Всю ночь я не могла уснуть. Чувство неправильности происходящего съедало меня изнутри. Поэтому я то и дело ворочалась из стороны сторону, пытаясь подобрать удобную позу. Но какой в этом смысл, когда мысли — растормошенный улей — не перестают зудеть над тобой, разрывая в дребезги.

Утром я чувствую себя разбитой. Не говоря о том, что выгляжу помятой, словно скомканный лист, без надобности выброшенный в мусорное ведро.

Я не могла отделаться от мысли, что происходящее между нами перешло за рамки игры и теперь то, что я храню в тайне, отягощает меня.

В памяти то и дело всплывают обрывки воспоминаний, как либо связанных с этим парнем.

Они душат сердце, заставляя меня рвано хватать остатки имеющегося воздуха.

«— Слушай, мы случайно раньше нигде не пересекались?

— Вряд ли. Просто у меня…типичная внешность. Блондинок так много, не грех спутать.

— Не скажи…»

«— Почему?

— Почему — что?

— Почему ты так меня ненавидишь? Или эта нелюбовь распространяется на всех новеньких?

— С чего ты взял, что я тебя ненавижу?

— Вот и я хотел бы знать ответ на этот вопрос. Ведь мы знакомы всего лишь два дня.

— Никакой ненависти. Я всего лишь не люблю, когда переступают мои личные границы. При том, что я тебе уже все сказала.

— В самом деле?

— Думаю, это по меньшей мере странно.

— Что именно? Что я всего лишь пытаюсь познакомиться с понравившейся мне девушкой?»

«— Все в этой жизни обманчиво.

— И порой глаза тоже могут солгать. Только вот сердце — никогда»

«— По-моему, ты сплошная ходячая катастрофа.

— Можно подумать ты — мальчик-одуванчик!»

«— В следующий раз просто предупреди меня заранее, что нам куда-то надо.

— Зачем?..

— Чтобы я успела дойти пешком!»

«— Выдохни. Думаю, мы закончили. Это платье идеально на тебе сидит. Ты…очень красивая…»

«— Что ж, идём. Покажешь мне своих друзей, котик.

— Котик?

— Ага. Они такие же наглые и любвеобильные, как ты!»

«— По-моему, гораздо хуже быть кем-то иным. Кем-то, кем ты не являешься. Это предательство самого себя. И, как бы это сейчас эгоистично не прозвучало. Но, черт возьми, ты — в первую очередь самое дорогое, что у тебя есть»

— Все! Я так больше не могу! — тряхнув головой, оглашаю мысли вслух и подрываюсь с места.

— Ты все-таки в него влюбилась… — доносится до меня голос Акимовой, в котором так явно слышится утверждение и отчаяние.

Закусываю нижнюю губу и оборачиваюсь, взглянув на неё.

Мы встречаемся взглядами, и она неодобрительно качает головой. Но в ответ я лишь говорю:

— Я ничего не могу поделать с тем, что чувствую рядом с ним…

Анжелика хмурится.

— Ты же понимаешь, что вероятно после того, как правда раскроется, он больше никогда не будет доверять тебе?

Отчаянно поджимаю губы, стараясь не расплакаться. Стоит лишь об этом подумать и мое сердце обливается кровью.

— Пусть так, — в конце концов говорю. — Но я больше не могу обманывать его.

Она подходит ближе, заглядывая в мои глаза. Уголки её губ медленно ползут вверх.

— Тогда поспеши.

Я киваю, улыбнувшись. Правда прежде чем успеваю снова нанести подобающий макияж, натянуть парик, чтобы в полной мере объяснить ему все, что происходит, и одеть кожаную куртку, звонит мой телефон.

На дисплее высвечивается: «Нечисть». Я так и не переименовала его с тех пор…

Непроизвольно издаю смешок, а затем отвечаю на звонок. От одного лишь его голоса сердце сладостно замирает в груди.

— Жду тебя за поворотом, возле старого кафе, — вдруг произносит он.

— Зачем? — растеряно говорю я, сжимаю трубку в своей руке.

Однако когда его голос смягчается, чувство скорого подвоха в моей груди стихает.

— Хочу тебе кое-что показать. Это сюрприз, крейзи. Поэтому шевелись.

В конце слышится смешок. На первый взгляд он кажется мне странным. Но затем я мотаю головой.

Оно и к лучшему.

Возможно, это знак свыше.

Тот самый — подходящий момент…

— Что-то случилось? — В глазах подруги читается неприкрытое беспокойство, и я мотаю головой.

— Все в порядке. Увидимся позже.

Она заторможенно кивает, словно до сих пор что-то обдумывает, пытаясь вспомнить те самые слова, что хотела сказать ранее. Но в конце концов лишь провожает меня до двери.

Дальше, набрав в грудь побольше воздуха, я следую навстречу своей судьбе.

Через несколько минут я оказываюсь на обозначенном месте. Правда не вижу того, от кого сердце бьется так часто, словно у него впервые в жизни появились крылья, способные увидеть мир с высоты птичьего полёта и почувствовать эту жизнь иначе. Почувствовать её настоящей…

Откуда-то со стороны раздаётся рёв мотора. Я оборачиваюсь. Через всю улицу мчится мотоцикл, чьё лаковое покрытие переливается глянцем в лучах вечернего солнца. По мере же его приближения я наконец понимаю кто сидит за рулём.

Ковалевский.

Он резко тормозит напротив меня. Оглушительный визг разносился по пустынной округе. В воздухе поднимается столп пыли.

Я откашливаюсь и тут же хмурюсь.

Парень поднимает защитное стекло. И хотя я не могу видеть выражение его лица, зато отчетливо вижу сияющие в тени, завораживающие, карие глаза.

Сердце непроизвольно замирает, как если бы я смотрела на прекрасную бабочку, но при этом боялась её спугнуть.

— Привет, — произносит он, глядя на меня, и я впервые теряюсь.

Смешанные чувства борются внутри меня. Но в конце концов переборов себя, я засовываю руки в карманы кожанки и неловко произношу:

— Привет.

Он протягивает мне ещё один шлем. Чёрный, гладкий, переливающийся в лучах солнца угольными искорками.

Задерживаю дыхание, а затем перевожу взгляд на него.

Он едва слышно усмехается. Его взгляд задерживается на мне в этот момент дольше обычного. А затем он моргает, отводит его и, поставив подножку, слезает со своего железного коня.

— Давай помогу.

Шлем снова оказывается в его руках. И я киваю. Правда тут же произношу:

— Надеюсь ты его позаимствовал, а не отобрал у первого попавшегося байкера?

Он хмыкает.

— Ну вообще-то я избирателен в том, что беру. И абы что вряд ли бы стал угонять. Хотя…мне, как всегда, несказанно повезло. Круто, правда?

— Что!? — ужаснувшись и поверив на долю секунд, тут же произношу я.

Он усмехается.

— Это шутка. Шутка. Расслабься. На самом деле я позаимствовал его у моего друга.

«У Игоря?» — чуть было не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.

— Это значительно облегчает мне жизнь.

— М-да? — Я снова улавливаю странный смешок, исходящий от него. — Неужели ты никогда не участвовала в каких-нибудь авантюрах? Например, спорах? Знаешь, иногда в их исполнении бывает больше адреналина, нежели в любом другом противозаконном действии.

Мои губы едва подрагивают, а затем плотно смыкаются. Почему-то с каждой секундой мне все больше кажется, что он ведёт себя иначе. Словно пытается вывести меня на эмоции, как если бы желал добиться от меня некого признания.

Он уже проверяет, как на мне сидит шлем, когда я касаюсь его плеча.

— Послушай, я… Мне…

Слова не желают слетать с моих уст.

— Нам пора ехать, если мы не хотим опоздать. Все потом, — весело произносит он. Даже слишком на мой взгляд. Затем щёлкает меня по носу и опускает защитное стекло.