- Дэн! – воскликнула она громче, чем хотела и чуть не стукнулась головой о панель, пытаясь дотянуться до стоявшей у неё под ногами сумки.

- Что ж ты так орёшь то! - возмутился Дэн, выравнивая машину после незапланированного торможения.

- Я только что вспомнила! – и она достала из бокового кармана сумки, куда запихивала всякий мусор с намерением потом его выкинуть, мятый фантик с остатками раскрошенной карамели, - Ты случайно не видел на столе у своей бабки такой конфетки? После того как она снова «впала в Рожь»?

Те пару секунд, которые Дэн как водитель, позволил себе не смотреть на дорогу, он рассматривал на блестящий фантик.

 - Нет, а ты её где взяла? – ещё пару секунд он смотрел на озабоченное лицо девушки.

- Я подняла её с полу ночью возле двери в комнату Купчихи. И на столе у неё лежала такая же.

- Что ты делала там ночью? – удивился Дэн.

- Неважно! – отмахнулась Ева, - Просто мне показалось, что уже утро. Важно то, что я вспомнила, что именно эту конфету засунула в рот перед тем как у меня случилось ощущение, словно плёнку моей жизни отмотали назад, к тому моменту как умерла тётя Зина.

- Не вздумай её выкинуть! – пригрозил Дэн, - И особенно то, что ещё осталось в этом фантике! Аккуратно заверни и убери, я отдам её отцу на анализ. Из такого большого куска он точно выделит все составляющие. Помнишь, я рассказывал, что Шейн дал Волошинской какие-то таблетки? Арсений подобрал фантик, но там были такие микродозы, что определилось только золото.

- Не помню, - пожала плечами Ева, - Ты точно мне это рассказывал?

И к тому моменту, когда Дэн снова рассказал Еве всё что знал о Купчихе, её внучке, Шейне и про их с Арсением и Изабеллой поход в бабкино прошлое Ева неожиданно для себя поняла, что они уже едут по городу и даже заворачивают к Евиному дому.

- Да, конечно, ты же сказал, что знаешь, где я живу! – только и осталось ей развести руками в ответ на его виноватое пожатие плечами.

               Гудрун получила желаемое назначение и с головой погрузилась в новую работу. Сначала, конечно, это было обучение. И хоть все пять девочек, которым посчастливилось быть назначенными Повитухами рвались побыстрее начать выполнять свою миссию, оказалось, что обучение будет сложным и долгим. Прежде всего, как ни странно их стали учить основам настоящего акушерства. И хоть показывали все на макетах, поначалу даже принять пластикового младенца из резиновых родовых путей оказалось достаточно страшно и сложно. Но к следующему этапу обучения перешли лишь после того, как положенное количество пластиковых малышей было рождено, разлучено с пуповиной, спелёнато и накормлено.

 Как ни странно, но процесс обучения шёл в сравнении со школьным с точностью до наоборот. Сначала проходили практические занятия, а потом переходили к теории. Сначала научились принимать роды, а потом стали изучать как ставить Поющие метки. Поющие метки были сухой теорией, потому что никто и никогда не слышал, как они поют, и хоть они делились на мужские женские и ещё по цветам, понять по их тонам и полутонам какого цвета эта бирка могли разве что дельфины. На обычный слух они определённо молчали и разве что поскрипывали целлофаном, который надо было аккуратно снять. Для обычного глаза они все были в форме родинок или родимых пятен, которые необходимо было прикреплять в место на затылке, где обычно и бывают у новорождённых пятнышки, называемые «укус аиста» или «поцелуй ангела». Но, в принципе, прикрепить можно было куда угодно. Кто их делал и прослушивал, как работают и для чего они нужны Повитухам знать не полагалось. Они ненужных вопросов и не задавали.

 Дальше снова перешли к практике. Их водили по огромным Залам Судьбы, в которых по длинным стеклянным трубопроводам двигались цветные шары. Кто их двигает, почему они двигаются, как они там появляются, и кто их туда помещает тоже не рассказывали. Верхняя часть залов, с которой спускались по этим трубам эти шарики находилась в ведении одной службы, за средней частью, лабиринтами и путепроводами следила другая, Повитух же интересовала самая нижняя часть, так называемый Родовой зал.

В Родовом зале не было мучающихся схватками женщин, не было акушерок в стерильных перчатках, там можно сказать и вообще никого не было, кроме единственной девушки регистратора, которая подавала сигнал, выдавала записку с именами и вела записи в журнале. Всё остальное происходило по никому не известному порядку, словно само собой, но с соблюдением строгих правил. А правила были просты. По сигналу Регистратора явиться, принять Хрустальный шар и Поющую метку, получить записку со списком имён и отправиться по назначению.

 В маленьком хрустальном шаре была заключена Душа, которую следовало доставить новорождённому младенцу. Только Кера-Повитуха могла почувствовать куда она должна отправиться с этой новорождённой душой, только она могла открыть этот шар и только она могла передать её ребёнку. Обучали этому, казалось бы, несложному процессу юных послушниц девушки ненамного старше их самих. Там и обучать-то особо было нечему. Они просто клали тяжёлый шарик в карман, иногда откровенно зевая и потягиваясь, особенно когда их будили ночью или ранним утром, брали записку, иногда не глядя и отправлялись в только им известное место.

Но то что для них становилось рутинной работой, для семьи, в которой рождался ребёнок было важным событием, поэтому важным условием было соответственно одеться. Чаще всего это были воздушные белые одежды, чтобы керы были похожи на Ангелов, таких, какими их представляют люди. Юные бледные и прекрасные. Именно поэтому Повитухами работали не более чем до 25 лет. Спасибо, что теперь не заставляли одевать огромные крылья из перьев, как раньше. Но эти тяжёлые пыльные и поеденные молью сооружения до сих пор хранились в их Музее как экспонаты.

И вот Ангел появлялся у колыбели новорождённого, брал младенца в руки и ждал, пока ему выберут согласно полученной записки имя. К счастью, этот список имён был всем известен и точно соответствовал дню рождения, его публиковали как календарь задолго до начала следующего года, поэтому родители как правило, готовы были назвать имя и без него, но Ангел обязательно должен был удостовериться, что выбранное имя в списке есть и оно уже не занято – редко, но в один день могло родиться детей больше чем указано имён. После этого Ангел торжественно объявлял это имя ребёнку и возвращал его матери. Так это выглядело со стороны. На самом деле Ангел не только должна была незаметно приклеить на младенца метку, но и приносила ему Душу, которая, выбрала его сама.

Первый раз, нарядная и даже с лёгким макияжем, Гудрун ждала свою наставницу возле небольшой открытой двустворчатой перламутровой раковины и страшно волновалась. В углублении раковины лежала как настоящая жемчужина мягко отливающая розовым готовая к рождению душа. Наставницу звали Лина и она относилась к своим обязанностям очень ответственно. Она поздоровалась с Гудрун, взяла записку с именами, состоящую всего из пяти имён, и которые Гудрун выучила наизусть, пока ждала, так как записка уже лежала возле ракушки. Лина тоже внимательно её прочитала и даже повторила вслух одними губами. Потом наклонилась к Жемчужинке.

- Ну, кто тут у нас сегодня? – она бережно двумя руками взяла розовый шар и поднесла к лицу, - Снова воин?

Густой туман внутри всколыхнулся то ли от движения, толи от её слов и из розового стал малиновым, затем темно-красным и снова посветлел.

- Мы слишком легко одеты, - сказала она, обращаясь к Гудрун, - нас ждут в Шотландии, и там уже выпал снег. И Гудрун снова, теперь уже вместе с Линой, пошла в гардеробную. Только ради того, чтобы хоть раз прогуляться в такой красивой шубе из струящегося белого меха, уже стоило стать Повитухой. И первый раз Гудрун понравилось её отражение в зеркале.

- Ну, готова? – И Лина взяла её за руку.

В тот день они оказались внутри одного из холодных Шотландских замков. Хоть в комнате и горел камин, для такого большого помещения его явно было недостаточно. Их ждали. Молодая мать взволнованно приподнялась с подушек, её муж встал и повернулся в сторону долгожданных гостей - они с Линой ещё не реинспирировались, и молодые родители их не видели, а только почувствовали. Лина показала Гудрун как аккуратно поместить на подушечку пальца крошечную метку, чтобы незаметно её приклеить, пока младенец будет у неё на руках. Душа Новорождённого уже расположилась сама где-то внутри Лины и её перемещение сможет почувствовать только она одна.