Шанна глубоко вздохнула и вновь села. В этом положении она легко могла видеть не только лицо Кеннета, но и его медленно вздымавшуюся оголенную грудь, могла видеть царапины на его теле, оставленные ее же руками в порывах страсти.

— Скажи честно, — строго заговорила Шанна, не отрывая взгляда от глаз Кеннета, — ты так старался самостоятельно воспитать Кэтти, потому что она была больше похожа на тебя? Джул и Мор внешне — мои точные копии, но вот Кэтти и Шейн…

Шанна не договорила. Даже без ее дальнейших слов было ясно, к чему она клонила. Точно также, как она замолчала, Кеннет даже не стал отвечать. Он и сам не понимал, почему так сильно хотел воспитать именно первую дочь. Почему именно к ней у него было больше всего привязанности и отцовских чувств.

Когда Кэтрин только родилась, он действительно хотел воспитать ее таким человеком, который бы смог сделать этот мир хоть немного лучше. Он действительно хотел воспитать дочь, которая не стала бы точной копией своей матери или всех остальных женщин из их рода, и у него даже получилось осуществить задуманное, но к чему это привело?

— Можешь продолжать молчать, — строго отвечала Шанна, все продолжая сдерживать свой гнев, — сегодня меня это не особо беспокоит.

Схватившись за край одеяла, частично прикрывавшего их, Шанна быстро подняла руку и отбросила его в сторону. Так, избавившись от всех препятствий, она положила обе руки на мужскую грудь, немного склонилась и пронзительно, с толикой угрозы, посмотрела в бесчувственные глаза мужа.

Как Кеннет злился на Шанну за то, что та не спасла их дочь, так и Шанна злилась на него за то, что он всю свою жизнь сознательно игнорировал всех детей, кроме самой Кэтрин. Не только дочери, даже сыновья не получили от него должного внимания, что было неправильным. Конечно, Шанна могла бы заставить Кеннета сделать с этим что-то, но, что в прошлом, что в настоящем, она не видела в этом смысла. Человек, не открывавший себя никому, не стал бы делать что-то искренне для тех, кого он не ценил.

— У нас есть несколько часов, — заговорила Шанна, плавно опускаясь своей грудью на грудь Кеннета, — до того момента, как начнется испытание. Давай потратим его с пользой?

В то время как ученики добирались до точки начала испытания, а именно до двери, ведущей в Теневой мир, внутри академии оставались лишь те учителя, что занимались организацией процесса наблюдения. Сам пост наблюдения располагался в одном из крупных залов. Здесь, в самом центре комнаты, под стеклянным куполом был установлен огромный кристалл. В отличие от тех небольших кристаллов, что раздавались людям, этот был примерно размером с целый этаж. При этом его ширина была довольно внушительной, и из-за этого он занимал достаточно много пространства.

Для создания множества волшебных экранов всему континенту нужно было всего несколько вещей. Во-первых, маги соответствующих элементов и подэлементов, а именно маги света и тьмы. Свет создавал изображение, в то время как тьма выделяла детали — и это было идеальным сочетанием для магии слежения. Во-вторых, необходим был кристалл, как сосуд, в который на протяжении длительного времени вливалась и забиралась бы мана. Ни один даже могущественный маг не мог заменить кристалл в этой ситуации, ведь его работа должна была быть непрерывной на протяжении трех дней. В-третьих, для завершения заклинания, требовалась сама мана. Для этого нужны были маги, которые посменно могли бы отдавать всю свою накопленную силу для использования магии слежения.

Одними из таких магов на этом испытании оказались Агнес Аберолли — учитель «А» класса первого года обучения и Эрскью Даррагер — преподаватель по физическому развитию. В этот момент они оба стояли в отдалении от остальных людей, подпирая собой стены зала.

В то время, как другие учителя копошились и подготавливали все для дальнейшей работы на следующие три дня, именно эти двое, как казалось, ни о чем не волновались.

Устало зазевав, Агнес опустила голову и как-то неосознанно отвела взгляд. В этот момент она и заметила, что из-под приподнявшейся кофты Даррагера проглядывало черное изображение, напоминавшее татуировку. Из-за того, что кофта приподнялась совсем немного, разглядеть очертания рисунка было сложно, однако стоило Агнес обратить на нее внимание, как Даррагер тоже сразу это заметил.

Мужчина, загадочно улыбнувшись, опустил руку и поправил ею свою одежду. Агнес же, приподняв взгляд на его радостное лицо, заговорила:

— А у вас, как я погляжу, даже татуировка есть.

— Да… — беззаботно отвечал Даррагер. — Сделал, когда был молод и глуп.

— Это во сколько?

— Еще когда учеником был. — Мужчина, скрестив руки на груди, вновь прислонился спиной к стене и посмотрел куда-то вперед. — Попал в одну безумную компанию, вот и решил сделать татуировку под их влиянием.

— Но теперь, — Агнес задумчиво нахмурилась, — Вы с ними не общаетесь?

— Как сказать… — Даррагер пожал плечами. — Больше нет, чем да. Пересекаемся иногда, а если кому-то из нас нужна помощь, помогаем.

Агнес задумчиво сощурилась. Она знала Даррагера достаточно долго, и он ни разу не вызывал у нее за это время опасений. Он был просто учителем, который любил свое дело и отстаивал схожие с ней позиции. Только вот теперь, из-за случившегося недавно инцидента, наличие у мужчины татуировки вызывало смутные сомнения.

Пока Даррагер и Агнес разговаривали, к ним навстречу вышла Винона. Женщина-преподаватель, также оказавшаяся в числе группы поддержки, намеренно приблизившись к Агнес, с хитрой улыбкой остановилась напротив нее.

Агнес и Винона были двумя противоположностями. Если Агнес носила только брюки и строгую, почти мужскую одежду, то Винона всегда пыталась выделиться наиболее сексуальными изощренными нарядами. Ее высокий зализанный хвост открывал вид на бледное, обильно накрашенное лицо. В то же время Агнес не стремилась сделать себя в глазах других лучше, чем оно было на самом деле. Обычно она просто умывалась рано утром, собирала волосы и шла так на работу.

— Вы, наверное, — заговорила Винона, — переживаете за своих учеников?

— Не особо, — сухо отвечала Агнес, уже предчувствуя неладное. — Они смогли как-то попасть в «А» класс, значит, и испытание смогут худо-бедно пройти.

— Но ведь в Теневом мире всякое может случиться. Кто знает?

— Кто любит загадывать шарады, тот и знает, видимо.

Женщины замолчали. Одна смотрела на другую насмешливо, вторая изучала реакцию первой недоверчиво. При всем этом искру, пробежавшую между ними, в округе ощущали все, тем более стоявший ближе всех Даррагер.

— Скажу прямо, — заговорила Винона, слегка склоняясь к Агнес и переходя практически на шепот, — я нацелена на одного вашего ученика. Я не отступлю от своего и сделаю все, чтобы он на этом испытании провалился.

Агнес прикрыла глаза и выдохнула. Казалось, в этот момент мысленно она уже успела проклясть все на свете. Этот момент стал мимолетным затишьем перед бурей.

Внезапно, приподняв руку, Агнес схватила Винону за бусы, свисавшие с ее шеи, и резко притянула к себе. От этого рывка столь хрупкое украшение порвалось и разлетелось на множество кусочков, но это все равно не помешало Агнес следом ухватиться за затылок Виноны и удержать ее рядом с собой.

— Скажу прямо, — строго заговорила женщина, угрожающе смотря в эти изумленные глаза Виноны, — я не особо любитель хранить тайны и держать все эмоции в себе. Если мне что-то не понравится, или, если мне покажется, что что-то идет не так, я препарирую тебя, как лягушку, прямо на ближайшем письменном столе. — Агнес улыбнулась столь широко, что это даже выглядело жутко. — Тебе ясно?

Винона, при виде этой улыбки, наконец-то пришла в себя. Она быстро оттолкнула от себя женщину, выпрямилась и возмущенно заговорила:

— Это мы еще посмотрим, самодовольная дрянь.

Развернувшись и, даже не став дожидаться ответа, женщина широкими шагами направилась прочь. Она оставила Агнес и Даррагера в той же тишине, что и раньше, а сама, как ненормальная, продолжила бубнить себе что-то поднос.