– Д-да, сэр. – Гораций выпрямился и заковылял прочь.

– К мойке для кастрюль! – рявкнул повар.

Гораций обернулся:

– Ещё раз, в какой она стороне? Кажется, я забыл.

Шеф-повар прищурился на него.

– Ты выглядишь знакомо. Я тебя знаю?

– Он новенький, – сказала Эхо, надвигая колпак пониже и забирая у Горация несколько сковородок. – Это сюда. Пойдём, эм… – она попыталась придумать имя, – Боб. – Эхо зашагала через кухню, опустив голову. Гораций последовал за ней.

– Откуда ты знаешь, в какую сторону идти? – спросил он, тяжело дыша.

– Я же говорила, что бывала здесь раньше, – сказала Эхо. – И в любом случае все мальчики с пустыми кастрюлями идут в эту сторону. – Она кивнула на мальчика-судомойку, который вышел из-за ряда печей впереди, неся стопку грязных кастрюль. Эхо последовала за ним.

Куда бы она ни смотрела, везде была еда. Девочка прошла мимо лоснящегося поросёнка, который жарился на огне, брызгая жиром на пламя и разбрасывая искры. В кондитерском отделе одни опытные повара с толстыми пальцами лепили горки из белого теста, а другие помешивали желе из айвы и разливали густую блестящую жидкость по формочкам. Мелькали ножи, и звенели венчики. В одном углу Эхо заметила повара, который ощипывал огромного лебедя, а в другом – двоих, готовящих огромный медовый пирог. Девочка подумала, что должна урвать кусочек на ужине в честь Открытия Врат.

– Берегись! – крикнул мальчик-судомойка.

Эхо вцепилась в жирные сковородки и вильнула в сторону, чтобы не столкнуться с мальчишками, катящими бочки с медовухой. В дальнем конце кухни она увидела посудомойку – огромную медную бадью с водой, окружённую грудами грязных кастрюль. Их яростно скрёб и мыл единственный тощий мальчишка, примерно возраста Эхо.

– Только не это! – вздохнул он, когда появился ещё один повар с охапкой грязных мясницких ножей.

Эхо увидела в этом отличную возможность и опустила свою ношу на пол.

– Мы тебе поможем, Одноглазый, – сказала она. Мальчик повернулся к ним лицом, и Гораций в испуге отпрянул. У мальчишки не было одного глаза, а кожа на его месте была залатана такими грубыми швами, что Марта этого бы точно не одобрила.

– Эхо! – восторженно воскликнул он. – Ты вернулась! – Он посмотрел на Горация. – Кто твой друг?

– Это Боб, – ответила Эхо.

Гораций поставил кастрюли на стол и сглотнул, нервно переводя взгляд с лица мальчика на мойку.

– Спасибо, – сказал мальчик. – Я Одноглазый, – представился он Горацию. – Это из-за… – Он указал на своё лицо.

– Слушай, нам нужно попасть в подземелья, – сказала Эхо. – Ты можешь нам помочь?

– Конечно! Я всё ещё должен тебе за пирог с тмином. – Одноглазый улыбнулся. – Хотя должен тебя предупредить – там, внизу, не очень приятно.

– Нас это не волнует.

– Эхо, я действительно не уверен насчёт этой затеи, – сказал Гораций. – Я хочу вернуться.

– Сейчас уже поздно. – Эхо поспешно оглянулась через плечо. К её ужасу, к ним через кухню направлялся Бартлби с гневным выражением лица. – Пути назад нет – мы должны идти дальше.

– Быстро за мной. – Одноглазый вытер ладони о брюки и зашагал через кухню. Эхо потащила за собой упирающегося Горация.

Они подошли к небольшой кухонной зоне, где без присмотра булькали чаны с дымящейся кашей.

– Залезайте, – сказал Одноглазый, указывая на огромную деревянную бочку, перетянутую железными обручами. – Слуги отнесут её в подземелья, когда будут делать следующий заход.

Эхо забралась внутрь, и Гораций заглянул к ней.

– Прямо туда? – спросил он.

– Ага. – Одноглазый толкнул Горация в спину, и тот с визгом свалился на Эхо.

Одноглазый наклонился и ухмыльнулся.

– Удачи, Эхо. Не заблудись там, внизу. – Он накрыл бочку крышкой, и всё погрузилось во тьму.

Глава шестая

Эхо в темноте присела на корточки рядом с Горацием, прижав колени к груди. Гилберт зашевелился у неё в кармане. Сквозь деревянные стенки бочки девочка слышала громкие голоса, шум и приглушённый звон кастрюль и половников снаружи. Догадается ли кто-нибудь, что они прячутся здесь? Желудок Эхо скрутило от страха. Она уже сотни раз спускалась на кухню, но даже она никогда не осмеливалась войти в подземелья. Ходили слухи, что там водятся крысы, привидения и кое-что похуже, и Эхо не могла себе представить, что сделает король Альфонс, если узнает, что они пробрались туда.

«Но он ничего не узнает», – сказала она себе. С ними всё будет хорошо, пока Эхо сохраняет самообладание. И она в любом случае не собиралась показывать Горацию, что напугана. Она подумала о профессоре. Ему тоже было страшно?

Внезапно бочка накренилась влево, и Эхо отбросило вбок на Горация, который приглушённо ойкнул.

– Тсс! – сказала она, нащупав и сжав его потную ладонь. Она не могла позволить принцу раскрыть их, когда они уже зашли так далеко. Профессору нужна была их помощь!

Бочка снова накренилась и покатилась, а затем задрожала, останавливаясь. Эхо услышала скрип колёс, и её желудок сжался от странного ощущения падения. Несколько мгновений спустя раздался скрип открывающейся и закрывающейся двери. Затем бочка качнулась. Они снова пришли в движение.

– Если кто-нибудь из судомоек откроет бочку, нам крышка! – прошептал Гораций.

– Я знаю судомоек, – прошептала Эхо в ответ, – и большинство из них должны мне по меньшей мере одну услугу. Перестань волноваться.

«Будем надеяться, что это будет мальчик-судомойка, – подумала она, содрогнувшись, – а не хранитель подземелий или кто похуже…»

Когда бочка наконец остановилась, Эхо заметила на боку маленький овал жёлтого света, опустилась на колени и прижалась глазом к отверстию. Мерцающие факелы освещали грубые каменные стены, поросшие серо-зелёным лишайником. Тревожные мурашки пробежали по спине Эхо, когда она увидела, как в конце коридора исчезает человек в чёрном. Но теперь пути назад не было. Девочка подождала, пока тот скроется из виду, прежде чем упереться ладонями в крышку бочки и толкнуть её.

– Кажется, мы на месте, – сказала она. – Помоги мне выдавить крышку, хорошо?

Гораций заёрзал рядом с ней, и Эхо почувствовала, что он навалился на крышку всем весом. Девочка поднатужилась, и что-то поддалось. Дети продолжали толкать изо всех сил, и наконец крышка с хлопком вылетела из бочки, с грохотом приземлившись на каменные плиты.

Эхо подождала несколько мгновений и только потом осмелилась выглянуть наружу, быстро моргая, чтобы глаза привыкли к свету факелов. Они действительно были в подземельях. Эхо сглотнула.

– Что ты видишь? – услышала она полный ужаса шёпот Горация. Эхо собралась с духом. Ей нужно было сохранять спокойствие, если они с Горацием собирались выбраться отсюда так, чтобы их не поймали.

– Всё чисто. – Эхо ухватилась за край бочки и спрыгнула на пол.

Гораций выбрался вслед за ней, но неуклюже зацепился ботинком за низ мешковатой штанины и с грохотом приземлился на каменные плиты.

– Тьфу. – Он вытер потную руку о брюки и с отвращением наморщил нос. Затем огляделся. – Мне это очень не нравится, Эхо.

– Мне тоже, но мы уже здесь, – сказала Эхо, стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно. Гилберт вынырнул из её кармана и обвился вокруг шеи в своём любимом месте.

– Что думаешь? – Эхо показала маленькой ящерке план подземелья.

– Что… зачем ты ему показываешь? Только не говори мне, что теперь он умеет читать карты? – пробормотал Гораций.

– Попробовать стоит, – сказал Эхо.

Но Гилберт посмотрел на карту и склонил голову набок, а затем изогнул хвост вопросительным знаком, как бы говоря: «Кто знает?»

– Ладно, давай пойдём сюда. – Эхо выбрала коридор и осторожно пошла в сырую темноту.

– Но, Эхо, куда мы идём? – Гораций последовал за ней. – Что это за домашнее задание такое?

Эхо пропустила его жалобы мимо ушей и зашагала дальше, дрожа, несмотря на жаркий сырой воздух, давящий со всех сторон. Факелы отбрасывали на каменные плиты странные тени, а по коридорам разносились сдавленные крики. Время от времени на голову Эхо падали капли воды, скатываясь по затылку, но девочка упрямо продолжала идти вперёд.