В конце концов мадам была вознаграждена горстью соверенов, что намного превышало размеры ее гостеприимства. Она так и осталась стоять на дороге, пока Маркус снова не натянул вожжи.

— Итак, куда мы движемся? — спросил он.

Джудит наконец успокоилась и откинулась на грубую деревянную спинку сиденья.

— На Катр-Бра!

— Так-так. А сможем ли мы в том направлении найти священника?

— А что, разве нет другого выхода? — спросила Джудит, закусив губы. «Все рухнуло, — подумала она, — сможет ли простить меня Себастьян, когда по моей вине пошли насмарку многие месяцы упорной подготовки, развалились все наши планы, А все из-за чего? Из-за мимолетного влечения плоти, взрыва страсти…»

— Я лишил тебя невинности, и тот факт, что нас с тобой застали в гостинице, уничтожает твою репутацию на веки вечные. В создавшейся ситуации это единственный честный выход.

Он констатировал факты спокойно, без всякой аффектации.

— Но ты забыл, что я мошенничаю в карты, занимаюсь конокрадством, что я бесчестная авантюристка. — Ее голос осекся, и она судорожно подавила рыдания.

— Нет, я ничего не забыл. И намерен отучить тебя от этих… не совсем пристойных пристрастий.

— А если не отучусь, что тогда? Он пожал плечами:

— Это не пустые слова, Джудит. В качестве моей жены ты принимаешь и мое имя, а вместе с ним и всю меру ответственности за сохранение его чести. Принять на себя такую ответственность — в этом состоит твоя часть обязательств в нашей сделке.

Сделке?

Джудит попыталась взять себя в руки и спокойно во всем разобраться. Замужество за маркизом Керрингтоном? Ведь это же находка и для нее, и для Себастьяна! В качестве маркизы Керрингтон она будет принята в самых высоких кругах лондонского общества. Именно там, где вращается Грейсмер. А Себастьян станет свояком маркиза. Их положение в обществе будет безупречным, а сбережений вполне хватит, чтобы Себастьян мог вести в Лондоне сносную холостяцкую жизнь. Он будет вместо дома снимать квартиру и иметь всего одного слугу. На это деньги есть, и с лихвой. А самое главное, они начнут действия гораздо раньше, чем рассчитывали. И Себастьян наконец получит то, что положено ему по праву. Вот какая, значит, ей в руки пришла карта! Только дурак откажется или будет сомневаться, стоит ли начинать игру. Но Маркус, разумеется, ничего не должен об этом знать.

— Я совсем ничего о тебе не знаю, — произнесла она вслух. — Например, почему ты до сих пор не женился.

Ответом было молчание. Маркус смотрел вперед на дорогу и думал: «Что можно ответить? Да все, что угодно, только не полную правду». Он будет честным, если расскажет ей полу правду. А о том, что было на самом деле, знает только еще один человек. Но о нем не стоит сейчас вспоминать. А вообще эта правда похоронена много лет назад. Но вопрос она задала резонный.

— Хотя ничего интересного в этой истории нет, но я тебе расскажу. Десять лет назад я собирался жениться. Девушка была полной противоположностью тебе, во всех отношениях. Я знал ее с детства, поэтому обошлось без ухаживаний. Это была милая, добрая душа, и я не сомневался, что у меня будет покорная, уступчивая, образцовая жена. Но она влюбилась, жестоко влюбилась, в негодяя, охотника за приданым, игрока. Чем-то, видимо, он ее пленил, и весьма искусно. Они разорвала помолвку.

Голос Маркуса Девлина звучал ровно, почти мягко:

— Роль брошенного жениха унизительна. Мне было очень тяжело и по молодости стоило большого труда философски встретить это публичное оскорбление. Вот тогда я решил больше никогда не жениться.

— А она вышла замуж за этого охотника за приданым?

»А что ей еще оставалось делать? Бедная, маленькая глупышка». Маркус закрыл глаза, и перед ним возникло искаженное болью лицо Марты, он услышал ее плач.

Неприрученная рысь никогда не окажется в подобных обстоятельствах. Бессовестная авантюристка из любого положения вывернется. И все-таки, слышала Джудит голоса, когда спускалась по лестнице? Знала ли, кто там внизу, когда решила выйти из комнаты в таком виде? Или все это произошло случайно? Так это или иначе — у благородного человека выбора все равно нет.

— Да, она вышла за него замуж, — ответил маркиз, — и умерла при родах девять месяцев спустя, оставив ему свое состояние, которое он тут же пустил по ветру.

Маркус покачал головой, прогоняя наваждение:

— Я не хочу больше говорить о Марте. Вы с ней настолько различны…

Джудит хотела спросить, верит ли Маркус, что будет счастлив, женившись на ней, но где-то в глубине души уже знала ответ. Он был вынужден, и подчеркивал это каждым своим словом, каждым взглядом.

Если бы не Грейсмер, она бы отпустила Маркуса подобру-поздорову. Ведь в том мире, в котором она вращалась, репутация значения не имела, и они могли бы продолжать любовную связь еще долгое время и быть при этом счастливыми. Она и подумать ни о чем подобном не могла. Сейчас шла игра по крупному, а на руках были отличные козыри.

Джудит уже спокойно встретила его холодный взгляд:

— Я согласна заключить с вами эту сделку, лорд Керрингтон.

Маркус кивнул в ответ, продолжая следить за дорогой. Джудит закрыла глаза. Звуки канонады становились все ближе и ближе. Дорогу заполнили колонны солдат, лошади, повозки, тут и женщины, и дети, как это всегда бывает, когда отступает армия. И вдруг все мысли о страсти, охватившей ее накануне, и даже о предстоящей мести за отца показались Джудит банальными и ненужными перед лицом тысячи смертей и томительной неизвестности того, что ждет этот мир впереди.

Глава 7

Деревушка Катр-Бра располагалась на скрещении дорог. Джудит она показалась одним из Дантовых кругов ада. Сражение еще продолжалось, и над разбитыми домами висела тяжелая пелена порохового дыма. Повсюду трупы и раненые, из полевого лазарета доносились крики и стоны.

Главная улица деревни была запружена повозками. Раненая лошадь, запряженная в перевернутую пушку, билась в агонии, жалобно всхлипывая, почти как человек. Группа солдат пыталась перерезать поводья и вытащить застрявшее орудие.

— Боже правый, Джудит, тебе здесь совсем не место, — пробормотал Маркус. — Что мне теперь прикажешь с тобой делать?

— Тебе ничего не надо со мной делать, — ответила она. — Работу здесь я и сама себе найду.

Маркус бросил на нее сердитый взгляд и натянул поводья. Они находились в нескольких сотнях метров от линии фронта. Видя, что Джудит приготовилась выскочить из повозки, он накрыл ладонью ее изящную руку:

— Погоди минутку.

— Мы попросту теряем время, — проговорила она нетерпеливо.

— Но здесь очень опасно.

— А где безопасно? Везде опасно. — Она улыбнулась. — Не беспокойся, я буду осторожна.

Маркус нахмурился и обреченно пожал плечами:

— Но пожалуйста, насколько это возможно, не поднимай высоко голову и избегай открытых мест. Я поеду в штаб Веллингтона. Оставайся в деревне, я приеду за тобой.

Она кивнула и быстро соскочила на землю. Подхватив рукой юбку, перебежала узкую улочку и направилась туда, где в тени кустов лежала группа раненых.

В течение многих часов, до самого захода солнца, пока непрекращающаяся канонада наконец внезапно не стихла, Джудит металась от одного раненого к другому, меняя повязки, обтирая водой их пересохшие лбы и губы. Многие умирали, умирали прямо у нее на руках, иные уплывали из мира, пропитанного болью, в спасительную гавань беспамятства. Джудит слушала их бред, лихорадочные признания, жалобы, и сердце ее наполнялось состраданием и ужасом.

Казалось, этот вечер не кончится никогда. Джудит ни на минуту не оставляла мысль о Себастьяне. В людском шуме она пыталась различить его голос. Он должен быть где-то здесь в этой каше. Если только… если только не попал на поле сражения и не… Но она не позволяла таким мыслям завладевать собой.

Маркус нашел ее в полевом лазарете. Она держала за руку молодого офицера, которому хирург ампутировал ногу. Парень бился головой о подушку, натягивая ремни, которыми был привязан, а его бескровные пальцы крепко сжимали руку Джудит. Маркус стоял в тени и ждал, пока наконец от непереносимой боли раненый не потерял сознание. Массируя покрасневшие пальцы, Джудит оглянулась, не нужна ли еще где помощь, и устало встретила взгляд Маркуса. Лицо ее было все в пороховой копоти и саже, юбка в пятнах запекшейся крови. Она отбросила волосы с потного лба.