствовать, с каким позором было сопряжено ношение полосатой одежды.

Прежде всего речь идет о декретах, принятых и многократно подтвержденных на епархиальных синодах, провинциальных ассамблеях и вселенских соборах, которые запрещали духовным лицам одеваться в двуцветную одежду — из двух равных половинок (vestes partitaé), в полоску (vestes virgatae) или в клетку (vestes scacatae). В 1311 году этот запрет был подтвержден на Венском соборе, где проблеме одежды было уделено особое внимание[11]. Заметим, что тот факт, что церковь была вынуждена вновь и вновь обращаться к этой теме, говорит о том, что эти предписания не соблюдались, несмотря на строгие санкции, применявшиеся к нарушителям в некоторых епархиях. Так, например, в 1310 году в Руане некто Колен д’Оришье, сапожник и, «как поговаривали», клирик (que Von disoit estre clerc), был приговорен к смерти за то, что, во- первых, оказался женат, а во-вторых, что «был замечен в полосатой одежде»[12]. С тех пор церковное общество объявило полоскам настоящую войну. Особенно это касалось тканей, где чередовались яркие цвета, как то: красный, зеленый или желтый — цвета, вызывающие ощущение пестроты и разнообразия. В глазах церковных законников ничто не могло быть более бесчестящим[13].

Что же касается мирян, то тут существовали различные обычаи, законы и правила, касающиеся представителей маргинальных слоев общества, — они были обязаны носить платье в полоску. Так, согласно положениям германского обычного права в период Позднего Средневековья, а также знаменитого Sachsenspiegel (сборник саксонских законов, составленный между 1220 и 1235 годами), в подобных одеждах надлежало ходить незаконнорожденным, слугам или осужденным[14]. Ту же тенденцию мы наблюдаем в законах против роскоши и указах, регламентирующих манеру одеваться, весьма распространенных в Европе в конце Средневековья, — из них следовало, что проститутки, жонглеры, шуты и палачи обязаны или носить полосатое платье, или, что чаще, задействовать в одежде соответствующий элемент: например, проституткам предписывалось носить шарф, платье или шнурки в полоску, палачам — полосатые штаны и шляпы, а шутам и жонглерам — колпаки и камзолы. В каждом из этих случаев речь шла о том, чтобы навязать некий узнаваемый сигнал, маркер социальной маргинальности, чтобы тех, кто занимаются подобным ремеслом, было невозможно даже случайно принять за порядочных граждан. В других местах (в частности, в немецких городах) сходные указания относительно одежды в полоску относились больше к прокаженным, калекам, цыганам и еретикам, реже — к иудеям и другим иноверцам[15].

Несомненно, законы против роскоши и законы об одежде (они еще ждут своих исследователей)[16] были продиктованы этическими и экономическими соображениями, но в первую очередь мы видим тут момент социальный и идеологический. Фактически они устанавливали сегрегацию при помощи одежды — когда каждый гражданин обязан носить костюм, соответствующий его полу, состоянию и рангу. В подобных дискриминационных системах полоски оказываются идеальным маркером — очень заметные, они сильнее, чем что-либо, подчеркивают нарушение социальных норм. Это не форма, в отличие от полумесяца или звезды — это структура. А структура, с точки зрения средневекового символического восприятия и символических систем вообще, первичнее и важнее, нежели форма и цвет. Любой элемент в полоску, какими бы ни были его очертания и цветовая гамма, всегда маркирован сильнее, — а значит, является более «эффективным», — чем, например, желтый цвет и остроконечный колпак[17].

Наконец, третий тип свидетельств представлен литературными текстами, в которых часто можно встретить эмблемы, содержащие полоски, либо отрицательных и просто малоприятных персонажей, одетых в полосатую одежду. Этот прием появляется в латинской литературе эпохи Каролингов, но особенно популярным становится в XII–XIII веках, когда он проникает в художественные тексты на разговорном языке, — в частности, это касается героического эпоса и куртуазных романов. Вероломные рыцари, сенешали-узурпаторы, жены-изменницы, непочтительные сыновья, братья-клятвопреступники, жестокие карлики, жадные слуги — любой из этих персонажей может быть «отмечен» полосками как в геральдике, так и в одежде. Полоски фигурируют на гербах и знаменах, латах и лошадиной попоне или просто на платье, штанах и головных уборах[18]. Все эти люди — barrés, т. е. «меченые» или «полосатые», и одного упоминания об этих полосках достаточно, чтобы читателю было ясно, с кем он имеет дело. В середине XIII века эти вероломные персонажи попадают на страницы книг и становятся объектами иллюстраций, присоединяясь к уже существующему в иконографии сонму знаменитых предателей и нечестивцев, одетых в полосатую одежду.