Вернувшись на Гьеди Первую, Глоссу Раббан наслаждался своим главенствующим положением в Убежище Харконненов. Из своей высокой каменной крепости он распоряжался слугами, устраивал собственные гладиаторские бои и держал в кулаке население. Такова была его привилегия, как аристократа Ландсраада.

Еще больше нравилось Раббану отсутствие надоедливого ментата, который все время дышал ему в затылок или критиковал все его начинания и замыслы. Питер де Фриз сейчас играл в какие-то сложные шпионско-дипломатические игры в Кайтэйне. Дядя остался на Арракисе лично наблюдать за операциями с пряностью, ввиду угрозы приезда инспекторов и аудиторов ОСПЧТ.

Вследствие всего этого Зверь и оказался у руля правления.

Формально Раббан был вице-бароном, явным наследником Дома Харконненов, хотя сам барон в последнее время часто грозил Глоссу, что может изменить завещание и назначить наследником малолетнего Фейда-Рауту, если, конечно, Раббан не докажет своей незаменимости.

Сейчас Раббан стоял в восточном крыле Убежища рядом с отсеками для животных. В коридорах густо воняло псиной. Влажный мех и кровь, слюна и фекалии годами накапливались в клетках, расположенных под мостиками переходов. Сверкая черными глазами, псы дрались за место под солнцем, за кусок свежего мяса, оскаливая клыки и бросаясь на воображаемых врагов. Подражая вожаку стаи, Раббан зарычал на собак и, раздвинув толстые губы, показал неровные белые зубы.

Опустившись на четвереньки, он сунул руку в одну из клеток и рывком извлек из нее извивающуюся зайцеобразную обезьяну. У этой твари были огромные круглые глаза и хлопающие огромные уши. Цепкий длинный хвост дергался из стороны в сторону. Обезьянка страшно боялась, но хотела, чтобы ее приласкали. Своими сильными пальцами Раббан сжал мягкие складки кожи зверька так, что тот затрепетал. Глоссу поднял обезьянку в воздух, чтобы ее увидели псы.

Звери в собачьем вольере начали неистово лаять и рычать, подпрыгивая вверх. Когти царапали скользкие мокрые камни стен, но собаки не могли допрыгнуть до края ямы. Зверек в руке Раббана отчаянно извивался и дрыгал лапами, стараясь освободиться из мертвой хватки баронского племянника и убежать от острых клыков и беспощадных когтей.

Сзади неожиданно раздался чей-то насмешливый голос:

– Поддерживаете свой имидж, Зверь?

Голос прозвучал так неожиданно, что Раббан невольно разжал руку. Обезьянка, продолжая извиваться, упала в яму. Громадный брювейлер схватил жертву в воздухе, зверек не успел даже пискнуть, настолько быстро его тельце превратилось в кусок окровавленного мяса.

Раббан обернулся и увидел, что у него за спиной стоит собственной персоной виконт Хундро Моритани, плотный, мощного телосложения темноволосый мужчина с горящими глазами. Сильные руки виконта были уперты в бедра, обтянутые покрытыми металлическими пластинами брюки: огромные эполеты украшали китель под алой шелковой накидкой.

Прежде чем Раббан успел открыть рот, к нему подбежали запыхавшийся капитан Криуби, начальник гвардии Дома Харконненов и адъютант виконта в форме с погонами, украшенными гербами Дома Моритани.

– Прошу прощения, милорд Раббан, – переводя дух, заговорил Криуби. – Виконт прошел сюда без моего разрешения. Пока я искал вас, он сам…

При этих словах правитель Груммана только усмехнулся. Взмахом руки Раббан велел Криуби замолчать.

– С вами я разберусь позже, капитан, если выяснится, что виконт зря отнял у меня время.

Чувствуя себя немного выбитым из колеи, Раббан повернулся назад всем телом и посмотрел в глаза Моритани.

– Чего вы хотите?

Формально виконт занимал в табели о рангах Ландсраада более высокое положение, нежели Раббан, и, кроме того, этот человек доказал свою мстительность выпадами против Дома Эказа и Оружейных Мастеров Гиназа.

– Я хочу дать вам шанс участвовать вместе со мной в одной увлекательной стратегической игре.

Стараясь сохранить присутствие духа, Раббан схватил другую обезьянку и схватил ее за шею, чтобы она не смогла зацепить его руку острым когтем на кончике хвоста.

– Я полагал, что только Дом Харконненов сможет в полной мере оценить выпавшую на нашу долю иронию судьбы, продолжал между тем Моритани. – Я также подумал, что вы с удовольствием ухватитесь за возможности, невольно предоставленные нам герцогом Лето с его безумными планами.

Раббан удерживал зверька над собачьим загоном. Испытывая танталовы муки, псы с яростью подпрыгивали в воздух, стараясь достать жертву, но Раббан держал приманку слишком высоко. Охваченная ужасом обезьянка обмочилась, но собаки не обратили внимания на вонючую жидкость, облившую их морды. Когда Раббану показалось, что обезьянка достигла апогея страха, он с отвращением швырнул ее собакам.

– Я жду ваших объяснений. При чем здесь Дом Атрейдесов?

Виконт вскинул свои кустистые брови.

– Я думаю, что вы любите герцога Лето еще меньше, чем я. Раббан вспыхнул гневом.

– Об этом знает самый последний дурак в империи.

– Сейчас герцог Лето находится на пути в Кайтэйн. Там он собирается выступить перед Ландсраадом.

– И что? Вы хотите, чтобы я тоже ринулся в Кайтэйн и занял место в первом ряду Зала Речей?

Виконт терпеливо улыбнулся, как родитель, ожидающий, когда его бестолковое дитя поймет, о чем идет речь.

– Его ментат Туфир Гават с большой помпой направился на Биккал с грузом гуманитарной помощи. И одновременно, – при этих словах виконт многозначительно вскинул вверх палец, – герцог Лето отправил с Каладана – с неведомой нам военной миссией – практически все свои вооруженные силы.

– Куда? Как вы об этом узнали?

– Я узнал об этом, Зверь Раббан, потому что отправка такого количества войск, которое не уместится ни в одном лайнере Гильдии, не может не привлечь внимания даже самого глупого шпиона.

– Понятно, – сказал Раббан. В его мозгу начали медленно, как жернова, вращаться шестеренки мыслей, хотя он так и не смог понять, куда клонит виконт. – Итак, вы это знаете. Куда направляются силы Атрейдеса? Не находится ли в опасности Гьеди Первая?

– О нет, только не Гьеди Первая. Для такой акции герцог Лето слишком цивилизован. Честно говоря, меня не интересует цель Лето, поскольку он не атакует ни вас, ни меня.

– Почему тогда меня должна интересовать его экспедиция?

– Раббан, если вы пустите в ход свои математические таланты, то поймете, что этот тщательно разработанный план оставил на возлюбленном герцогом Каладане чисто символические силы. Если мы сейчас нанесем концентрированный удар, то сможем выбить Лето из гнезда его предков.

Зайцеобразные обезьяны в клетке дико верещали от страха, и Раббан зло пнул проволочную сетку, но от этого возбуждение животных только усилилось. Криуби отступил назад, его тонкие усы дрогнули. Он хотел заговорить, дать тактический совет Раббану, но не посмел ничего сказать без приказа.

Адъютант Моритани явно занервничал и поспешил к Моритани.

– Мой виконт, вы же сами понимаете, что это не мудро. Нанесение удара по планете без предупреждения, без обсуждения в Ландсрааде и без формального объявления войны благородному Дому – это прямое нарушение правил ведения войны. Вы же знаете эти правила не хуже других, сэр. Вы…

– Тихо, – сказал виконт, не повышая голоса. Адъютант закрыл рот так быстро, что было слышно, как клацнули зубы. Однако Раббан очень хотел услышать ответы на вопросы, которые не задал, боясь прослыть трусом.

– Можно и мне попробовать? – спросил Моритани и, не дожидаясь разрешения, запустил руку в клетку, вытащил оттуда зверька и стал держать его над собачьей ямой. – Интересная забава. Вы не заключаете пари, какая собака первой схватит жертву?

Раббан отрицательно покачал головой.

– Нет, это всего лишь кормление зверей.

Виконт разжал руку, и снова громадный брювейлер опередил других псов, схватив добычу в воздухе. Раббан решил отбраковать этого свирепого зверя и использовать его в ближайших гладиаторских боях.

– Правила существуют для стариков, которым удобно плестись по проторенной колее истории, – сказал виконт Моритани. Он с беспримерной жестокостью атаковал своего заклятого врага эрцгерцога Эказского, подвергнув ковровой бомбардировке главный полуостров планеты и убив при этом дочь своего соперника и возобновив открытую вражду, которая до этого тлела в течение многих поколений.