1

Первые лучи солнца заглянули в окно. Саша их встречала. Как всегда, в течение последних девяти месяцев. Недавно гудевший зал опустел и застыл в одиноком безмолвии. Пустые столы, гора фишек, брошенные небрежно карты, пепельницы с горой окурков — все уже обыденно и привычно. Саша распахнула окно, выпроваживая стену табачного дыма. Костя закрывает дверь за последними игроками. Сейчас вернется, они пересчитают банк, посидят немного, отдыхая от напряжения и суматохи, и отправятся в постель, чтобы вечером повторить сначала.

Костя! Душа пела при одном упоминании этого имени. Она называла его только так. Не любила его прозвища. Рядом с ним забывала обо всем, до сих пор замирало дыхание, когда слышала его голос в коридоре, когда легко и нежно обнимал. Если бы не он… Да что думать. Не было бы уже её, если не физически, то морально. Саша поморщилась, когда вспомнила тот холод, сковавший её в больнице. Холод и безразличие. Сама просилась в психушку, нервы подлечить, но теперь благодарна, что Костя не позволил. Сам вытащил из ступора, заставил улыбаться, любить и жить. Все-таки он нереальный человек. Ну, не может быть у обыкновенного человека столько терпения. Опять "розовые очки"? Пусть. Жизнь слишком жестоко научила её не жить без эмоций. Страшно, когда заплакать хочется, а слез нет, когда улыбнулся бы, но лицо застыло маской. И поломать себя сил нет… И смотришь на любовь всей жизни, а сердце не реагирует, бьется ровно, как часы. Страшнее боли и страданий. Не знала, как в психиаторы такое состояние называют, и вообще имеет ли оно медицинское название, но ужаснее быть ничего не может.

Костя подошел со спины, прижал крепко к себе и легко поцеловал в шею. Все струнки души завибрировали от его прикосновения. Как же безумно она его любит и всегда любила, пусть и вела себя как последняя дура.

— Кость, я не должна ничего больше? — едва слышно спросила она.

— Саш, мы не должны.

Саша покачала головой.

— Я не должна. Из-за меня же вся эта война разгорелась. Чуть не перестреляли друг друга. Интеллигент ясно дал понять, что за мной долг.

— Солнышко, Виталия-то так и не нашли. Толку от всех разборок. Ну, а если ты насчет игры, то да, для тебя она последняя, если, конечно, сама не захочешь.

Его рука забралась под блузку и выписывала круги по животу. Кожа гудела в тех местах, где только что побывали его пальцы.

— Сашка, я найду этого гада и убью, — пообещал он, целуя в затылок.

— Оставь уже, не хватало ещё, чтобы тебя посадили.

— Не оставлю. Не может же он все время прятаться. У меня до сих пор перед глазами ты вся в крови на полу. Я думал, что свихнусь, пока тебя врачи вытаскивали с того света.

— Но все же обошлось.

Какой ценой-то? Саша против воли вцепилась в подоконник. Костя мягко, но настойчиво оторвал её руки и сжал в своих ладонях.

— Нервная ты какая-то сегодня. Лис достал?

— Не больше чем всегда, — повела плечами Саша.

Ветхий в ответ легонько укусил её за шею, и раздраженно сказал:

— Перестань со мной себя так вести. Ты уже не на игре, можно и проявлять эмоции.

— Прости, ты же знаешь, что мне тяжело. До сих пор тяжело…

Костя вздохнул и спрятал лицо в её волосах.

— Знаю, Сашенька, знаю.

Конечно, он тогда успел во время. Врачи говорили — привез бы минутой позже, не спасли бы. Но физически-то Саша поправилась, а с психикой полная клиника получилась. Саша на все безжизненно реагировала, не улыбалась вообще, не лицо — маска. Не один месяц ему понадобился, чтобы вернуть Сашеньку к нормальной жизни. Ожидал слез, упреков за то, что не приехал раньше, но вместо этого получил молчание после сбивчивых оправданий, слабое спасибо, подчинение и покорность. И это не было нормально. Хотя для всех окружающих Саша вела себя вполне адекватно. Для него же её отчужденность замораживала всех вокруг на мили. И во сне она рыдала, постоянно рыдала, но не могла проснуться. Наконец, ему удалось сломить стену, заставить её выплеснуть эмоции. А нужно-то чего было — всего лишь разозлить немного. Ветхий усмехнулся, так разозлить, что в доме ни одной целой посудины не осталось. Но вернулась она после того вызванного им скандала, улыбаться начала и смеяться, не отталкивала больше, стала ласковой и нежной. Его Сашенькой! Правда иногда возвращались былые барьеры, тогда вот так сжимала подоконник, губу закусывала и разговаривала сквозь зубы.

— Так что достал Лис? — спросил он ещё раз после секундного молчания.

— Ты лучше возле меня не ложи ничего тяжелого, а то я когда-нибудь разобью голову твоему подельнику.

Ветхий хмыкнул.

— Он же тебя специально провоцирует. Ты же единственная особа, которая огрызается в разговоре с ним. Ему такое твое поведение в кайф.

— Все равно не ложи, — усмехнулась Саша.

Костя повернул её лицом к себе. Саша взглянула большущими фиалковыми глазами и призывно приоткрыла губы. Он не стал долго думать, накрыл её губы ртом. До сих пор не мог насладиться вкусом её губ. Наверное, у него тоже что-то не так с мозгами. Сколько лет и все та же реакция на одну и ту же девушку. Пожар в теле от одного прикосновения к её коже, от одного взгляда темный глаз. Приходится играть роль, показывать свое верховенство перед другими, но на сам деле готов есть с её руки и все что угодно терпеть. А она не знает, до сих пор иногда сомневается в его чувствах, обижается после неосторожно брошенных слов, с которыми никогда расстаться не сможет.

Его губы спустились к шее. Саша вздохнула, опаляя горячим дыханием щеку. Её ладошки скользнули под рубашку и коснулись груди.

— Саш, не искушай, — проворчал он на ухо и заставил себя отстраниться.

— Почему? — Саша хитро ему улыбнулась.

— Потом сама жаловаться будешь, что столы твердые.

Он легко стукнул пальцем по носу и принялся перебирать фишки на ближайшем столе.

— Нам уже давно тут кровать пора поставить, — улыбнулась Саша, — А то частенько… очень частенько… кто-то себя в руках не держит.

— Язвочка, — буркнул он. — Сама-то сколько раз старалась? А к кровати тебе после первой игры противно подходить будет. Народ, сама знаешь какой. Ещё оргий тут не хватало.

— Да уж.

Саша присоединилась к нему, раскладывая фишки ровными столбиками.

— Какого черта мы этим занимаемся? — пнула она в бок Костю, после нескольких минут молчания. — Все равно завтра с утра ребята приберут.

— Нервы успокаивает, — рассмеялся Ветхий и завалил все её ровные столбики фишек.

В ответ Саша набрала пригоршню разноцветных кружочков и высыпала ему на голову.

— Так да? — шутливо рассердился Костя и сграбастал её в охапку. — Не жалуйся тогда.

Его руки ловко скользнули под юбку.

— Костя, — фыркнула Саша. — Не вздумай!

— Я разве что-то делаю? — с хитрой улыбкой спросил он.

Через секунду Саша оказалась на столе. А минутой позже забыла, что столы твердые и завтра опять будет ныть спина.

2

Вот такие вечера для неё были настоящим кошмаром. Сегодня Интеллигент снова собирал у себя всю криминальную верхушку. Его слабостью было играть в "крестного отца" и вечеринки устраивать в том же духе. Вечеринки, на которой ей отведена роль расфуфыренной куклы Ветхого. Молчаливой игрушки, которую одевают в бриллианты, но не разрешают открыть рот. Но прекрасно знала, что не может не прийти. Интеллигент всегда лично её приглашал.

Саша уважала босса Ветхого, несмотря на его грязный бизнес. Сначала боялась ужасно, но вскоре почему-то он начал напоминать ей дядю, который и научил её покеру. И уверена была почему-то, что не обидит её Интеллигент. Не для того он такие масштабные разборки устроил из-за неё, чтобы потом уничтожить.

Интеллигент даже навестил её в больнице тогда. Явился мрачный с охранниками-статуями за спиной. Белый больничный халат, как-то нелепо смотрелся на его широких плечах. Пожал руку Ветхому и уселся напротив на стул. Саша тогда не могла выражать эмоции, хотя, наверное, испугалась.