Когда она ожила от его прикосновения и была готова продолжить, он потянул ее на себя и поймал в объятия, когда она соскользнула с кровати. Кристиан повернул ее к себе спиной. Ольга тут же напряглась, и он обругал себя, так как это напомнило ей о прошлом разе, когда он был груб с ней.

– Я избавлю тебя от платья, – обнял он ее и поцеловал в шею, а потом начал быстро расшнуровывать шнуровку. Лиф освободил грудь, и его руки тут же поймали ее, сжав и играя с сосками. Она была чуть напряжена и, оставив грудь, он начал стаскивать платье.

– Почему ты похудела? Тебя не кормили у вампиров? – с неудовольствием заметил он.

Последовало молчание, а потом:

– С каких пор твои вкусы изменились? – услышал он язвительный вопрос.

– С тех пор, когда выхаживал тебя, и ты таяла на моих глазах. Тебе надо лучше питаться!

Он даже почувствовал, как она задохнулась от возмущения, но не собирался с ней ругаться. Развернул к себе и не давая сказать ни слова, поцеловал. Черт с платьем! Он поднялся с ней и, помогая себе увеличившимися когтями, избавил ее от одежды на ощупь, и положил на кровать. Они только начали, и он собирался изучить каждый сантиметр ее кожи.

Я лежала на боку, оплетенная руками и ногами Люциана. Он расслаблено прижимал меня к себе и зализывал рану на шее. В самом конце чувственного марафона, что он мне устроил, когда тело сводило от напряжения перед разрядкой, он неожиданно вышел, перевернул меня на живот и поставил на четвереньки, взяв в такой позе. Когда для меня взорвалась вселенная и я закричала, он намотал на руку мои волосы и оттянул голову, вонзая в шею зубы. Лишь после этого он кончил, и обессиленные мы упали на постель. Он тут же перевернулся набок, увлекая меня за собой.

Я была настолько обессилена, что не могла пошевелить и пальцем. В душе царило опустошение. Чувственный дурман рассеивался, и реальность заявляла о себе. Он поставил мне метку! Заклеймил! Все то, от чего я бежала, настигло меня. Запах крови исчез, но его чуть шершавый язык обводил контуры метки. Или он так быстро залечил рану, или сработали новые способности моего тела, а впрочем не важно. Произошедшее ничего не меняло между нами. Я не была готова к близости с ним, но он своими сумасшедшими поцелуями, напором, не оставил мне выбора. Каждый раз, когда просыпался здравый смысл, он брал в плен мои губы, и я таяла от его поцелуев и прикосновений.

Да что со мной случилось?! Я извращенка? Это же он грубо изнасиловал меня и унижал, как я могла реагировать на его ласки?! Было обидно осознавать, что этот фантастический секс стал лучшим в моей жизни и что именно этот мужчина смог добиться от меня взрыва всех чувств. Я как будто с цепи сорвалась, отрываясь за все прошедшие годы.

На меня нахлынули воспоминания. Вспомнилось невнимание мужа, измены, развод. Насилие Люциана и его желание заставить меня рожать детей. Черт, я так хотела найти любви, теплоты в браке, чувствовать себя любимой, но наверное что-то со мной не так. Судьба опять загнала меня в брак, где я сама по себе буду не нужна. От меня ждут наследников. Стало горько и жалко себя. Слезы полились из глаз и намочили подушку.

Я не знала, что ждет теперь меня в будущем. Сможет ли Айк оградить меня от него? Или его, как и Арквиэна заставят подчиниться и оставят меня для личного пользования Люциана? Ответов не было.

Мне захотелось смыть с себя следы произошедшего. Люциан уже некоторое время лежал не шевелясь. Может, он спит? Я начала потихоньку отстраняться от него, вставая. Его рука соскользнула с моего живота, а вот нога еще удерживала мои ноги.

– Ты куда? – неожиданно задал он вопрос и я замерла.

– Хочу сходить в ванную, – не оборачиваясь, ответила я, незаметно вытирая со щек слезы. Не хотела, чтобы он их видел.

– Хочешь искупаться? – нейтральным тоном спросил он.

– Да.

– Лежи, я сейчас наберу ванну. – Он быстро встал и вышел, а я упала на кровать. К чему эта забота? Мне хотелось сбежать от него в ванную комнату и побыть наедине со своими мыслями. А что делать теперь? Он наберет ванну и уйдет, позвав меня, или останется в комнате? И я что-то не слышала, чтобы он одевался. Он туда голым пошел? Я подозревала, что оборотни спокойно относятся к своей наготе, но меня обнаженный Люциан нервировал.

Кстати, об обнажении. Я тоже ню! Резко сев на кровати, я осмотрелась по сторонам. Покрывало, на котором мы лежали, было большим. Завернись я в него, выглядела бы глупо. Заглянула за край кровати, где осталось мое платье, но натягивать его было бессмысленно, оно местами порвано. Надо было быстро решать и что-то на себя натянуть. В любую минуту мог войти Люциан, и я не хотела встречать его обнаженной. Встав с постели, я прошлепала к шкафу. Там нашлись мужские рубашки. Женских вещей не было. Выбирать не приходилось и взяв одну из батистовых рубашек, я быстро ее натянула. Рукава пришлось закатать. Застегивая пуговицы, коснулась шеи. В комнате висело большое зеркало, и я подошла к нему, осматривая метку, расположенную у основания шеи. Ранки затянулись, но место укуса горело и немного зудело.

– Лучше не трогай, скоро пройдет, – услышала я, когда собираясь почесать зудящее место, и чуть не подпрыгнула от неожиданности. Резко развернувшись, увидела стоящего в дверях обнаженного Люциана.

– Пойдем, ванна почти набралась, – позвал он, и я опасливо стала приближаться к нему, не зная куда девать глаза.

Было мучительно идти к нему обнаженному, особенно после всего, что между нами было. Я постаралась побыстрее прошмыгнуть мимо него. Ванна действительно почти набралась. Он добавил масла и от воды исходил приятный цветочный запах. Люциан подошел и закрутил краны, а я замерла, ожидая, когда он уйдет. Он действительно пошел, но вместо того, чтобы направиться к выходу, он зашел мне за спину и его руки легли мне на плечи, заставив окаменеть.

– У тебя что-нибудь болит? Я был груб? – с тревогой спросил он.

– Н-н-нет, – после заминки ответила я, и щеки мои запылали. В этот раз он был каким угодно: страстным, настойчивым, бесстыдным, но не грубым.

Было неловко. Постель предполагает наличие определенного уровня близости между людьми, а между нами ничего подобного не было. Мне было мучительно обсуждать произошедшее. Очень хотелось остаться одной и вздохнуть свободнее. На миг я испугалась, что мы не предохранялись, но тут же вспомнила слова Айка, что без моего желания, я не забеременею. Меньше всего я хотела понести от него.

– Можно я останусь одна? – попросила его, так как уходить он, похоже, не собирался.

– Нет, – отказал он. – Тебе стоит привыкать, что с этого дня мы вместе.

– Я что, даже помыться не могу? – вспылила я.

– Можешь, – его руки оставили мои плечи и потянулись к пуговицам рубашки, начав их расстегивать, – вместе со мной.

До нижних он не достал и просто спустил рубашку с моих плеч. Не дав мне придумать пути отступления, он подхватил меня на руки и вместе со мной шагнул в ванну и опустился в воду. Люциан уложил меня к себе на грудь и по-хозяйски обнял за талию. Наверное, чтобы я тут же не выпрыгнула из воды.

– Расслабься, – посоветовал он, а я задалась вопросом, не издевается ли он. Как можно это сделать, когда лежишь кожа к коже, да еще светишь обнаженной грудью. Я завозилась, стараясь пониже опуститься в воду, но тут же замерла, ощутив эрекцию. Бли-и-ин! Когда же увидела в воде свои намокшие волосы, то с таким же возгласом, но уже вслух, схватилась за голову.

– Что случилось? – спросил Люциан.

– Не хотела волосы мочить, – призналась я.

– Сейчас. – Он посадил меня, отстранив от себя, и к моему потрясению, собрал мои волосы, отжал их полотенцем и заплетя в косу, свернул в пучок. После чего опять уложил на свою грудь.

Я выпала в осадок. Даже не от того, что он сделал, а как. Такое чувство, что он не первый раз заплетает мне волосы, так ловко это было сделано.

– Что еще не так? – спросил он, чувствуя, что я напряжена.