– У меня приказ, амиго. Агинальдо должен получить это оружие любой ценой, даже такой.

Луна продолжал целиться ножом в ее сердце, а сам не сводил глаз со связанного янки, который больше не готовился к прыжку. Вместо этого он привалился к стене с самым беспечным видом, словно нож, который этот сумасшедший приставил ей к сердцу, не мог ее убить, словно она не живой человек, а деревянная кукла. Юлайли начала сомневаться, кто из этих двоих действительно сумасшедший.

Что ж, если янки не собирается спасать ее, она сама о себе позаботится.

– Я ничего не знаю ни о каком оружии, и его я тоже не знаю. Я Лару, из семейства Лару, что живет в Бельведере, Южная Каролина, и я американская гражданка.

Лицо Луны выразило удивление, затем он начал что-то прикидывать.

– Лару... та же фамилия, что у посла Лару?

– Вы знаете моего отца? – спросила она, обрадовавшись, что, возможно, будет спасена благодаря отцовскому влиянию.

Янки выругался таким грязным словом, что Юлайли от возмущения чуть не задохнулась. Луна убрал нож.

– Дочь посла Лару. – Он повернулся к янки и начал хохотать. – А ты, как видно, не знал?

Ответа не последовало, в хижине раздавался только хохот Луны. Юлайли не видела в этом ничего смешного, впрочем, ей было все равно, потому что этот человек знал ее отца, и скоро она покинет это ужасное место. Отведя нож от ее груди, Луна слегка поклонился:

– Прошу прощения, сеньорита Лару.

Значит, все это ошибка. Она улыбнулась и облегченно вздохнула. Янки опять выругался.

– Больше никаких ножей. – Продолжая улыбаться, Луна вручил нож охраннику. – Теперь, с вашего позволения, я пойду. Мне нужно отправить кое-какие послания.

Он повернулся и пошел к дверям, остановившись на секунду, чтобы взглянуть на янки. Переступая порог и закрывая за собой дверь, Луна снова захохотал. Дверь уже была заперта, а его смех еще долго доносился до их ушей.

Юлайли уставилась на запертую дверь, молясь Богу и надеясь, что отец окажется дома, когда доставят записку от Луны.

– Он забыл развязать мне руки, – сказала дочка Лару, одного из самых влиятельных американцев на острове, идеальная находка для хунты Агинальдо.

– Полковник Луна никогда ничего не забывает, – сказал Сэм.

Он знал полковника как человека Агинальдо, выполнявшего всю грязную работу по подавлению других повстанческих отрядов, особенно тех, что пытались отвоевать у Агинальдо власть. Командир Сэма, Андрес Бонифасио, возглавлял один из самых больших таких отрядов.

– Разумеется, забыл. – Ее взгляд ясно выразил, что она считает своего собеседника тупым.

– С чего вы взяли?

– Он знает моего папу и обязательно напишет ему письмо. Полковник так и сказал, что собирается отправить какие-то послания.

– Да, записку он ему пошлет, можете не сомневаться.

Она посмотрела на Сэма озадаченно.

– Все это какая-то ошибка. – Она попыталась освободиться от веревок, потом добавила: – Вы же слышали, как он смеялся.

– Он смеялся оттого, что вы оказались именно тем, что ему нужно.

– Вот как? – Она продолжала дергать веревки. – Чем же это?

– Заложницей.

– Я? Заложница? Ну, это совсем глупо. – Она попыталась отмахнуться, но помешали веревки, и Юлайли раздраженно нахмурилась, глядя на них.

Сэм пожал плечами и молча наблюдал, как она пытается подняться. Зашуршав юбками, она уперлась связанными руками в землю и встала на колени, затем оттолкнувшись, поднялась во весь рост и слегка качнулась, наступив на край юбки.

Целое представление.

– Ну вот, – пробормотала она и заковыляла, стреноженная, к двери, покачиваясь на толстых каблучках своих нарядных туфелек. Подняв руки, она постучала. Дверь распахнулась.

Показался часовой, который нацелил свой огромный нож прямо на нее.

Юлайли взглянула на нож несколько удивленно и произнесла:

– Что ж, хорошо. – Потом протянула к нему руки: – Разрежьте, пожалуйста. Полковник Луна, должно быть, забыл, прежде чем...

Дверь с грохотом захлопнулась прямо перед ее носом. Юлайли вздрогнула и удивленно пробормотала:

– Вот это мне нравится.

Сэм расхохотался, тряся головой. Какая она все-таки еще зеленая!

– Не нахожу здесь ничего смешного! – Она бросила на него сердитый взгляд, затем снова подняла руки и целую минуту колотила в дверь.

Дверь опять распахнулась. На этот раз появились оба охранника с ножами наготове.

– Это было очень грубо. Я хочу, чтобы вы немедленно разрезали веревки, слышите? – Она протянула к ним руки.

Один солдат сказал что-то другому, потом оба улыбнулись ей. Сэм застонал. У охранников был вид, как у чеширских котов, загнавших в угол мышь.

– Повернись! – приказал один из солдат и, схватив ее за плечи, повернул боком.

Юлайли вздернула подбородок и снисходительно улыбнулась Сэму. Тот просто наблюдал и ждал.

– Руки вперед! – Солдат продолжал держать ее за плечи.

Она вытянула руки и, посмотрев на солдата, приготовившего нож, улыбнулась:

– Действуйте.

Он поднял нож, затем медленно опустил его на запястья и постоял так с минуту, как палач, который сейчас обезглавит свою жертву. Сэм мысленно считал: «Один... два... три...»

– О Господи!

Четыре секунды, подумал Сэм. Что-то она начала медленнее соображать. Он изменил свое мнение, когда она отдернула руки быстрее, чем он мог залезть в чужой карман. Хм. Он никак не думал, что она способна так живо реагировать.

Солдаты захохотали, показывая на нее пальцами. Они от души веселились своей садистской выходке.

«Совсем зеленая, – подумал Сэм. – Рядом с ней даже джунгли бледнеют».

Она повернула к нему испуганное лицо.

– Вы видели? Они собирались отрубить мне руки! – Она обернулась к уходившим охранникам и сказала: – Не нахожу ничего смешного. Я хочу видеть полко...

Они опять захлопнули дверь. Но их смех долго был слышен в хижине.

– Все еще полагаете, что это лишь небольшая вечеринка для местной знати, мисс Лару?

Она посмотрела на него с наивным выражением лица и по-прежнему простодушно заметила:

– Вы же слышали, он ясно дал понять, что не причинит мне вреда.

– Только дурак мог в это поверить.

Она немного помолчала, потом произнесла:

– Вы говорили мне то же самое.

– Да, и при этом я не кривил душой.

Она слегка вздернула носик.

– Мне непонятно, сэр, почему я должна верить вам, а не полковнику.

– Потому что я говорю вам правду.

– Именно правду я и пытаюсь выяснить, мистер... Как вас зовут?

– Сэм Форестер.

– Мистер Форестер... – Она замолкла на полуслове, уставившись на Сэма, словно у того выросли рога. – Вы знаете что-нибудь о каком-то там оружии?

– Я? – наигранно удивился он. – Нет...

Она попыталась скрестить руки на груди, но не смогла.

– А грубить вовсе не обязательно, знаете ли.

– Какого черта тогда мы попали в эту передрягу, как вы думаете?

– Не знаю. Я вас спрашивала!

– Ну так не спрашивайте. Неведение, возможно, спасет вашу нежную белую шейку.

Юлайли нахмурилась.

– Вот, значит, что хотели эти солдаты на рынке. Они все время твердили о каком-то «воре Эспере и оружии». – Она посмотрела на него. – Так это было «Форестер и оружие», не так ли?

«Один... два...»

– Они думают, будто я знаю о вашем оружии!

– Пять секунд. Чудеса не кончаются.

– И нечего здесь умничать.

– Кому-то из нас двоих приходится быть умным.

– Вы, мистер Форестер, дурно воспитаны, я нахожу вас очень грубым! – После этого заявления она снова начала колотить в дверь и кричать солдатам, что ей нужно видеть полковника Луну «здесь и сейчас же!».

Прошло пятнадцать минут, она все еще не унялась. Монотонный стук в дверь сливался с болезненным стуком у него в висках. Ему хотелось поколотить ее.

Единственным утешением служило то, что голос ее с каждой минутой становился все более хриплым. Сэм потер переносицу и закрыл глаза, искренне надеясь, что руки у нее болят не меньше, чем его уши.