И он наполнил ее.

Облегчение разрешилось тихим всхлипом. И только тогда он начал свою скачку. Неспешную, почти ленивую. Он казался расслабленно-спокойным, когда делал выпад за выпадом, хотя это было совсем не так.

Приподнявшись, она стала гладить его грудь и плечи, безмолвно умоляя о большем. И тогда он вонзился в нее глубже, застонал и подчинился. Лег на нее, и она ни о чем не смогла думать. Ее существование сократилось до них двоих в мягких тенях ее постели. До общего дыхания, стонов, криков, чуда быстрых взаимных переглядываний в темноте. До скольжения тел в танце, исполняемом почти инстинктивно. Она не размышляла, что делать. Просто позволила интуиции управлять собой.

Такое возможно только с ним. Ни мыслей, ни тревог, ни волнений, ни пределов. Она отдает ему себя. Как он отдается ей.

Беззаветно. Безгранично. Безрассудно. Волна поднялась, разбилась и выбросила их на берег. Они судорожно цеплялись за миг, за ощущение, друг за друга.

Лежа на песке, они медленно возвращались к действительности, к земному уюту ее постели. И заснули в объятиях друг друга.

Она проснулась среди ночи, не понимая, что ее разбудило.

И продолжала лежать неподвижно, прислушиваясь к дыханию Чарлза. И не удивилась, что он по-прежнему рядом, спит, положив руку ей на талию.

Луна поднялась высоко. Серебристый свет струился в открытые окна. На полулежал яркий треугольник, так что ей было все видно почти как днем.

Ни малейший шорох не тревожил тишину.

Все казалось мирным. Правильным. Идеальным.

Все как должно быть.

Она чуть повернула голову, чтобы взглянуть на него. Он лежал, уткнувшись лицом в подушку, и крепко спал. Но даже во сне обнимал ее. Вряд ли она сможет соскользнуть с постели, не разбудив его. Или просто его оставить.

То странное выражение его глаз, которое она увидела и почувствовала, словно преследовало ее. Нахмурившись, она попыталась понять, что оно означает. В тот момент она могла быть совершенно уверена, что оба они были не в силах притворяться. Недаром он клялся, что давно уже не способен на притворство в этой сфере. И она достаточно хорошо знала его прошлое, чтобы ему поверить.

Утопая в мягком матраце, она вспоминала подробности сегодняшнего вечера. И улыбалась успеху собственной стратегии.

Но на ум снова пришло это странное выражение.

Ах, все это вздор. Между ними ничего нет, кроме чисто физической привязанности. Обычный роман без всяких нежных чувств ни с той, ни с другой стороны. Тогда, много лет назад, она что-то вообразила себе, то, чего быть не может. Оказалось, что он вовсе не испытывал к ней никакой любви. Они просто были и остались близкими друзьями, любовниками, связанными чувственностью, и ничем больше.

На этот раз она видела все в истинном свете и пошла на этот роман с открытыми глазами. Они будут делить наслаждение и, когда все закончится, по-прежнему будут друзьями. Он уедет, она останется, и каждый пойдет своей дорогой. Но у каждого в душе будут храниться сокровища воспоминаний, а она будет всегда помнить, что он считал ее настоящей женщиной, такой же желанной, как любая представительница ее пола.

На этот раз она знала, чего хочет от него. На этот раз она знала, что получит и что отдаст. На этот раз ее сердце не участвовало в этом чувственном безумии. На этот раз она не ожидала получить его сердце взамен.

Она снова взглянула на его полускрытый подушкой профиль. На щеке уже проросла темная щетина. Волосы тяжелой копной упали на лоб.

И снова на память пришел странный, задумчивый, просящий взгляд.

Он говорил о головоломке, кусочки которой никак не хотят становиться на свои места. Но ей это казалось скорее ниточкой в гобелене, который они оба ткали вместе. Взгляд был доказательством существования этой лишней ниточки, появления которой она не ожидала. Ниточки, не вплетавшейся в картину, которую она создала в мыслях.

Но этот взгляд был настоящим, не воображаемым, не призванным ее отвлечь. Он был нескрываемо беззащитным.

Может, поэтому она и не могла его забыть.

Чарлз проснулся в ту минуту, когда замок на двери спальни щелкнул. Он мгновенно сел и огляделся, сразу поняв, что она тоже не спит.

Ручка повернулась. Замок открылся. Дверь бесшумно распахнулась.

В комнате было почти светло. Зато провал коридора чернел пересохшим колодцем. Все, что он видел, – смутный силуэт. Чарлз выругался и вскочил. Человек бросился бежать.

Чарлз схватил бриджи, натянул рывком, сунул ноги в сапоги. Пенни сидела, прижимая к груди одеяло и глядя в открытую дверь. До них донесся грохот удалявшихся шагов.

– Останься, – бросил он и помедлил ровно настолько, чтобы выхватить ключ из скважины и запереть дверь снаружи. Сунув ключ в карман, он ринулся за темной фигурой, которую успел разглядеть на верхней площадке.

Мужчина съехал вниз по перилам. Чарлз последовал за ним. Неизвестный рвался к передней двери. Засовы должны его остановить. К сожалению, и эта дверь была распахнута.

Чарлз, не веря глазам, выбежал наружу и огляделся. На дорожке послышался хруст гравия… потом – ничего. Живая изгородь надежно спрятала незваного гостя. Он мог скрываться за кустами или давно убежать. Определить точнее оказалось невозможно.

Чарлз попробовал отдышаться. Ни за что на свете он не погонится за взломщиком. Этот человек явился в спальню Пенни, если Чарлз покинет дом, злодей просто сделает круг и попробует еще раз. Ну уж нет. Больше он ни на шаг не отпустит Пенни от себя.

Но почему, черт возьми, входная дверь оказалась открытой? Даже самый талантливый взломщик не мог бы справиться с тяжелыми двойными засовами.

Он нагнулся, чтобы проверить, в порядке ли засовы, но замер, уловив краем глаза какое-то движение, и медленно выпрямился. По садовой дорожке, выходившей из-за живой изгороди, преспокойно шествовал Николас, сунув руки в карманы. Чарлз, не шевелясь, ждал. Николас увидел его еще издали, но заговорил, только дойдя до крыльца:

– Что вы здесь делаете?

Чарлз помедлил, чтобы дать Николасу прочувствовать важность происходящего.

– Кто-то вломился в комнату Пенни.

– Что?! – растерянно ахнул Николас.

Игра была вполне убедительной, но Чарлз не знал, можно ли ей доверять. Рисковать он не имел права.

– Видите ли, входная дверь была кем-то отперта. Николас с сомнением оглядел тяжелые двойные двери.

– Я закрыл их, когда выходил.

– Но не заперли?

– Н-нет. Мне же нужно было попасть в дом.

– А где вы были?

– Гулял, – неуверенно пробормотал Николас, обводя рукой сад. – Не смог заснуть, вот и решил пройтись… Господи! С Пенни все в порядке?!

На этот раз Чарлз почти поверил ему: уж очень естественной показалась гримаса ужаса на лице Николаса.

– Да. Я был с ней, – бросил он, прежде чем войти в дом. Ошеломленный Николас последовал за ним.

Задвинув засовы, Чарлз мрачно добавил, словно хорошенько обдумав сказанное прежде:

– К счастью.

– Полагаю, – пробормотал Николас, – нам лучше проверить остальные двери.

– Вы правы.

Он обошел первый этаж и убедился, что все запоры на месте. Впрочем, особых гарантий это не давало: любой профессионал сможет без труда проникнуть в дом, а теперь он был убежден, что неизвестный вполне может потягаться с ним в подготовке.

Николас тащился за ним, наблюдая, но не предлагая помочь, что тоже было к лучшему. Не говоря уже о том, что Чарлз знал здесь каждый закоулок, вряд ли поверил бы хоть одному его слову, даже утверждению, что окно закрыто.

Наконец, Чарлз поднялся наверх. Николас не отставал. Чарлз остановился в коридоре у верхней лестничной площадки. Комната Николаса была в другом крыле, в противоположном конце от спальни Пенни.

Николас ступил в коридор и, словно только сейчас заметив голые плечи и грудь Чарлза, а также болтавшиеся у колен пряжки бриджей, оцепенел. Видимо, до него наконец дошло очевидное.

Чарлз просто ждал.

Николас откашлялся.