— На тебя он, полагаю, тоже «взъелся». Так что нам остается только молиться. Чем, собственно, я и собираюсь заняться, за всех оптом… Иди спать, Рутта. Может, завтра принесешь вести получше.

Она попрощалась и ушла, явно не рассчитывая увидеть нас еще раз живыми. Я же воспользовалась своим номинальным старшинством и принудительно уложила братьев спать в бывшей перевязочной, где сейчас обитали тессили и комендантская мора, которой так и не успели собрать новый террариум. Ремены стащили с единственной свободной кровати два тощих тюфячка, одеяло и кое–как устроились на полу.

Я настояла на том, чтобы дежурить первой, и теперь сидела возле «вампира» на ставшей голой второй кровати и вместо молитв составляла список того, что впопыхах забыли нам предоставить. Звезда простит, а вот спать вторую ночь на полу я не намерена, что бы по этому поводу ни думал комендант.

Лежащий на кровати парень не двигался и по–прежнему до боли напоминал покойника. Лишь раз, поправляя съехавший край одеяла, я увидела, как едва заметно поднимается и опускается его грудь.

Надо же. Действительно, дышит.

Утро выдалось на удивление спокойным. Тайл, с которым мы поделили ночное дежурство, при виде моей заспанной физиономии усмехнулся и протянул электронный блокнот с моим списком, надлежащим образом дополненным. Оценив дополнения, я подсунула блокнот Ремо.

Через полчаса прибыл завтрак, и я отправила наш, с позволения сказать, меморандум по сети в приемную коменданта.

Реакция последовала быстро, но такого свойства, что мне захотелось вознести Звезде отнюдь не цензурную молитву.

В тамбур явился Птарлир Бэйсеррон, главный счетовод форта, и главный же интриган всея Деррин. Всякий нормальный служащий боялся его как огня, ибо милейший фарр пользовался существенным расположением коменданта, сквозь пальцы смотрящим на многочисленные выходки своего фаворита (главным образом благодаря связям того в высших кругах администрации Деррин и кое–каким знакомствам среди управленцев нашей же СБ), и потому мог кардинально повлиять на любую карьеру.

Я же была ему неподконтрольна, что не добавляло мне любви вышеупомянутого фарра.

— Так–так–так… Незабвенная фарра Морровер, — вкрадчиво начал он, скрестив руки на груди и глядя куда–то в район моего правого уха. — Как же вы оказались в таком незавидном положении?

— Полагаю, Смерти угодно было бросить на меня свою тень, — равнодушно отозвалась я. — Звезда не ошибается, высокий фарр, значит, это было необходимо.

— Смотрите, как бы Смерть не надела на вас свою повязку, не ограничиваясь тенью, — он сузил глаза. — Бросьте, фарра, я не хуже вас понимаю, для чего служат все эти высокопарные слова.

— Жизнь да простит вас, Смерть да не услышит, — ровно произнесла я ритуальную фразу и с легкой тоской подумала, что, возможно, стоит все же убедить Смерть не затыкать уши, глядя на этого типа.

Бэйсеррон побарабанил пальцами по предплечью, затянутому в темно–серое, почти черное бархатистое полотно. Щеголь.

За пристрастие к темно–серому, черному и жемчужно–серебристому, а еще за серые, вернее, черные с заметной проседью волосы, его прозвали Каменным Змеем, поскольку формы он не носил никогда. Форма не была ни элегантно–шикарной, ни обманчиво–простой, что, как известно, выдает настоящую дороговизну, а именно такую одежду предпочитал фарр счетовод. Вместе с комендантом они представляли собой занятную пару: не обращающий на свою внешность ровно никакого внимания Торрили, и щеголеватый, ухоженный до кончиков ногтей Бэйсеррон, даже посреди ночи являющийся в идеально отглаженном облачении, тщательно причесанный и побритый.

— Фарра, не стройте из себя дурочку, выросшую в деревенском храме. Вы помотались по миру еще побольше меня.

— Возможно, Ветер и благословил меня на легкие дороги, только я не совсем понимаю, чем это может быть интересно такому занятому фарру, как вы.

Да, в отличие от большинства обитателей форта, Бэйсеррон кое–где бывал. Из своих странствий, помимо полезных знакомств, он привез моду на бороды, продержавшуюся, впрочем, недолго, ибо у чистокровных солан бороды не растут, а полукровок в нашей глуши хоть и много, но и традиции, предписывающие бород не носить, сильнее, чем в Центре.

Сам Каменный Змей, впрочем, так при бороде и остался, вернее — при острой бородке клинышком, из–за которой и получил второе свое прозвище — Бес. Оно шло ему невероятно, и даже мне порой казалось, что из пышных, но коротковатых, закрывавших только уши, волос то и дело выглядывают острые рожки.

— Если не ошибаюсь, вы предоставляли коменданту некий список. Возможно, фарра догадывается, что в финансовом отделе могут возникнуть непредвиденные перебои со средствами и материальным обеспечением.

Многозначительная пауза повисла в воздухе. Я заинтересовалась. Это же какая вожжа попала под хвост нашему сладкоречивому счетоводу, если он идет напролом, вооружившись совершенно неизящным шантажом?

— И?…

— Это правда, что вы нашли крайне… нестандартное существо?

Пауза.

Я не выдержала и расхохоталась. Нет, ну кто бы мог подумать!

— Фарр… Бэйсеррон, вы… весьма меня удивили, — наконец сказала я, отфыркиваясь. И почти искренне добавила: — Не предполагала, что вас интересуют такие вещи.

— Мои интересы весьма обширны, — сухо отрезал он и бросил косой взгляд вглубь коридора.

Да, не так уж часто нашего матерого интригана случается поймать на мальчишеском любопытстве. Впрочем, если учесть, что лет ему гораздо меньше, чем можно было бы подумать по седой голове, а точнее, что мы ровесники…

— Хотите зайти? — поинтересовалась я и встала, широким жестом приглашая собеседника внутрь. Бес недовольно посмотрел на меня и пожал плечами. На мне были ботинки на толстой подошве, и сегодня я была выше него, что, без сомнения, тоже раздражало счетовода. Ко всем талантам и изворотливому уму природа наградила его более чем скромным ростом, и разница между высотой наших глаз определялась лишь высотой каблуков.

— Пока я вполне удовлетворюсь вашим описанием.

— И голографиями?

— Вне всяких сомнений.

— В таком случае, если доктор Точе будет не против, я постараюсь… — вежливо начала я, но меня перебили.

— Фарра Морровер, не делайте вид, будто не вы командуете этим выводком рептилий. Так я могу ожидать от вас пополнения моей голотеки, или нет?

— Не уверена, что вы в полной мере владеете вопросом, чтобы высказываться о нем с такой уверенностью. Но — да, к следующему утру, возможно, мне и удастся что–нибудь раздобыть… При условии, конечно, что нам создадут все…

— Я постараюсь изыскать на это средства, — сухо перебил Бес и едва склонил голову в прощальном поклоне: — Доброго утра, фарра.

— Доброго, доброго… — пробормотала я вслед удаляющейся по коридору темно–серой фигуре.

Через час прибыли заказанные вещи и три разборные кровати. Еще столько же понадобилось, чтобы переправить это внутрь нашего бокса.

Тайл занялся сборкой кроватей. Мора получила свою порцию мяса, заботливо присланную то ли комендантом, то ли Бесом. Я подхватила окровавленный пакет и направилась в тамбур к утилизатору.

Мисочки мышовок сиротливо валялись у порога. Я подобрала их и сложила в ящик — до лучших времен. Отощаете, усатые, на полевых кормах…

У перегородки снова маячил посетитель. На этот раз им оказался медбрат Раф, худой жилистый студент, подрабатывающий в ожидании диплома.

— Орие, здорово! — вскинулся он, завидев меня. — Уже звонить хотел. Как вы тут?

— Пока не съели, — я сунула пакет в утилизатор. — Остальные как?

— Да нормально. Только… Всех анализов в форте не сделаешь, да и не знаем мы толком, что искать. Ваши показатели тоже в норме. Из тех, что вчера снимали. Ты хоть расскажи, какой он из себя, этот вампир? Какие симптомы–то?

— Давай я к тебе лучше Ремо пришлю, с ним и разбирайтесь.

Я вернулась в медблок и сменила Ремо у постели найденыша. Из тамбура послышались голоса — Ремо надиктовывал медбрату инструкции, а потом и вовсе пустился в долгие, им одним понятные рассуждения.