— Но вроде бы с самого начала мы так не договаривались.

— Нет-нет, сударыня. — Маркус покачал головой. — Я тебя нашел…

— Ну, нашел?

— Так вот, плати штраф.

Джудит улыбнулась:

— Очень хорошо. А после ты тоже заплатишь свой штраф.

— С каких это пор победители стали платить штрафы?

— А это у нас сейчас такие правила. Не все же победителям. Спустя некоторое время они лежали на толстом ковре в библиотеке, и вряд ли можно было сказать: вот этот дарит наслаждение, а эта получает, или наоборот. Нет, сейчас они являли собой единое целое — горячее, неистовое, нежное.

А кругом было тихо, только треск поленьев в камине нарушал первозданную тишину. Этот огонь согревал их обнаженные тела. Джудит, уже обессиленная, посмотрела на незашторенное высокое окно и увидела обледеневшую траву, сверкающую при лунном свете. В первый раз в жизни Джудит почувствовала, что счастлива, действительно счастлива, полностью.

Такого чистого звонкого счастья она еще никогда не знала. Даже мысль о мести, которая занимала всю ее без остатка, казалась сейчас какой-то странной. Вот когда они вернутся в Лондон, тогда она и будет вновь заниматься Грейсмером. Но сейчас Джудит предпочитала об этом не думать.

И она припала губами к губам Маркуса.

— Ну как, Джудит, вы довольны вашей поездкой на природу? — Бернард Мелвилл развернул в танце свою партнершу.

— Нет, это было так утомительно. К тому же скучно, потому что Керрингтон все время был занят делами.

— Знал, что будет занят, и все равно настоял, чтобы вы его сопровождали. — Грейсмер покачал головой. — Ему просто вас не жаль. А впрочем, это же известно: Керрингтону желания окружающих безразличны. Главное — его желания.

Он крепче обхватил ее за талию, и Джудит, подавив приступ отвращения, улыбнулась ему.

— Сущая правда, — согласилась она, блуждая взглядом по залу в надежде, что Маркус не оставит своих друзей и не нагрянет неожиданно сюда, на бал у лорда Седжвика. Правда, ничего особенно страшного в том, что она танцевала с графом Грейсмером на публике, не было. Маркус и сам в компании был с этим подлецом весьма вежлив.

— А я так скучал по моей леди Керрингтон. — Красные губы Грейсмера изобразили обворожительную улыбку.

— Это неправда, милорд. Мне хорошо известно, что рыжие сейчас не в моде. — Но ее веселые глаза требовали опровержения.

И Бернард вдруг начал уверять вполне серьезно:

— При чем тут рыжая или не рыжая? Ваше очарование, дорогая Джудит, так таинственно. Главное, что вы не похожи на всех остальных.

Джудит кокетливо на него взглянула и сменила тему:

— Я слышала, вы опытный игрок в карты.

— Ах вы, негодница! — воскликнул он. — И это ваш ответ на мой комплимент?

— Конечно, граф. Леди не следует отвечать на комплименты случайных партнеров в танце.

— Случайный партнер в танце! Я вынужден протестовать против такого определения.

— А я не могу называть вас иначе, поскольку числить среди своих друзей мне вас запрещено, — лукаво ответила Джудит.

Бледные глаза Грейсмера засияли.

— Но мы вроде бы уже с вами условились: мужей порой следует ставить на место.

Глаза Джудит заговорщицки поблескивали, что, видимо, и вызвало на лице графа самодовольную улыбку. Увидев это, Джудит захотелось двинуть ему коленом между ног. К счастью, вальс закончился. Грейсмер проводил ее в небольшой салон, смежный с танцевальным залом, и Джудит решила сделать новый заход.

— Брат уверяет, что вы мастер играть в карты.

— Ваш брат и сам прекрасный игрок, — с улыбкой произнес Грейсмер.

— Но не такой, как я, — объявила Джудит, резко закрыв веер и показывая на небольшой карточный столик в углу комнаты. — Я вызываю вас на игру, милорд. Сыграем в пикет.

— Соблазнительное предложение, — проговорил он, продолжая так же вкрадчиво улыбаться. — Ну, и какую ставку вы предлагаете?

Джудит постучала закрытым веером по ладони.

— Десять гиней очко.

Грейсмера это умилило: очень умеренная ставка, а она еще считает себя игроком. Он видел Джудит за карточным столом, а Агнес встречала ее у Амелии Долби. Скорее всего Джудит играет, как и ее брат, — больше энтузиазма, чем умения.

— Ну, это, сударыня, ставка для тех, кто собирается за чашкой чая, — усмехнулся он. — Я предлагаю нечто более пикантное.

— И что же вы предлагаете, милорд? — Джудит ожидала, что он снисходительно примет эту ставку, и теперь ее разбирало любопытство.

Глядя на нее, он почесал подбородок:

— Честь отужинать с вами наедине против… против… может быть, вы предложите, что должен поставить я?

»Свою голову на блюде, — со злостью подумала Джудит. — Проиграть ему, конечно, надо, но ужин тет-а-тет… это уж слишком… С другой стороны, если подошла к мосту, то надо переходить на другую сторону. Не возвращаться же обратно».

— Пусть это будет поездка в карете по Ричмонд-парку на ваших вороных, и чтобы я правила, — мило проворковала она. — У вас такие необыкновенные лошади! Я вам завидую с тех пор, как увидела их.

— Давайте же играть, сударыня. — Он направился к карточному столу.

От этой игры Джудит нужно было только одно: узнать, как он играет, какие у него привычки, какую технику предпочитает. А потом они с Себастьяном сравнят наблюдения. Грейсмер уничтожил Джорджа Деверю, играя именно в пикет. Ну что ж, теперь его дети устроят ему свое собственное Ватерлоо.

Разыгрывая нетерпение, она заняла место за столом. Граф принялся распечатывать колоду.

»Со мной сейчас он вряд ли станет жульничать. Я всегда была достаточно осторожной и за одним столом с ним не встречалась. Поэтому, как я играю, Грейсмер не знает. Скорее всего считает, что я играю посредственно».

Она инсценировала все в лучшем виде: проиграла первый заход (как-то с ходу, быстро), выиграла второй (наверное, повезло) и убедительно проиграла третий, но разгрома не допустила.

— Вы действительно превосходный игрок, Бернард. Может быть, когда-нибудь вы научите меня некоторым приемам?

Бернард усмехнулся:

— С огромным удовольствием, дорогая. Но прежде всего я хотел бы получить свой выигрыш.

— Конечно, конечно. Хотя… — Она окинула взглядом комнату. — Мы уже сегодня ужинали вместе. Правда, интимной обстановку здесь не назовешь.

Он снова усмехнулся:

— Нет, Джудит. Я хочу, чтобы вы дали мне возможность провести необходимые приготовления.

— Я бы предпочла, сэр, чтобы вы позволили назвать дату мне самой, — осторожно заметила она. — Я, как вам известно, женщина не свободная.

— Вы правы… — Он поднес ее руку к губам. — Вы не свободны. К тому же вы нравственная, порядочная женщина, не так ли? — Граф улыбнулся, все еще не отпуская ее руку. — О, я сказал что-то не то, сударыня, прошу меня извинить! И тем не менее я верю, что в случае необходимости вы сумеете сочинить какую-нибудь сказку, которая успокоит бдительность Керрингтона.

»С какой радостью я бы сейчас его пристрелила!.. Хотя нет, это получилось бы слишком быстро… Он заслуживает долгой и унизительной смерти…»

— Пожалуй. — Она встала. — А теперь я хотела бы вернуться в танцевальный зал, прежде чем кто-нибудь заметит мое затянувшееся отсутствие.

Граф поклонился и остался у стола, наблюдая, как Джудит проплыла в танцевальный зал.

Какую бы сказку для своего муженька она ни сочинила. Маркус все равно будет своевременно проинформирован о том, что его жена имела интимное рандеву. И не с кем-нибудь, а с его заклятым врагом! Вот это будет настоящая, утонченная месть! А теперь пора перейти к более прозаическим задачам. Поиграл с сестрой, теперь надо поиграть с братом.

Бернард прошел в игорный зал, где шла серьезная игра.

— Как насчет одного захода в макао, Грейсмер? — весело обратился к нему Себастьян.

— Спасибо. Я уже сыграл один или даже два с вашей сестрой.

— О! И, надеюсь, выиграли? Джу ничего не понимает в картах. — Улыбаясь, Себастьян выложил ассигнации.