Прошло несколько недель. Шаддам Коррино IV, сидя в своем личном кабинете, смотрел заключительную часть записанной иксианским послом речи бастарда Тироса Реффы. Слушая и смотря, император, не переставая, ругался сквозь зубы, не в силах дать выход обуревавшему его все последние дни бессильному гневу.

За закрытыми дверями Каммар Пилру ожидал объяснений императора. Сам посол не раз смотрел запись, и каждый раз она приводила в смятение его душу.

Шаддам, однако, сохранил хладнокровие.

– Вижу, что был прав, когда приказал перед казнью зашить рот этому мерзавцу.

После возвращения в Кайтэйн император подверг себя добровольному заточению. Сардаукары пытались сохранять порядок на улицах, разгоняя многочисленные демонстрации. Некоторые требовали его отречения, что было бы разумным решением, если бы у Шаддама были наследники мужского пола. Принцесса Ирулан уже получила предложения о бракосочетании от нескольких могущественных Домов.

С каким бы удовольствием Шаддам убил бы всех соискателей, а заодно, может быть, и дочерей. Слава богу, теперь ему не приходится думать, что делать с женой.

После столь впечатляющей военной неудачи даже верные сардаукары были недовольны своим императором, а верховный башар Зум Гарон даже подал официальную жалобу. Сын Гарона погиб во время столкновений на Иксе, но что было еще хуже, по мнению башара, это то, что имперских солдат предали. Они не потерпели поражение, их просто предали. Для Гарона это была большая разница, ибо за всю долгую историю корпус сардаукаров никогда не вкушал горечи поражений. Верховный башар потребовал, чтобы это постыдное пятно было удалено из всех рапортов и донесений. Он также настаивал на воздании воинских почестей своему сыну.

Шаддам не знал, что делать со всеми свалившимися на его голову проблемами.

В других обстоятельствах он никогда не принял бы этого сентиментального и такого самоуверенного теперь иксианского дипломата. Но посол Пилру сумел сохранить все свои проклятые связи, а теперь вообще вознесся вверх на волне победы принца Ромбура.

Чувствуя себя наконец сильным после стольких лет унижения и забвения, Каммар Пилру бросил на стол перед императором лист кристаллической ридулианской бумаги. Шаддам недовольно нахмурился.

– К великому сожалению, сир, вы не воспользовались возможностью провести тщательный генетический анализ Тироса Реффы. Вы могли бы сделать это хотя бы для того, чтобы опровергнуть слухи о его родстве с Домом Коррино. Многие члены Ландсраада, да и просто представители благородных семейств очень болезненно отреагировали на этот вопрос.

Он постучал пальцами по листу, показывая Шаддаму данные экспертизы, совершенно не понятные императору. В течение нескольких десятилетий Пилру игнорировали, оскорбляли и прогоняли, но теперь все изменится к лучшему. Он добьется того, что Шаддам выплатит репарации народу Икса и перестанет сопротивляться реставрации Верниусов на троне Икса.

– К счастью, я сумел взять у Реффы образцы тканей и крови, когда он сидел в тюрьме, – с улыбкой сообщил Пилру. – Как вы видите, здесь имеются неопровержимые генетические доказательства того, что Тирос Реффа действительно был сыном императора Эльруда Девятого. Вы подписали смертный приговор своему родному брату.

– Сводному брату, – огрызнулся Шаддам.

– Я могу без затруднений размножить эти данные и распространить их между членами Ландсраада, сир, – сказал посол Пилру и взял со стола кристаллический лист. – Боюсь, что судьба вашего сводного брата взволнует очень и очень многих.

Посол, конечно, умолчал о подробностях идентификации матери. Никто не должен знать о связи бастарда с давно убитой леди Шандо Верниус. Ромбур знает тайну, и этого вполне достаточно.

– Ваши угрозы ясны мне, посол. – Глаза Шаддама горели в тени поражения, которая витала над ним. – Итак, чего вы хотите от меня?

Сидя в приемном зале и ожидая начала прений и слушаний, он испытывал мало удовольствия. Теперь он хорошо понимал, почему его престарелый отец так остро нуждался в меланжевом кофе. Даже граф Фенринг, не оставивший своего патрона в беде, был не в силах ободрить и развеселить императора. Сколько же жерновов висит на шее правителя империи!

Однако он все еще император и может сделать кое-кого несчастным.

Рядом с Шаддамом расхаживал Фенринг, полный первобытной животной энергии. Все двери, кроме входной, были заперты. Из зала удалили даже охрану.

Шаддам сгорал от нетерпения.

– Они будут здесь с минуты на минуту, Хазимир.

– Все это выглядит как-то по-детски, сир, не так ли, хм-м?

– Однако это доставляет радость, и не притворяйся, что ты со мной не согласен, Хазимир. – Он фыркнул. – Кроме того, это одна из привилегий императора.

– Наслаждайтесь, если можете, – сказал Фенринг и отвел взгляд.

Двойная бронзовая дверь медленно открылась. Сардаукары ввезли в зал знакомую, ужасную по виду машину, которая скрипела, дребезжала и звенела на ходу. Скрытые от глаз лезвия вращались внутри чудовищного механизма. Электрические цепи с треском искрили.

Много лет назад тлейлаксианские палачи требовали выдачи Лето Атрейдеса во время конфискационного суда, надеясь бросить его в эту машину, порезать его тело на тонкие ломтики и откачать кровь, чтобы приготовить из срезов и крови нужные им образцы генетического материала. Шаддам всегда думал, что у этой машины огромные воспитательные возможности.

Фенринг, взглянув на машину, презрительно поджал губы.

– Этот механизм придуман специально для того, чтобы издеваться, мучить и причинять боль. Если ты хочешь знать мое мнение, Шаддам, то я скажу, что это машина с человеческим разумом, хм-м! Может быть даже, это нарушение запрета Великого Джихада.

– Я нисколько не удивлюсь этому, Хазимир.

За машиной шли шестеро арестованных мастеров Тлейлаксу. С них сняли рубашки, ибо было известно, что они часто прячут в рукавах смертоносное оружие. Это были представители Тлейлаксу, прибывшие во дворец несколько месяцев назад. Их арестовали и интернировали в Кайтэйне после провала проекта «Амаль». Прежде чем мир успел узнать о смерти Аджидики, Шаддам приказал задержать этих тлейлаксов.

Фенринг был очень недоволен, подозревая, что по крайней мере один из этих мастеров – лицедел, скоморох, который играл перед императором его, Фенринга, чтобы убедить властителя в успехе предприятия по производству искусственной пряности. Аджидика талантливо придерживался тактики проволочек, чтобы оттянуть момент расплаты и успеть бежать. Слава богу, эта затея ему не удалась.

Со своей стороны, Шаддам не видел в этих пленниках индивидуальности. Все эти гномы для него были одинаковыми, на одно лицо.

– Ну, – крикнул он на них. – Становитесь возле своей машины, только не вздумайте сказать, что вы не знаете, для чего она предназначена.

С унылым выражением лиц пленные тлейлаксианские мастера выстроились вокруг дьявольского приспособления.

– Вы, тлейлаксы, доставили мне массу хлопот. Из-за вас я столкнулся с величайшим кризисом за все время моего правления, и думаю, что было бы справедливо переложить часть этого бремени на ваши плечи. – Он вгляделся в их лица. – Выберите одного из вас для того, чтобы я смог посмотреть, как работает ваше приспособление, а после демонстрации вы разберете ее на части.

Охранники подошли к тлейлаксам и дали им инструменты. Пленники, мелкорослые человечки с серой кожей, не говоря ни слова, посмотрели друг на друга. Потом один из мастеров выступил вперед и включил машину, присоединив источник питания к угловатой плите кожуха устройства для казни. Неуклюжая машина пробудилась с таким ревом, что император и его гвардейцы вздрогнули.

Фенринг просто кивнул своим мыслям, поняв, что половина эффективности этого дьявольского прибора заключается в его психологическом воздействии на жертву.

– Мне кажется, что вы затрудняетесь с выбором, хм-м? – Мы выбрали, – провозгласил один из тлейлаксов. Не говоря ни слова, все шестеро влезли на край машины и прыгнули в мясорубку. Они упали внутрь, попав в объятия винтов, резаков и микротомов. В качестве злой шутки машина вдруг выплюнула из своего чрева сгустки крови, куски плоти и мелкие осколки костей. Все это посыпалось на головы Шаддама и Фенринга. Сардаукары успели разбежаться в стороны.