Вот в эту семью Пирсу и предстояло войти; здесь жили жизнью, которая замкнутостью своей напоминала жизнь какого-нибудь старинного семейства из мелкой поместной аристократии, а своим особым укладом — жизнь иностранцев в чужой стране, чьи труды и дни проходят в пределах охраняемого сеттльмента. Только дети Олигранта учились у сестры священника; только Олигранты (насколько знал Пирс) ежемесячно получали из центральной библиотеки штата в сине-зелено-травянистом Лексингтоне посылку с книгами. Жена Сэма, Опал (бывшая школьная учительница, она-то и была их первой наставницей, и память о ней они горячо чтили), выяснила, что есть такая возможность — заказывать книги коробками из столицы штата в свою бескнижную глухомань, — и Винни теперь тоже так делала; прочитанные книги ежемесячно упаковывались и отправлялись обратно, по получении им высылали следующую коробку, более или менее отвечая невнятному списку олигрантовских заказов (Матушка Западный Ветер [49], еще какие-нибудь истории про лошадей, «что-нибудь о том, как класть стены из камня», любую книжку Троллопа). Коробку привозили с почты и вскрывали — с радостью и разочарованием, получалось что-то вроде ежемесячного Рождества. Пирс помнил собственное впечатление от этой причудливой системы — наполовину презрение, наполовину смущение, — причудливой для ребенка, который хаживал по огромным, поистине беспредельным закромам Бруклинской библиотеки, куда отец его наведывался каждые две недели и всегда брал с собой Пирса, и тот мог взять почитать любую приглянувшуюся книгу, — вспоминая облупленные коробки, Пирс подумал, а может, именно они, те безымянные библиотекари, или кто там еще мог укладывать книги в коробку, может быть, именно они, выслав ему очередную допотопную — и с точки зрения орфографии, и по содержанию — книгу, впервые дали ему знать о существовании той призрачной страны, далекой древней страны, которая была похожа на Египет, но Египтом все-таки не являлась, нет, то был совсем не Египет, то была иная страна, с совершенно другой историей, и в названии тоже была пусть небольшая, но весьма существенная разница: не Египет, но Эгипет.

Невыносимой городской ночью, слишком душной, чтобы спать, слишком жаркой и шумной из-за сирен, музыки и нескончаемого шествия, Пирс стоял у окна с самодельной сигаретой между пальцев и снова вглядывался в зыбкий призрак страны, оставшейся там, в далеком прошлом: Эгипет.

Почему мы верим, что цыганки могут предсказывать судьбу? Потому что на самом деле они пришли не из Египта, а из Эгипта, страны, где были ведомы все магические искусства. Они все еще несут с собой, в сколь угодно деградировавшей форме, искусство, которым владели их предки. Пирс рассмеялся при мысли об этом А почему они бродили по свету, почему бродяжничают до сих пор? Потому что Эгипет пал. Его больше не существует. Какая бы страна ни занимала его территорию сейчас, Эгипта больше нет, он исчез с поражением и падением последнего из городов, там, на самом дальнем востоке. И вот тогда мудрые жители страны пустились в странствие, неся с собой свои знания, чтобы вечно помнить о своей стране, но никогда не упоминать ее, перенять одежды и обычаи тех стран, в которые они переберутся, чтобы пускаться во все тяжкие, лечить людей (потому что они были великими лекарями) и передавать свои секреты так, чтобы великое знание не было утрачено.

Так что цыгане (Gypsies, Gitanes — ну, точно, слово в европейских языках то же самое!) на самом деле, вероятнее всего, пришли совсем не оттуда, они всего лишь пускают людям пыль в глаза, потому что те, кто действительно пришел оттуда, дали обет хранить тайну.

Потому Пирсу и было так трудно обнаружить их, спрятавшихся в глубинах истории, за беспорядочною чередой событий, в которых они участвовали на протяжении последующих веков. Со стороны, одетые, так сказать, в штатское, на плотных страницах энциклопедии, в учебнике истории мисс Марты, они сливались с фоном, в расшифровке их историй легко было ошибиться; со стороны они совсем не казались ни магами, ни рыцарями, присягнувшими на верность Эгипту.

Да и он, его двоюродные братья и сестры на сторонний взгляд тоже не отличаются на своих старых фотографиях от прочих неряшливых ребятишек на размытом чахлом пейзаже восточного Кентукки, с поездами, груженными углем, которые вечно пыхтели себе мимо их городка на горе, тоже ничем не отличавшейся от прочих рудных гор, не отмеченной какой-то секретной геометрией. Да нет, конечно. Понять можно только изнутри, да и то лишь получив подсказку. А истинные эгиптяне поклялись хранить тайну.

Невидимый Колледж.

Почему, спросил себя Пирс, коль уж они всегда одни и общаются только друг с другом, почему они все время создают какие-то клубы, ассоциации, братства и клянутся друг другу в верности? Когда он только-только переехал из Бруклина в Кентукки, ему пришлось долго ждать посвящения в клуб ретриверов Джо Бойда. Джо Бойд, старший из двоюродных братьев, был его бессменным президентом. Невидимый Колледж Пирс изобрел сам в ответ на эту дискриминацию; с остроумной изящной мстительностью он не исключил Джо Бойда из членов Колледжа, а вместо этого выбрал его президентом — сохранив, однако, в тайне от него самого как его президентство, так и членство в невидимом Колледже, да и само существование Колледжа — тайна, которую все остальные Невидимки (все дети за исключением Джо) обещали хранить вечно.

А разве это было его собственное изобретение? Нет, Невидимки существовали всегда, и из разбросанных по книгам таинственных намеков Пирс просто взял и догадался об их давнем, с незапамятных времен таинственном существовании, то были рыцари доартуровской эпохи; братство короля Артура, вероятнее всего, было всего лишь одним из множества орденов, и все мудрые, добрые и смелые люди на свете в каком-то смысле принадлежали к различным орденам этого братства. Кого еще — из разных веков — можно назвать? Наверняка сказать трудно, но когда двоюродные братья и сестры спрашивали его об этом, Пирс в состоянии был решить, повинуясь некоему внутреннему чувству, каковому он (как-никак генеральный секретарь своего собственного ордена) внимал и повиновался. Луноликий Джин Отри [50], безусловно, много чего знал. А еще Шерлок Холмс и сэр Флиндерс Петри. [51] Айк? [52] Вряд ли, но, размышляя над этим вопросом, он вышел на проблему, которую так и не смог решить со всей определенностью: Колледж, конечно, мог существовать так, чтобы о нем никто не знал, веками не объявляясь на свет божий, но можно ли быть одним из Невидимок, даже не зная об этом! Его уловка насчет членства Джо Бонда, казалось, доказывала (особенно Хильди, справедливой, рассудительной, всегда относившейся к Колледжу Пирса с некоторым скепсисом), что да, может.

Может, оно и так. Решать не ему — вот если бы он на самом деле сам все придумал, тогда конечно, — но он же ничего не придумал, он вступил в этот мир как в некую империю и сам удивлялся его размерам и его историям не меньше, чем его двоюродные братья и сестры: это было не понарошку, это была История. Коль скоро первое открытие сделано, коль страна эта существует, вернее существовала когда-то, находилась где-то возле пирамид и Сфинкса, не вполне совпадая с другой страной, про которую написано в учебниках, — оставалось только расшифровать поступающие своим чередом факты, выяснить, s явились они из «техниколоровской» страны Демилля, С.; страны фараонов, загорелых рабов и евреев, или из другой, страны-тени, Эгипта, страны мудрых рыцарей, лесов, гор, морских побережий и городов с храмами, где начиналась бесконечная история.

Бесконечная история: история, которая длилась в нем и в его двоюродных братьях и сестрах, история, которая нашла свое продолжение в том, что Пирс ее открыл и выписал во всех деталях на собраниях Невидимого Колледжа по ночам, когда им всем полагалось спать, а они обсуждали вопросы, порожденные этой сказкой, вопросы, которые задавали ему дети из темноты. Суждено ли им остаться в этой сказке, став взрослыми? Конечно, ведь это сказка про взрослых. Отправятся ли они когда-нибудь сами в Эгипет и как? Возможно, но только если сказке суждено окончиться. Потому что в конце (Пирс слышал об этом или просто придумал, а потом забыл, что придумал сам) все изгнанники должны вернуться в город на самом дальнем востоке, собравшись туда из разных краев и времен, с удивлением натыкаясь на знакомых — Ты?! И ты тоже! — и наконец, собравшись все вместе, поведать друг другу историю своих странствий. А почему бы тогда ему, его двоюродным братьям и сестрам, а может, Сэму и тете Винни, матери Пирса, его отцу Акселю, конечно, тоже не поехать тайком на пароходе или на поезде, а может и на самолете в…