Камень нам пригодится.

У Джено пересохло во рту. Задыхаясь, он не отрывал глаз от ужасной змеи. Оскураб долго молчал, потом снова заговорил:

—  У тебя есть пергаменты для меня.

Я немедленно должен увидеть

каждую строчку.

Джено полез в карман и вытащил пергаменты и руну.

Змея протянула третью голову и ртом, влажным от светящейся слюны, схватила документы, вручив их оскурабу.

В серебряных линзах отразился весь текст гербария и формулы клонафорта. Илиас сохранил в своей памяти каждое слово. Затем он перешел к рисунку руны и, содрогнувшись, произнес:

—  Древнее Зло его поразило.

Вымарана и стерта память о маге.

У белой руны беспредельная сила.

Астор Венти почувствовал, как кровь закипает в его венах. Он вознамерился было выспросить все об этой руне, но сдержался. Оскураб протянул два пергамента змее, приказав вернуть их Джено. Илиас Букар оставил себе только драгоценный обломок камня от Крепости разума. Юный Антей сжал документы и ждал. Голос оскураба загремел снова:

—  В ароматах растений

Мы специалисты.

Здесь собраны лучшие из всех,

Что придают магипсии блеск

И обеспечат твой успех.

Это стало для Джено откровением: растения из гербария были в Домус Эрметика. Формулу клонафорта можно воспроизвести. А раз это возможно, значит, это не было незаконным. Тогда почему же Ятто не понимал этого? Почему формулу, неизвестную в Арксе, знали только его родители? Джено так хотелось задать тысячу вопросов, но он не имел права говорить.

Илиас продолжал предоставлять важные сведения антею, все больше сгоравшему от любопытства:

—  Долгая боль. И слезы стекают.

Мужчина с женщиной в неволе страдают.

Ждут, когда белая дверца откроется вновь.

Однако на это способны только мужество и любовь.

Джено внимательно выслушал слова человека, лицо которого ему видеть не полагалось.

Каждая фраза впиталась в его сердце, в его мозг, в его кровь.

Илиас рассказал о беде, постигшей Асторов Венти, и о страданиях Пьера и Коринны. Но при слове «любовь» улыбка тронула губы мальчика. Надежда снова обнять их была жива. Он понял, что Пьер и Коринна находятся за белой дверью в комнате фон Цантара.

Оскураб продолжил свою речь и на сей раз заговорил о Рене:

—  Подобный тебе справедливости ждет.

Душа его пленена, и обманчив лик.

Но скоро он крылья обретет.

И жизнь его с нами потечет.

Вы братья с магической кровью,

Одной на двоих.

Джено представил лицо Рене, который, как выяснилось, был не тем, кем казался. Фон Цантар связал его колдовством. Он в очередной раз вспомнил свой страшный сон. Ночной кошмар о горящем небе Аркса. Но он не совсем понял, почему его брат обретет крылья и будет жить в Домус Эрметика. Ему было суждено стать фабером или оскурабом?

Илиас слегка всколыхнул свою черную тунику и заговорил о П. А. В., таинственном предке Джено, проливая свет на его убийство:

—  Древний суммус убитый был

доброй души человек.

Острой болью на наших сердцах

лежит этот грех.

Его убийца мира никогда не обретет.

И эта истина скоро всплывет.

Слабым голосом Джено пробормотал: «Убитый…», и две головы змеи пришли в движение, опасно приблизившись к мальчику, который немедленно замолчал.

Как бы то ни было, он понял важную вещь: Пауль Астор Венти, суммус тысяча шестьсот шестьдесят шестого года, был убит и вовсе не был злодеем.

Водоворот из вопросов и сомнений закрутился у Джено в голове. Что он должен думать о своем предке? Это он ввел суплициум или нет? Это он виновен в смерти антеев или нет? И кто его убил? Псиоф? Сапиенс? Оскураб? Фабер?

Глаза Джено ослепило синим сиянием, осветившим комнату.

Илиас Букар наконец упомянул и о руне:

—  Белый знак в руках тонкий мыслитель держит.

В печати ты попадешь в мир, ныне уже не враждебный.

«Тонкий мыслитель? Кто же он такой?» — подумал мальчик, пытаясь представить, у кого может оказаться белая руна. Джено наблюдал за змеей и старался сосредоточиться и догадаться, куда ему предстоит отправиться во время своего второго интерканто.

Встреча с оскурабом подходила к концу.

—  У тебя впереди борьба и огонь.

Разум поможет тебе разобраться в том,

что ты уже знаешь.

И снова расцветет любовь,

которую ты питаешь.

Юная антея в опасности.

Ее спасение зависит от свистка,

который не свистит.

Астор Венти почувствовал, что вот-вот расплачется. У Суоми был свисток сиу, а значит, надо было услышать его свист, чтобы спасти ее. Он инстинктивно стал поворачиваться: ему хотелось увидеть лицо оскураба, говорившего о девочке. Но таинственная сила сковала плечи Джено. Он так и застыл с выражением отчаяния на лице.

Дувы, серебряные очки Илиаса Букара, стали прозрачными. Золотое сияние разлилось по комнате, и оскураб закончил свою речь:

—  У себя на голове, под белой тонкой,

ты найдешь письмо, которое

не должен читать.

Передай его мадам Крикен.

В ее руках твоя судьба и

будущее Аркса Ментиса.

Больше я ничего не могу сказать.

Джено хотелось задать оскурабу тысячи вопросов, но легкий порыв теплого ветра ласково коснулся его лица. Пошел дождь. Джено закрыл глаза и вдохнул полной грудью. Какая-то неведомая сила закружила его, он потерял сознание и упал без чувств.

Фантастическая волна дыма отнесла юного антея в комнату с серебряным потолком.

Увидев это, Дафна и Аноки устремились к нему. Псиофа пошлепала его по щекам, а Аноки сжал руки друга и подул на них.

Юный Астор Венти пришел в себя и произнес имя Суоми. Он схватил за плечи друга и в отчаянии заговорил:

— Оскураб сказал, что ее можно спасти, услышав свисток сиу. Понимаешь? Мы должны скорее возвращаться в Аркс.

— Успокойся. Все будет хорошо. Расскажи нам, что еще сказал Илиас Букар, — вступила в разговор Дафна.

Спасение Суоми, освобождение Пьера и Коринны, духовное пленение Рене, ужасное убийство, совершенное в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году, и белая руна, которую надо найти, — Джено рассказал все, сжимая в руках два драгоценных пергамента, которые просмотрел оскураб. Взволнованная и озадаченная, псиофа поднялась с гусокресла и поторопила мальчиков: начинало светать.

— Подождите, есть еще одна важная вещь. — Джено остановился и, сняв белую тонку, достал письмо Илиаса Букара. Красный, как кровь, листок был сложен в четыре раза.

— Что это? — спросила Дафна.

— Письмо, которое нельзя читать. Я должен передать его Крикен. Оскураб сказал, что мадам распорядится моей судьбой и судьбой Аркса. Я думаю, что, когда мы вернемся, там начнется настоящий ад. — Джено прижал письмо к груди.

Псиофа с Аноки переглянулись: они поняли, что мадам Марго Крикен станет еще сильнее, чем прежде.

Путники поспешно покинули Домус Эрметика. Небо окрасилось в бледно-розовый цвет: солнце уже всходило. Большая золотая калитка ярко блестела, а бульвар, ведущий к болотам и озеру, был пустынным. Джено обернулся, чтобы снова посмотреть на великое жилище фабера и оскурабов. С восточной стороны он увидел бескрайний луг с цветами.

— Вот, глядите, где выращивают растения из гербария. Если бы только Ятто это знал… — воскликнул Астор Венти.

— И посмотрите с другой стороны. Там большое деревянное здание, а рядом еще незаконченные печати! — Красный Волк был в восторге.

На громадных кругах, еще не покрашенных в черный цвет, было вырезано всего несколько гравюр в центре и на ободке.

Дафна поняла, что антей увидели то, чего не должны были видеть. Она схватила их за руки и поволокла к калитке, где большая нога фабера ждала их, чтобы выпустить.