Правда, слова ее, запах ее так и засели в мозгу каким-то противоречивым сгустком. Всю дорогу до дома перед глазами стояла растрепанная Мурашкина. Паразитка в каждую встречу испытывает его на прочность, искусно играет на нервах, доводит до точки кипения. Но чего добивается? Что он простит ей машину и погонит прочь с фермы? Если так, то ее ждет большое разочарование, ибо не простит и не погонит. Теперь уже нет. Подобного отношения к себе больше терпеть не будет. Хватит! Много она вообще знает?! Елозить задницей по кактусу, видите ли! Да он практически на руках носил Возницкую, которая каталась как сыр в масле! И что? Помогло? Нет!

А перед тем как лечь спать, дал себе слово, что завтра снова поедет на ферму.

Этой ночью Алиса никак не могла уснуть. Мало того, что болели пощипанные места, так еще и задетая гордость саднила. Одно радовало, Илишев не погнал с фермы. Вот если он не будет приезжать слишком уж часто, то в целом жизнь наладится. Например, очень приятно было оказаться под защитой Александра, он так ловко разогнал этих злыдней Тулузских, а те видимо характером в своего хозяина.

— Чего не спишь? — повернулась к ней Теша. — Сильно болит?

— Терпимо. Просто не спится, — прошептала.

— У нас тут слухи быстро расползаются, говорят, ты хозяина водой облила, за что он тебя в гусятник отправил.

— Ну да, так и есть, — улыбнулась, вспомнив лицо Ильдара. Он был в полнейшем замешательстве, в растерянности, в шоке.

— Сдается мне, ты ему нравишься. Мужчина начинает задевать женщину, когда испытывает к ней симпатию, — подперла голову одной рукой, а второй принялась перебирать свою косу. — Ты ведь знала, что Ильдар Ренатович развелся недавно?

— Нет. И почему развелся?

— Разное говорят. Кто-то, что жена ему изменила, кто-то, что он ее избил. Но правды тут не жди, злые языки, злые сплетни. Одно знаю точно, прожили они вместе шесть лет.

— Знаешь, про симпатию, тут ты ошибаешься. Все до точности наоборот, я ведь ему машину разбила. Понятное дело, все вышло спонтанно, случайно. И вот, теперь отрабатываю долг здесь.

— Ничего себе.

— Так что, если Илишев и задевает меня, то исключительно из чувства жгучей ненависти. Впрочем, это чувство у нас взаимно.

— А долг закрыть совсем некому, да?

— Там такая сумма, — закатила глаза под лоб, — семья не потянет.

— Сочувствую. Вот, казалось бы, живем в современном мире, а правила все те же.

— Бедные всегда будут уязвимее богатых, в какое бы время мы не жили.

— Ты держись, Алиса. А если что, обращайся. Мы тут помогаем друг другу.

— Спасибо, Теш.

Наутро все повторилось — очередь в ванную, сборы, завтрак, после чего Алиса отправилась в мужской барак. Как хорошо, что завтра суббота, наконец-то поедет домой, побудет с родными, отдохнет и душой, и телом. Папа как раз баньку истопит, а там и венички у них березовые, и камни какие-то особенные, папа специально ездил за тридевять земель, выбирал, покупал. А после можно посидеть на открытой веранде, попить чаю. И вдруг стало очень-очень грустно, ведь думала, что после свадьбы приедет как раз к родителям на дачу, как с Лешей они будут сидеть на той самой веранде. Как бы Алиса ни гнала от себя мысли о бывшем парне, обида все равно пробивалась наружу, как и жалость к себе, и горечь от предательства, и боль. Да, однажды все пройдет, отболит, но пока рана еще свежая. Возможно, у Илишева тоже не отболело, вот и злится на весь белый свет.

— Привет, мам! — Алиса зажала телефон между ухом и плечом, чтобы не снимать перчатки. — Все супер, работаю. Ой, да какие сложности? — поставила швабру к стене. — Сижу себе, бумажки перебираю, таблицы заполняю. Рутина.

В этот момент в здание пожаловали работники, тогда Алиса вышла из барака, зашла за здание. И надо же, напротив на лугу как раз был Александр, да не один, а с лошадью, вернее, на лошади. Он еще и так может!

— Да, да, справляюсь, мамуль. Завтра? Конечно, приеду, а как же. Ну, наверно к обеду получится. Угу, давай. До встречи.

И, завороженная зрелищем, затаилась в укрытии. Подобные картины она только в кино видела, а теперь, пожалуйста. Огромный зеленый луг, залитый солнцем, на лугу красавец мужчина, верхом на коне. Так прекрасно, волнительно и так по-настоящему. Но любоваться истинной красотой помешал очередной звонок сотового. Управляющий на связи.

— Да, Роман Петрович. Слушаю вас.

«— Алисочка, вы бы могли подойти к дому Ильдара Ренатовича?»

— А что-то случилось?

«— Ничего особенного, это по работе»

— Сейчас буду.

Вот, что опять? Зачем? Продолжение вчерашних злоключений? Господину Илишеву показалось мало гусятника? Сегодня решил на нее овец натравить?

Через двадцать минут была на месте. А на площадке перед домом стоял блестящий Мерседес. Интересно, чей? Тут показался сам Роман Петрович.

— Алиса, для вас задание, — расплылся улыбкой.

— Готова к труду и обороне.

— Нужно машину помыть

— Помыть? Машину? — округлила глаза.

— Да, Ильдар Ренатович попросил. Стоит на второй площадке, за домом.

— Кто стоит? — вмиг побледнела.

— Так, машина стоит. За ней сегодня к обеду прибудет эвакуатор.

— А-а-а, — аж выдохнула, — хорошо, помою.

Наверняка эта затея с мытьем дело рук Илишева. Но куда деваться, должна, обязана! Алиса отыскала вторую площадку, на которой стоял тот самый Ролс Ройс, весь покрытый слоем дорожной пыли, с разбитой фарой, покореженной решеткой радиатора и приличной волной на капоте, что девушке искренне стало жаль несчастный автомобиль. Все-таки красивая тачка, новая и на тебе… Но свою Ладку стало еще жальче, той дорога теперь одна — на металлолом.

Само собой Алисе было невдомек, что за ней в это самое время наблюдали из окна второго этажа. Ильдар приехал на ферму с петухами. И до сих пор не мог дать себе ответ, какого черта приперся, когда на сегодня у него запланировано несколько важных встреч. Точнее, было запланировано, но он все отменил или перенес. Зато сюда прямо-таки примчался. А еще собирался Мерседес продавать, хорошо не продал. Эта рыжая бесстыжая чем-то влечет к себе, притом дико бесит, но влечет. Как это понять? Разве так бывает? Либо к человеку испытываешь одно, либо другое, здесь же какая-то адская смесь получается. Она наглая, дерзкая, своенравная, она рыжая, в конце концов, а рыжие его никогда не привлекали, присутствует в них какая-то бесовщинка от природы.

Но, несмотря на все эти «но», все равно хочется наблюдать за ней. Да, вот так трусливо, из укрытия, тайком. Стыдно! Ужасно стыдно вести себя подобным образов в тридцать шесть лет, имея за плечами какой-никакой, а опыт семейной жизни. Даже сейчас, глядя на девчонку, внутри беснуется раздражение вместе с желанием затащить ее в дом и отыметь. Конечно, он так делать не будет, но фантазии ушли далеко за пределы нравственности и морали.

Алиса тем временем намылила багажник и когда хотела смыть пену, вдруг остановилась, постояла с полминуты, а потом взяла и направила шланг на себя. Ильдар так и прилип к окну, глядя на то, как вода пропитывает одежду Мурашкиной, волосы. Понятное дело, на улице самое настоящее пекло, с утра уже под тридцать. Спустя пару секунд Илишев понял, что должен немедленно наведаться в душ. И уже стоя в кабине, постарался снять возникшее напряжение, включив холодную воду. Нет, пора заканчивать с такими эмоциональными качелями. Но, опустив голову вниз, увидел, что организм его настроен весьма решительно, тогда закрыл глаза, представил промокшую насквозь Алису, и никакая ледяная вода не удержала его от мощного взрыва.

Интересно, она вся в веснушках? Или только лицо в крапинку? А внизу тоже рыженькая? Эти мысли плавно сменяли друг друга, ибо тело наконец-то получило рязрядку, сознание просветлело, раздражение уступило место расслаблению и покою. Из душа вышел более или менее довольным. Но довольство улетучилось практически сразу, ведь около своей машины Ильдар обнаружил Филимонова. Этот плейбой местного разлива снова окучивал Мурашкину, а та и рада. Стоит там хихикает, глазками стреляет, водой в него брызгает. На машину лучше бы брызгала блудница Вавилонская!