Лукас покачал головой:

– Ты с ума сошла.

– Нет. Простоя рассуждаю логически, хотя вовсе не жду от тебя понимания. Я заметила, что джентльмены могут быть ужасными тугодумами.

Лукас внезапно почувствовал, что чаша его терпения переполнилась. Он заставил себя отойти от девушки, потому что знал: если он этого не сделает, то поцелует ее снова. Он намеревался решить вопрос о своем мнимом отсутствии влечения к Айрис раз и навсегда. Будь его невестой любая другая представительница высшего общества, в этом не было бы необходимости. Но Айрис отличалась от всех остальных.

– Если ты такая последовательная, – процедил Лукас, – тогда, ради Бога, развей мои сомнения. Если я не тебя желаю, почему же я в крайнем возбуждении просыпаюсь по ночам от того, что вижу тебя обнаженной в своей постели? Чем, кроме почти неконтролируемого желания обладать тобой, можно объяснить мои непрерывные мечтания о том моменте, когда я смогу наконец-то заполучить твое тело?

Услышанное повергло Айрис в шок. Ее глаза стали такими огромными, что зрачки почти поглотили золотисто-карие ореолы.

– В самом деле, Лукас? Нам, думаю, не стоит вести подобные разговоры.

– Судя по твоим словам, именно такие разговоры и следует вести, иначе ты снова обвинишь меня в том, что я желаю тебя только в тех случаях, когда мой гнев подавляет рассудок.

Густо залившись краской, Айрис поплотнее закуталась в одеяло.

– Я ничего не говорила о рассудке.

– Зато я сказал. И я растерял остатки здравого смысла, едва только вошел в эту комнату. – Лукас сделал шаг в сторону невесты.

Айрис вытянула перед собой руку.

– Остановись, Лукас. Это как раз то, о чем я говорила.

– Что именно? – Граф остановился, когда ладонь девушки уперлась ему в грудь.

Айрис поспешно отдернула руку.

– Ты раздражен.

– Да, верно. – Лукас не смог отрицать очевидного.

– Ну вот видишь? – Айрис выразительно посмотрела на графа.

– Черт возьми, что я должен увидеть?!

– Ты желаешь меня только в том случае, если разгневан. – Интересно, каким образом устроен женский мозг?

– Меня давно влечет к тебе, Айрис. Если ты помнишь, именно я настаивал на том, чтобы приблизить дату нашей свадьбы.

– Это ничего не доказывает.

– Неужели ты настолько наивна?

Айрис открыла было рот, чтобы поспорить, но Лукас резко вскинул руку.

– Пожалуйста, помолчи. Давай не будем спорить о твоей наивности или отсутствии таковой.

Этот бредовый разговор никуда их не приведет. Лукас снова обрел способность держать себя в руках. С трудом. Одеяло скрывало соблазнительные округлости тела Айрис, и это помогло. Однако Лукасу стоило немалого труда обуздать свое желание, и он не хотел испытывать судьбу еще раз. После свадьбы у него будет достаточно времени, чтобы доказать этой сумасшедшей женщине, что ему не нужно впадать в ярость, чтобы пробудить в себе страсть. А до тех пор им придется ограничивать свое общение.

В данный момент важнее всего обеспечить безопасность Айрис. Лукас посмотрел на синяк на щеке девушки. Он почти прошел, и теперь Айрис вполне могла скрыть его с помощью пудры. Несмотря на то что Лукас предпочел бы остаться в своем загородном доме, пребывание под одной крышей с родителями невесты становилось невыносимым.

– Завтра мы возвращаемся в город. – Айрис вздохнула.

– Стало быть, мы закончили обсуждать наши отношения, не так ли?

Лукас наклонился и нежно поцеловал девушку в полураскрытые губы.

– Мы подробнейшим образом обсудим это в нашу первую брачную ночь, моя милая. Обещаю.

Айрис нахмурилась:

– Ты считаешь это делом решенным? Ты слишком самоуверен.

– Вовсе нет. Знаешь, что меня привлекает в тебе больше всего? Твоя честь и чувство долга. Раз ты дала обещание, ты его сдержишь. На сей раз ты пообещала выйти за меня замуж.

– Кажется, ты очень уверен во мне, Лукас.

– Совершенно верно. Ты рисковала собственной репутацией и навлекла на себя гнев родителей только потому, что твое чувство долга не позволило тебе расторгнуть помолвку. Даже после того, как ты решила, что я изменяю тебе, ты осталась верна своему слову. Хотя ты попыталась заставить меня принять за тебя решение своим вызывающим поступком.

– Но это не помогло. – Айрис снова нахмурилась.

– К счастью для нас обоих, я раскрыл твой замысел. – Лукас провел пальцем по щеке девушки. – Признаю, я отчасти несу ответственность за твое безрассудное поведение, потому что утаил от тебя правду о Клэрис.

– Именно поэтому ты настаиваешь на свадьбе? – Айрис не сводила с Лукаса взгляда своих карих глаз. – Ты считаешь себя виноватым в том, что я запятнала свою репутацию?

– Я хочу жениться на тебе по многим причинам. – Лукас опустил руку, развернулся и направился к двери. Лишь достигнув ее, он снова обернулся. – Ты должна доверять мне, Айрис. Наш брак будет удачным.

– В самом деле?

– Да. У нас сходные интересы. Мы оба ценим свое место в обществе и понимаем ответственность, которую оно на нас налагает. Не будем вспоминать о твоем недавнем поступке. Он тебе несвойствен. Кроме того, после свадьбы ты поймешь, что мы питаем друг к другу страстное чувство, какое редко, испытывают представители высшего света.

Лукас верил, что этого вполне достаточно, но, внимательно посмотрев на Айрис, он понял: она его уверенности не разделяет.

Лукас ехал к дому управляющего. Он наслаждался видом сочных зеленых лугов, окружавших его поместье, и свежим ветром, лишенным запахов, загрязняющих воздух Лондона. Возвращаться в город не хотелось.

После свадьбы они с Айрис смогут уехать за город на год или на два без опасений прослыть затворниками. Ожидалось, что молодожены постараются побыстрее обзавестись наследником, которому можно будет передать титул. Граф знал, что с радостью уедет жить в поместье, однако он не повторит ошибки отца и не станет ограждать свою жену от города с его развлечениями.

Лукас хотел, чтобы Айрис была с ним счастлива. Но неужели для ее счастья необходим брак, основанный на взаимной любви?

Его отец считал любовь необязательной для брака и утверждал, что для счастливой семейной жизни достаточно честности и уважения. Айрис была кристально честным человеком, а ее уважение к нему даже не ставилось под сомнение – во всяком случае, теперь, когда она узнала, что Клэрис никогда не была его любовницей. И все же Лукасу казалось, что этих двух составляющих недостаточно для счастливого брака.

А почему, собственно, он всегда верил, что их достаточно?

Его родителей нельзя было назвать слишком веселыми и общительными людьми, но Лукас старался не думать о неприятных сторонах их брака. Когда он вспоминал о том, что его мать ступила на путь саморазрушения лишь после смерти мужа, неприятные стороны брака родителей казались ему незначительными. Его мать нельзя было назвать необыкновенно счастливой, но, связанная узами брака, она была по крайней мере жива.

Впервые за много лет, прошедших с момента ее смерти, Лукас задумался о том, стоила ли игра свеч. Отец не любил мать, поэтому отказаться от того образа жизни, который радовал бы ее, для него было проще всего. Лукас остановил своего мощного серого жеребца. Эти самые холмы и долины, столь дорогие сердцу его отца и самого Лукаса, стали тюрьмой для его веселой и беззаботной матери. Неужели именно отсутствие любви в браке толкнуло ее на поиски нового чувства после смерти мужа?

Мать Лукаса слишком часто произносила слово «любовь», порхая от одного возлюбленного к другому. Лукас не доверял этому призрачному чувству, а Айрис искренне верила в свою любовь к нему. Скорее всего это было правдой, иначе зачем она с таким упорством добивалась от него взаимности.

Лукас не мог себе представить, что любовь Айрис та же яркая, но быстро надоедающая игрушка, которой словно безумная упивалась его мать. Нет, это что-то совсем другое. Но что, если ее вообще не существует на свете?

Разумеется, это не безумная страсть к новому любовнику или любовнице. Ведь подобное чувство угасает так быстро. И право контролировать жизнь другого человека тоже нельзя назвать любовью. А ведь именно так вел себя отец Лукаса по отношению к его матери. Но в таком случае что же такое любовь?