— Ну хорошо, — согласился Карсон с облегчением, не зная, что первоначально выдвинутое Икэмацу требование было уловкой.

Они с майором помогли животным перетащить в модуль трупы боевых товарищей для последующего погребения в космосе. В тесноте модуля гепарды бросали на косё злобные взгляды, но, подчиняясь уставу, не обменялись с ним ни единой угрозой, будь то словом или жестом.

Модуль взлетел. На орбите он задержался пристыкованным к имперскому крейсеру лишь для того, чтобы тела и пленников переместили на борт. Потом отчалил, вместе с остальными, по приказу Карсона десантируясь в Мо. Пятьсот коммандос ворвались в движущийся город с яростью, которой его обитатели едва ли могли ожидать от атаки. Тем не менее им потребовалось почти четыре часа, чтобы установить местонахождение беглянки и захватить ее. Исполняющий обязанности старшего артиллериста провел это время с пользой, ознакомившись с общественным устройством городов великой равнины. Он снова задумался о предсказаниях Оракула и собственных выводах, после чего решил, что пора организовать собственный, пускай и маленький, триумф. Сославшись на приказ адмирала Арчера, хряк приказал артиллеристам сбросить на равнину атомные бомбы.

— Эти города — общественный эксперимент, — объяснил он бригадному генералу Карсону, наблюдая, как распускаются на лике планеты внизу светоносные цветки. — Научные лаборатории; они проводят — или, вернее сказать, проводили — все время в изучении, среди прочего, истории и общественной философии. Мы не можем рисковать. Неизвестно, что за идеи там вызревали. Не исключено, что именно о них говорил Оракул.

Карсон сомневался в его доводах.

— Адмирал не одобрит такого, если узнает. Нужно было все-таки получить его разрешение.

— Ай, пустое, — весело отозвался Груверт, — не может же он за всеми деталями уследить, правда?

К тому же некоторые люди, подумал хряк про себя удовлетворенно, слишком нерешительны.

На мостике Claire de Lune Рагшоку удалось синхронизироваться с навигационно-маневренной сетью флотилии. На экранах возникла текущая диспозиция нескольких запоздавших кораблей, которые спешили присоединиться к флотскому построению, и Рагшок отметил, что после сражения с эскорианцами эскадра заметно поредела. Он отождествил некоторые транспондерные коды. Например, он знал теперь код своего корабля и мог отвечать на инструкции.

Прошло лишь несколько часов с тех пор, как они влились в эскадру, поэтому беспокоиться пока было не о чем. Рагшок игнорировал сигналы вызова с требованиями доложить состояние корабля. Через интермат все равно никто не появлялся, хотя трудно было понять, работают киоски или нет. Вероятно, рано или поздно кого-нибудь все же пошлют с проверкой. В этом случае у них возникнут проблемы.

Он снова связался с Дэнгу.

— Ну?

Изображение инженера повисло в воздухе перед ним.

— Еще нет. Я пока проверяю. Если что-то сломано, я это узнаю, клянусь.

Но Дэнгу выглядел обеспокоенным, и Рагшок чертыхнулся. Надо же такому случиться в самый напряженный момент!

Установка потокового модуля, который они позаимствовали с его собственного судна, Решимости, сама по себе оказалась нелегкой затеей. По ходу дела они посетили с полдюжины миров, подбирая там после битвы избежавших погони мятежников, корсаров и вообще всех боеспособных сорвиголов, кого удалось подбить на эту затею.

Итого на борту Claire de Lune скопилось почти три тысячи мужчин и женщин. Если Рагшок вскорости не предоставит им обещанного, ситуация осложнится. Успех всего плана зависел от работоспособности интермата. Дэнгу уже проинспектировал киоски и заключил, что те не повреждены, хотя так до конца и не разобрался, как именно они работают. Во всяком случае, внутрикорабельного перемещения они не обеспечивали, но в тот момент это казалось естественным: система рассчитана на перенос материи между кораблями, и Рагшок предполагал, что, стоит им догнать флот, проблем с этим не будет.

Но как долго имперцам еще не будет дела до корабля, который, по идее, полагалось оставить, а он ни с того ни с сего?..

— Заставь эту хрень работать, слышишь? — рявкнул он и жестом отпустил Дэнгу.

— Шеф? — обратился к нему Морган из-за панели управления. — Гляньте-ка на это.

Рагшок вгляделся в экран, и Морган вывел перед ним данные, поступавшие от флотских навигаторов.

— Это приказ по эскадре, — сказал Морган. — Они отбывают.

— Куда?

— Куда-то. Не берусь гадать. — Морган покачал головой. — Еще этого не хватало…

— Чертов Дэнгу! — рявкнул Рагшок. — Это его ошибка! Я на него положился!

— Ну и что нам делать?

— ГК и все такое читаются?

Он имел в виду галактические координаты цели полета.

— Думаю, да, — ответил Морган.

— Тогда мы подчинимся их приказу.

Морган неуверенно — он еще не освоился с разрушителем планетного класса — ввел данные, связался с машинным отделением и начал маневр.

Худо-бедно, а пиратам удалось влиться в построение флота. Эскадра покинула систему, сцепилась пузырями и рванула в неизвестность.

Диадема — Галактическая Диадема, или Драгоценность в Галактической Короне, как ее называли в официальных документах, — являла подлетавшим гостям великолепное многоуровневое зрелище звезд всех цветов и размеров, собранных в созвездия, узоры и мотивы головокружительной, недоступной даже самому искусному ювелиру сложности. А что впечатляло даже больше, по крайней мере посетителей из внешних регионов Империи, так это невидимое из пограничной зоны многообразие обитаемых планет Диадемы. В прошлом были приложены колоссальные усилия для ее мироустройства: ярус за ярусом, повторяя звездную перспективу самой Диадемы, вздымались величественные города, населенные ныне, однако, главным образом животными, и искусственные миры, щедро одаренные тщательно подстроенными под вкусы обитателей климатическими условиями или интродуцированными биосферами, так что каждая такая планета представлялась раем в миниатюре, служившим личным прихотям владельца, хотя в последние десятилетия обслуживание искусственных миров постепенно приходило в упадок ввиду непрерывной забастовки роботов, и кое-где естественные условия уже брали свое.

Какой виделась Диадема с огромного корабля, влетевшего в сердце Империи с позволения Совета (Диадема, в числе немногих регионов Галактики, оставалась местом неукоснительного соблюдения чужаками территориальных прав человечества) и неторопливо взявшего курс на одно из голубоватых солнц, оставалось только гадать. Меторианцы не воспринимали сравнительно коротковолновое излучение, видимое людям, они даже не различали четко очерченных твердых предметов, и на их планетах не существовало выделенных городов или фиксированных структур, а лишь лениво колышущиеся вуалеобразные массы, что парили и возносились на атмосферных течениях газовых гигантов.

Имперский советник Кутрубис посетил пятую планету этого солнца незадолго до намеченной встречи с меторианским делегатом, на которой ему присутствовать, мягко говоря, не слишком хотелось. Планета располагалась на расстоянии светового года от группы миров, где обычно заседал Совет, и считалась личной резиденцией, мирной, свободной от пассажирского или грузового траффика, а обитал здесь старый друг советника, всегда готовый помочь.

Оскай Рубадайя был в среднем возрасте, но уже поседел. Он приветственно помахал рукой Кутрубису, опускавшемуся в правительственной машине на лужайку рядом с одним из многочисленных охотничьих домиков, усеивавших планету. Охотничий домик представлял собой хаотичную в архитектурном отношении конструкцию с террасами, протянувшимися на мили во все стороны. Дальше тянулись луга, поросшие бледно-зеленой травой и мхом, уходя почти к горизонту, — за эти великолепные пейзажи планета и ценилась. Уже на пределе видимости начинался парк. Рубадайя обожал прогуливаться по парковым зонам, опоясывавшим всю планету, а особенно гордился деревьями; парки были спроектированы и высажены выдающимся садовником-данником с окраины Империи.