От него, разумеется, не требуется появляться в обществе слишком часто. Но сейчас он здесь, на балу дебютанток, и будет сопровождать Оливию и Миранду повсюду, в том числе — в театры, если там окажется что-то стоящее его внимания. И помимо этого, он будет следить за их светскими успехами со стороны. К концу лета покончит со всей этой ерундой и сможет вернуться…

Вернуться к тому, чем он собирался заняться: изучить севооборот, овладеть стрельбой из лука, посещать местный паб, где ему нравился тамошний эль. И никто не будет расспрашивать его о покойной леди Тернер.

— Милый, как хорошо, что ты здесь!

К нему приближалась мать в красивом платье пурпурного цвета.

— Я же тебе обещал быть вовремя, — буркнул он, допивая бокал шампанского. — Разве тебе не сообщили о моем приезде?

— Нет. Я крутилась как безумная со всеми этими приготовлениями. Столько мелочей, которые надо было учесть в последний момент. Слуги просто не хотели меня отвлекать.

— Либо они не смогли тебя найти, — произнес Тернер, окинув толпу ленивым взглядом.

Шумное сборище, грандиозный прием. Правда, он не заметил ни одного из почетных гостей.

— Я получила для девочек разрешение танцевать вальс, — сказала леди Тернер, — поэтому, пожалуйста, пригласи их обеих.

— Это приказ?

— Особенно Миранду, — уточнила леди Радленд, не расслышав его слов.

— Почему же такое предпочтение?

Мать строго посмотрела на него:

— Миранда — замечательная, девочка, и я люблю ее всей душой, но мы оба знаем, что таких, как она, не очень-то привечает общество.

— Но ты же согласишься, что мнению этих снобов редко можно доверять? Летиция, если ты помнишь имела большой успех! — резко заметил он. — И кому это пошло на пользу?

— Общество капризно и вознаграждает как плохих, так и хороших. Но тихонь — никогда, — резонно заметила его мать.

В этот момент Тернер увидела Миранду она стояла рядом с Оливией у двери.

Рядом с его сестрой, но, казалось, совсем на другом конце света.

Это не означало, что на Миранду никто не обращал внимания — она улыбалась молодому человеку, который, очевидно, спрашивал разрешения пригласить ее на танец. Но это не шло ни в какое сравнение с толпой поклонников, окружавших Оливию. Его сестра, как вынужден был признать Тернер, сияла подобно драгоценному камню в дорогом оформлении. Глаза у нее сверкали, а смех напоминал музыкальные трели. Даже он не мог отрицать, что есть в ней что-то пленительное.

Но Миранда совсем другая. Она всегда наблюдает за происходящим со стороны. И улыбается таинственной улыбкой, словно в уме делает заметки о людях, которых встретила.

— Пойди и потанцуй с ней, — потребовала от Тернера мать.

— С Мирандой? — удивился он.

Он полагал, что на первый танец он должен пригласить Оливию.

Леди Радленд кивнула:

— Для нее это будет большой удачей. А ты не танцевал… я даже не могу припомнить, сколько времени. А все эта Летиция…

Тернер стиснул зубы. Он едва не сорвался на грубость, но туг леди Радленд охнула, и что-то похожее на колкое выражение вырвалось у нее, а не у сына.

— Мама, что с тобой? спросил ошеломленный Тернер. Такого с ней никогда в жизни не происходило.

— Где твоя лента? — прошептала она.

— Какая? — спросил он.

— Траурная. По Летиции.

— Я, кажется, тебе говорил, что решил не носить траура.

— Но здесь Лондон, — прошипела она. — И дебют твоей сестры. Тут этого не оставят без внимания.

Он небрежно повел плечами:

— На мне черный фрак.

— Ты всегда носишь черное.

— Возможно, я пребываю в пожизненном трауре по утраченной невинности.

— Ты вызовешь скандал, — продолжала зловеще шипеть мать.

— Ничего подобного. Моя бывшая жена преуспевала на этом поприще. А я всего лишь отказываюсь демонстрировать скорбь по недостойной спутнице жизни.

— Ты что, хочешь погубить сестру?

— Мое поведение и наполовину ей не навредит, как навредила бы моя дорогая покойница.

— Тернер, при чем здесь это? Факт остается фактом — твоя жена умерла и…

— Знаю, я видел ее останки, — прервал он мать.

Леди Радленд оторопела.

— Пошлости говорить не обязательно.

У Тернера в висках застучала кровь.

— В таком случае — прошу прощения.

— Я бы предпочла, чтобы ты все же надел ленту.

— А я бы предпочел не расстраивать тебя, — со вздохом сказал он, — но своего решения не изменю. Либо я буду здесь, в Лондоне, без черной ленты, либо в Нортамберленде… и тоже без нее. Как пожелаешь.

Мать поджала губы, но ничего не ответила.

— Я пойду и найду Миранду, — помолчав, примирительно сказал он.

Проведя в городе две недели, Миранда не могла с точностью определить, имела ли она успех.

Но и провалом ее дебют тоже не назовешь. Что-то среднее. Ее танцевальная карточка всегда заполнялась наполовину. А дневник отражал наблюдения: глупые, бессмысленные или болезненные как, например, случай с лордом Чиззелуэртом, когда тот оступился, делая танцевальное па на балу у Моттрамов, и вывихнул лодыжку.

Что касается ее, то Миранда сочла, что она вполне успешно со всем справляется, учитывая свой характер и Богом данные способности. В дневнике она записала:

Я должна отточить свое умение вести себя в свете, но, как правильно заметила Оливия, болтовня — не мой конек. Но я довела до совершенства мягкую, рассеянную улыбку и, кажется, в этом преуспела, получив три просьбы сесть со мной рядом за ужином!

Конечно, помогло и то, что она — ближайшая подруга Оливии, и об этом знают все. Та взяла высший свет штурмом — а кто бы в этом сомневался? — и Миранда пожинала плоды их дружбы. Всегда находился джентльмен, который не успел вписать себя в танцевальную карточку Оливии. Также были и те, кто явно робел перед ней. А Миранда в обоих случаях оказывалась под рукой.

Но случилось так, что она стояла одна, когда услышала до боли знакомый голос:

— Вот уж не думал застать вас вне шумного общества, мисс Чивер.

Тернер!

Она с улыбкой смотрела на него. Как он хорош! Темный вечерний фрак, отливающие золотом в свете свечей волосы.

— Вы все-таки пришли, — подтвердила факт его присутствия Миранда.

— А вы полагали иначе?

Леди Радленд говорила, что он собирается приехать в Лондон, Но Миранда не была уверена, поскольку Тернер ясно дал понять, что в этом году не хочет появляться в свете. А возможно, и впредь. Пока об этом трудно судить.

— Вижу, что леди Радленд применила шантаж, чтобы заставить вас прийти, — сказала Миранда.

Они стояли рядом и смотрели на гостей.

Тернер сделал вид, что оскорблен. И слегка нагнулся к ней.

— Это было чувство вины.

— Вот как? — Она шутливо посмотрела на него. — Что же вы натворили?

— Скорее, чего я не натворил. Или лучше сказать — чего я не делаю, — Он повел плечом. — Мне было сказано, что вы с Оливией не будете иметь успеха без моей поддержки.

— Ну уж она-то имела бы успех, даже будь она бесприданницей или незаконнорожденной. Ваша сестра — настоящая королева.

— Относительно тебя я тоже не испытываю особого беспокойства, — с великодушной улыбкой заявил Тернер и вдруг нахмурился. — А чем моя мать могла на меня надавить, скажи на милость?

Миранда спрятала улыбку — ей нравилось, когда он смущался. Он всегда владеет собой, а вот у нее сердце не на месте, стоит ей его увидеть. К счастью, за все годы их знакомства она научилась вести с ним непринужденную беседу. Да Тернер сразу заподозрил бы что-то неладное, если бы она при их встречах хранила молчание.

— О, я, право, не знаю. — Миранда сделала вид, что размышляет. — Возможно, шантажировала вас воспоминаниями о каких-нибудь ваших детских проделках…

— Ну, это вряд ли. Я был просто ангелом.

Девушка с сомнением подняла брови:

— Вы считаете меня чересчур доверчивой?

— Нет, просто слишком вежливой, чтобы мне противоречить.

Чтобы закончить этот разговор, Миранда повернулась к гостям в зале.